Замуж за миллионера. Лишняя в его жизни

– Чтобы не было лишних вопросов, – лаконично говорит он в ответ на мой недоуменный взгляд.

– Я могу совсем его снять, – торопливо говорю я. – Как скажете!

– Не надо, – Алекс задумчиво смотрит на мои пальцы, не выпуская их из своей ладони. – У тебя красивые руки, тебе идут кольца. Носи. Можешь еще что-нибудь купить. Денег я дам.

Я не успеваю ничего ответить, а он уже отпускает мою руку, кивает охране, и мы выходим из самолета.

Спускаться по трапу неприятно: в лицо дует ветер, летит мелкий дождь, и я ежусь, еще сильнее закутываясь в пиджак Алекса. Хорошо, что он мне его дал. Можно было бы посчитать это заботой, но с его стороны это скорее всего обычная вежливость. Не более того.

Сразу у трапа стоит машина, которая нас везет в здание аэропорта. Оно огромное! Да и само взлетное поле тоже, потому что едем мы достаточно долго. Я не отлипаю от окошка, в котором разглядываю застывшие на своих местах разноцветные самолеты.

Заходим мы внутрь через какой-то отдельный вход, других людей я там не вижу. Выглядит все, как в фильме: стены, отделанные мрамором, и пол с мягким ковром. Охрана тоже тут: один идет перед нами, другой за нами. Они такие молчаливые и незаметные, что к их присутствию легко привыкнуть.

– Ника, сюда, – бросает мне Алекс. – Через этот лифт выйдем на парковку, где нас ждет водитель.

Очевидно, парковка тоже какая-то специальная, потому что там всего две машины: длинная черная и высокая красная. Обе выглядят очень дорого. Около черной машины стоит женщина в ярко-розовом брючном костюме. Я прищуриваюсь, пытаясь ее разглядеть, и тут вдруг Алекс останавливается.

– Мама?! – резко спрашивает он. – Ты что здесь делаешь?

– Я что делаю? Это она здесь что делает?! – истерично кричит она и порывисто взмахивает руками. У нее непонятное лицо без возраста, вроде бы красивое, но какое-то выглаженное, словно его отфотошопили. – Кого ты привез, Саша? Кого? Это его дочь, да? Скажи мне правду, это она?

Глава 3. Новый дом

– Мама.

Алекс говорит всего одно слово, причем даже вроде не повышая голоса, но женщина – его мама, получается? – замолкает.

– Здравствуйте, – вежливо говорю я. – Меня зовут Ника.

– Ника Марковна, я так полагаю? – ядовито цедит мама Алекса, подходя ближе и беззастенчиво меня разглядывая. – А фамилию он тебе свою дал или от матери осталась?

– Простите? – теряюсь я, не понимая из ее слов ровным счетом ничего. – У меня отчество Андреевна. А фамилия Белова. Могу паспорт показать.

– И что мне твой паспорт?! Я и так все знаю! – взвизгивает она, но тут Алекс делает шаг вперед, и я оказываюсь за его плечом.

Он словно отсекает меня от своей матери, задвигая себе за спину и давая защиту. Может, это и лишнее, но… мне скорее приятно.

– Что ты тут устроила? – цедит Алекс, глядя на мать с раздражением. – Ника – дальняя родственница отца. Он просил меня о ней позаботиться.

– А родители ее где? – не сдается она. – Почему они о ней не заботятся?

– Мама с папой разбились на машине, когда мне было девять, – тихо говорю я. – И… я их дочка. Правда. Мы с папой одно лицо. У меня нет с собой фотографий, но я могу попросить тетю, чтобы она отправила, если вам надо.

– Ей не надо, – обрывает меня Алекс. – Да, мам?

Она колеблется. Все еще разглядывает мое лицо.

– Вроде бы непохожа, – бормочет себе под нос. – Саша, ты мне не врешь? Я ведь чувствую, когда ты врешь!

