Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом

– Пыталась. Господи, да это ежу понятно… Кому понравится с сумасшедшей жить? – в потолок пялюсь, на кушетке кожаной развалившись, и обручальное кольцо на пальце прокручиваю.

– Постановку диагнозов мне оставьте, – а врач мой сквозь ухмылку еле заметную с укоризной в голосе меня одергивает. – То есть до того, как в вашу жизнь вошли ритуалы, вы были счастливой семейной парой?

– Конечно.

Все как у всех. С друзьями встречались, летом в отпуск ездили, на Новый год пару раз с шумной компанией на лыжную базу выбирались. Молодые, беззаботные… Какие у нас могут быть проблемы?

– А скажите, как сам Борис потерю ребенка перенес?

– Первого? – Снегирев кивает, а я на мгновение призадумываюсь. – Нормально. Мы ведь студентами были, и так скоро родителями становиться не планировали. Как узнали, оба до жути перепугались.

Зайцев даже дар речи потерял. Пришлось его ромашковым чаем, который моя соседка по комнате литрами хлебала, отпаивать, да тест, что без подготовки ему в ладонь вложила, подальше спрятать.

– Мы и осознать-то, толком не могли. Со справкой из консультации в загс побежали, месяц выждали, и только и успели, что расписаться.

– А в разговорах с вами он никогда не пытался ту поездку на велосипеде вам в укор поставить?

– Нет, – головой качаю и, предрекая очередной вопрос, считаю нужным добавить. – Я сама самобичеванием занялась. Раз за разом тот день в голове прокручивала и все понять не могла: зачем, вообще, в этот парк поперлась?

– И именно в тот период у вас появилась боязнь транспорта?

– Наверное… – понять не могу что, но что-то в его интонации меня смущает.

Я ведь с велосипеда как навернулась? По глупости своей наушники в уши вставила и когда от парка меня разделяла лишь проезжая часть, пронзительного сигнала мчащейся по дороге машины не расслышала. Только за несколько секунд до столкновения боковым зрением красный седан заметила и что есть силы принялась педали крутить. Результат известен: водитель умчался, а я в бордюр врезалась и прямо в кусты улетела.

– Сколько раз вы по поверхностям стучите? Семь?

– Три.

А какая разница? Хоть десять, один черт, больная. Пусть и стараюсь тщательно это от пассажиров скрывать: через плечо не переплевываю, а чтоб никто моей странности не заметил, три заветных постукивания чаще пальчиками совершаю. Будто от нечего делать по поручню барабаню.

– Хорошо. Я, почему-то не сомневался, что ваша зацикленность на семерке появилась позже.

Умный какой! Не зря лекции в медицинском вузе читает!

– Хотите, угадаю? Уборка в вашу жизнь после последнего выкидыша вошла?

Ну как же… Что ж я грязнулей, что ли, была? Как и все, дом всегда в чистоте поддерживала…

– Именно в той форме, в которой она сейчас вашу жизнь отравляет?

А… Тогда:

– Да. Как из больницы выписали, я только о микробах и думала. Впервые с самого утра до позднего вечера квартиру драила в тот день, когда заставила мужа Тишку свекрови отдать.

Зайцев, конечно, выступал, отстаивал бедное, на его взгляд, животное как мог, а я была непреклонна. Ведь разве милым этот разносчик заразы можно назвать? Нет. Не тогда, когда на четырнадцатой неделе беременности тебе такой кошмарный диагноз ставят.

– Ну, в целом моя догадка подтверждается.

Да что вы? Не самое ли время поделиться? Я тут себя насилую, стараюсь не зажиматься и с посторонним человеком быть предельно откровенной, а он что-то там понял и молчит как партизан! Очки снимает, пальцами переносицу трет, блокнот свой с чужими тайнами в сторону откладывает… Похоже, испытывает, насколько мне выдержки хватит, чтоб в вязаную жилетку его, поверх рубахи отутюженной надетую, не вцепиться.

– Знаете, Стефания, – ну, слава богу! Заговорил!

– Обсессивно-компульсивное расстройство до конца до сих пор не изучено. Ученые разных стран по сей день над загадкой бьются, почему подобный невроз возникает. Отсюда и различные способы лечения: психотерапия, психотропные препараты, физиотерапия опять же.

Только про антидепрессанты слышу, и тело холодным потом покрывается. Одно дело два раза в неделю сюда ходить, а другое транквилизаторы горстями глотать… Или того хуже: койка отдельная, которая в моем представлении непременно в комплекте со смирительной рубашкой идет.

– В общем, теорий несколько. Все их перечислять не буду, потому что мудреные термины на вас лишь скуку навеют. Скажу одно: на мой профессиональный взгляд в вашем случае я должен согласиться с Зигмундом Фрейдом. У вас затянувшийся нерешенный внутренний конфликт. Вините вы себя за то, что, на ваш взгляд, главную женскую функцию вы так и не выполнили.

Во как! А то я без него этого не знала! Конечно, виню: нечего спортом в таком положении заниматься, пусть врачи и не запрещают, и облезлых котов наглаживать, не удостоверившись, что они стерильны.

– Прерывание беременности для вас слишком большим ударом стало. Вот организм и защищается: отвлекает вас, на других страхах концентрируясь. А ведь все они на одном, главном для вас переживании завязаны.

Я даже сажусь. Интересно, конечно, профессионала послушать, но вот, к примеру, ручки дверные? Они тут каким боком? Об этом и спрашиваю, а философ седовласый спокойненько так отвечает:

– Помните, о чем мы с вами в прошлый раз беседовали? Вы, – блокнот листает, что-то глазами в каракулях своих выискивая, и когда нужное отыскать удается, указательный палец вверх поднимает. – Вот, вы сказали: « До сих пор помню, как дверь открыла, а там врачи скорой помощи стоят. У меня все штаны в кровавых пятнах, живот от боли скручивает, а они, меня не сразу заметив, футбольный матч обсуждают и смеются. У меня горе, а им хоть бы что».

Ну допустим… И?

– Вы, Стефания, всякий раз, когда дверь открываете, опасаетесь с чем-то страшным столкнуться. В тот раз – это нерасторопные медики. А уж ритуал – тут на что фантазии хватает. Вот и любимое число ваше пригодилось. Вроде как, семь раз ручку дернешь, и все плохое, что тебя ждет испарится.

– О-о-о… – тяну и поражаюсь, как сама к этому не пришла? – И что же делать?

– Работать. Невротическая навязчивость, а у вас именно она, поддается полному излечению. Не всегда и небыстро, и приложить усилий придется немало, но надежды есть.

– С помощью лекарств, да?

– Сеансов психотерапии, Стефания. Моя задача помочь вам понять, что вашей вины в потере детей нет. А ваша, мне в этом помочь. А что касается ритуалов, то мы начнем давать им бой. Я бы, конечно, с удовольствием прибег к методу экспозиции…

Он затихает и губы морщинистые в улыбке растягивает, а я хочу по голове его стукнуть, ведь что это за метод такой и с чем его едят, я не знаю. Благо по глазам моим испуганным до Снегирева доходит, что и здесь без расшифровки не обойтись: