Замуж за миллионера. Лишняя в его жизни

– Да что вы все ко мне с этими дурацкими царапинами привязались! – вспыхиваю я.

– Кто это «все»? – тут же резко, совсем другим тоном спрашивает Алекс, сжимая мое запястье чуть сильнее.

Я молчу.

– Кто все, Ника?

– Ну… Наташа, – запинаясь, говорю я. – Я ее встретила в коридоре. А еще…

Я замолкаю.

До меня вдруг доходит, что про Ивана, наверное, лучше не говорить. Алекс ему очень резко сегодня напомнил про субординацию, и я вот не уверена, как он отнесется к тому, что охранник мне помог.

– А еще? – с нажимом повторяет Алекс.

– А еще вы вот, – неуклюже заканчиваю я.

– Понятно, – сухо говорит он. – Будь тут, я сейчас принесу дезинфицирующий раствор.

Я хочу сказать, что у меня есть все свое, тут, в кармане, но потом вспоминаю, что тогда придется говорить, где я это взяла, и опять все выйдет на Ивана. Поэтому молчу и жду.

Алекс уходит на несколько минут, возвращается с какой-то бутылочкой и марлевой салфеткой, ловко разрывает упаковку, наливает на салфетку раствор и осторожно проводит вдоль самой длинной царапины.

Я ойкаю.

– Жжет? – хрипло спрашивает он.

– Немного.

– Потерпи.

Алекс быстро обрабатывает остальные мои боевые раны, а потом вдруг осторожно дует на них, и от потока прохладного воздуха жжение становится более выносимым. Этот жест заботы так сильно не вписывается в образ Алекса, что у меня от удивления перехватывает дыхание.

– Так легче?

– Д-да.

– Мне так няня всегда делала, – говорит он задумчиво. – Я постоянно коленки разбивал, когда пацаном был. И исцарапанный был весь с ног до головы, потому что по деревьям лазил.

– Ну вот, а меня ругаете, – возражаю я, пытаясь представить сурового Александра Кельнера маленьким.

– Так мне было лет восемь, – усмехается Алекс. – Я был ребенком. А ты не ребенок уже, Ника, а взрослая девушка. Пора вести себя соответственно.

Он еще на мгновение задерживает мою руку в своей ладони, а потом резко отворачивается и закручивает крышку на бутылке с антисептиком.

– Спасибо, – смущенно говорю я.

– Ты ужинала, Ника? – вдруг спрашивает Алекс, никак не ответив на мою благодарность.

– Еще нет, я…

– Тогда жду тебя через полчаса в столовой, – тоном, не терпящим возражений, сообщает он. – Поужинаем вместе.

Алекс уходит, закрыв за собой дверь, а я удивленно смотрю ему вслед.

Разве Наташа не говорила, что в этом доме не приняты совместные ужины?

Глава 8. Использовать

Надо ли как-то специально одеваться на ужин с Алексом? Может, я должна прийти в столовую в вечернем платье и с макияжем?

Впрочем, даже если и так, у меня все равно нет ни косметики, ни нарядных платьев. Это были не те статьи расходов, на которые мы с тетей могли тратить деньги. Все средства уходили на дядино лечение, а мы себе покупали только самое необходимое. Поэтому у меня нет с собой никаких нарядов, только простая и недорогая одежда.

Но я все равно перерываю чемодан и достаю из него в итоге свой самый приличный комплект: темную юбку до колена и белую рубашку. Расчесываю волосы, убирая их в узел на затылке, бросаю еще один взгляд в зеркало и вижу, что получилось простенько и аккуратненько. Против воли вспоминаю, как эффектно и дорого выглядела Диана в алой блузке, тяжело вздыхаю и выхожу в коридор.

Лифтом я не пользуюсь – ну кому нужен лист, если нужно спуститься всего на один этаж? – и просто сбегаю вниз по лестнице. Столовая находится рядом с гостиной. Когда Алекс показывал мне дом, я только мельком на эту комнату глянула и она меня особо не впечатлила, но сейчас при вечернем освещении все совсем иначе! Бордовые бархатные портьеры на окнах опущены, паркет матово сияет, а от люстр разливается теплый приглушенный свет, отражающийся в полированном дереве стола, на котором уже разложены белоснежные льняные салфетки и блестящие приборы.

Алекс уже здесь, он приветствует меня кивком головы.

– Будем только мы? – спрашиваю я, заметив, что стол накрыт всего на две персоны.

– А ты ждала кого-то еще? – вздергивает он бровь.

– Ну я думала, может, ваша мама…

– Мама обычно ужинает со своими любовниками, – равнодушно поясняет Алекс. – Садись, Ника. Или ты ждешь от меня разрешения?

Честно говоря, я и правда ждала какого-то знака, что мне можно сесть, поэтому смущенно присаживаюсь на стул и расправляю юбку слегка влажными от волнения ладонями.

– Вот здесь сегодняшнее меню, – Алекс кивает на плотную карточку с золотым тиснением, лежащую на столе напротив каждого из нас. – Посмотри. Если тебе что-то из блюд не подходит, скажи сразу. Повар постарается заменить.

Я беру карточку, читаю, и брови у меня ползут на лоб. Закуска из угря с маринованными овощами, стейк из молодого ягненка с перечным соусом и спаржей, домашний тарт с лимонным кремом и голубикой. Это вот так выглядит у них обычный домашний ужин? А где картошка, где котлеты, где макароны, в конце концов?

– Ты все из этого ешь? – через какое-то время повторяет свой вопрос Алекс.

Я со вздохом откладываю меню в сторону.

– Даже не знаю, как вам сказать. Вообще я ем все, но сложно сказать, как я отнесусь к угрю или к спарже, потому что никогда в жизни их не пробовала. Вдруг у меня начнется жуткая аллергия, или это окажется такой гадостью, что я даже и кусочка не смогу проглотить?

– Если попробуешь и тебе не понравится, просто не будешь есть, – пожимает плечами Алекс.

– И что с этой едой потом будет?

– Выбросят.

– Еду нельзя переводить!

– Нельзя есть, если тебе не нравится, – поправляет меня Алекс. – Привыкай к другой жизни, Ника. Здесь ты можешь получить все, что захочешь, пробовать все, что тебе интересно, и ни в чем себе не отказывать.

– Это как-то неправильно, – бормочу я.

Алекс оставляет это без комментариев.

Нас обслуживает девушка в такой же форме, как у Ани, но ее лицо мне не знакомо. Я приветливо улыбаюсь, но девушка на это не реагирует. У нее вежливое и немного отстраненное выражение лица, но обслуживает она нас очень ловко и быстро. Как только все приносит, сразу же уходит, оставляя нас одних.

Я пробую все, что сегодня в меню, и угорь оказывается очень вкусным, а вот спаржа мне совсем не нравится, и я оставляю ее на тарелке почти нетронутой, хоть это для меня психологически непросто.

После закуски и горячего приносят десерт, от которого Алекс отказывается и просит вместо этого эспрессо, а я с удовольствием съедаю всю порцию этого ужасно вкусного пирога.

Ужин заканчивается.

Алекс неторопливо пьет кофе из крохотной белой чашки, а я кручу в руках свой бокал с вином, из которого отпила, может, пару глотков. Вино оказалось слишком терпким и каким-то острым, мне не очень понравилось.