Алекс раздраженно выдыхает, его плечи под рубашкой напрягаются, но голос, когда он начинает говорить, звучит спокойно.

– Мама, ты себе придумала какую-то глупость и теперь пытаешься найти ей подтверждение.

– Это не глупость! Я вообще-то пытаюсь нас с тобой спасти, – возражает она. – Ты уверен, что он не вписал ее в завещание?

Мать Алекса снова переводит на меня цепкий взгляд карих глаз с длинными пушистыми ресницами. Они совсем непохожи на льдистые глаза ее сына. Интересно, от кого он унаследовал такой светлый цвет радужки? От отца?

Я пытаюсь вспомнить, какие глаза были у Марка Кельнера, но память не дает никакого ответа: я его видела всего раз и слишком давно.

– Уверен, – раздражение Алекса пробивается даже через его ледяное спокойствие. – Мама, хватит. У отца не было внебрачных детей. Мы можем закрыть эту тему или, по крайней мере, не обсуждать ее при посторонних?

– Ты же сам говоришь, что она родственница, а не посторонняя, – парирует его мать, но выглядит при этом успокоившейся. – Кстати, Саша, а почему на ней твой пиджак?

– Потому что я ей его дал, – лаконично отвечает Алекс и берет меня за руку. – С твоего позволения, мам, мы поедем.

– В гостиницу? Или ты уже снял для нее квартиру?

– Ника будет жить в моем доме, – бросает Алекс, открывая мне дверцу красной машины. – Садись, нам пора ехать.

– В нашем доме?!

– В моем доме, мам, – твердо говорит он, захлопывает дверь, обходит машину и садится с другой стороны.

– Можем ехать, Александр Маркович? – спрашивает водитель.

– Да, Денис.

– Домой?

– Верно.

Я из окна наблюдаю, как мама Алекса всплескивает руками, а потом усаживается в черную машину. Мы выезжаем с парковки первые, она – за нами.

– А ваша мама, – робко спрашиваю я, – где живет?

– В основном в моем доме, – отзывается он. – Иногда у своих любовников.

– Вы… вы так спокойно об этом говорите, – осторожно замечаю я.

– А что в этом такого? Моя мать – свободная женщина, богатая. Она и так всю жизнь прожила с мужем на инвалидной коляске, почему бы сейчас ей не расслабиться? – равнодушно говорит Алекс.

– Ну… да, – сбивчиво соглашаюсь я. – Наверное… А… Вы не знаете, почему она решила, что я дочка вашего отца?

– Потому что у нее паранойя. Ей страшно, что кто-то придет и лишит нас всех денег, – хмыкает Алекс. – Расслабься, Ника. Это ее проблемы. Не твои.

– Но я ей, кажется, не очень понравилась, – вздыхаю я.

– Привыкай. Ты здесь никому не будешь нравиться, – безжалостно говорит Алекс. – И чем раньше ты перестанешь волноваться по этому поводу, тем лучше для тебя.

Его слова не помогают. Я наоборот начинаю еще сильнее переживать и нервно кручу на пальце свое кольцо, которое мне подарил Алекс в честь нашей ненастоящей помолвки. Символ вранья… Вранья, в котором я теперь буду жить.

Мы едем долго, точно больше часа. Меня немного укачивает, и я, кажется, даже успеваю задремать, но тут же открываю глаза, когда машина тормозит. Вокруг густой лес, а прямо перед нами высокий белый забор и пункт охраны. Ворота распахиваются, и мы въезжаем на территорию трехэтажного особняка. Моего нового дома.

Алекс выходит первый, открывает дверцу машины и подает мне руку, помогая выбраться. В этом нет ни грамма личного расположения или проявления симпатии. Все его движения отточены до автоматизма, это всего лишь привычка, вбитое с детства правило этикета – так вести себя с любой женщиной, оказывающейся рядом с ним.