Замуж за ревизора

— Вижу по твоей реакции, что вопрос мой был лишним, — заметил Сэдрик, — убираю его. Хорошо, ты умеешь вести хозяйство. Рад, что мне в жены попалась такая леди.

Все ещё этот самодовольный тон в голосе. Может, кувшин не такая уж и плохая идея?

Мэри уже размечталась о том, как она «охладит прыть» мужа, но его голос вернул девушку к реальности:

— Давай посмотрим, что у тебя есть из приличной одежды. Я, конечно, закажу тебе пару платьев. Как-никак ты моя жена. Но на пошив нужно время. А я терять его не собираюсь. Так что…

— Ты предлагаешь мне показать тебе свой гардероб? — чтоб проверить, не ошиблась ли она, переспросила Мэри.

— Да, — Сэдрик по-хозяйски сел на кровать, — надеюсь там будет хоть одно достойное платье для вечера.

— Вполне понимаю, почему три предыдущие девушки развелись с тобой, — процедила сквозь зубы Мэри.

— Ну, зайка, у нас с тобой все будет по-другому, — ласково ответил Сэдрик. — Те девушки не знали обо мне и половины того, что знаешь ты. Так что считай: между нами все по любви. А как любящий муж я очень хочу посмотреть твой гардероб!

Глава 19

Исходя из вещей Мэри Сэдрик взял не просто жену. Он взял церковную мышь. Хотя, наверное, и у той был бы скраб побольше.

Все пожитки Мэри, кроме огромной сумки с различными лекарствами, состояли из двух платьев: опрятных, но таких же простых, как и то, в котором она была сейчас. Ещё была пара нижних сорочек, теплых панталон и прочих женских штучек, рассматривать которые Сэдрику было неприлично. Какой-то белый кулек и небольшая шкатулочка.

— Вот видишь, — с победной ноткой в голосе сказала Мэри, — одеть абсолютно нечего.

Сэдрик тяжело вздохнул. И пока Мэри убирала остатки пожитков в чемодан, просто из любопытства развернул кулек. В том оказалось… платье. Впрочем, что же ещё могло находиться среди женских пожитков? Только это платье, в отличие от двух остальных, было красивое. Белый шелк с вышитыми на нем золотыми лилиями.

— Вот это, кстати, очень хорошее, — отметил Сэдрик.

А дальше все случилось необычайно быстро: Мэри буквально подлетела к нему, вырвала платье из рук и, прижав то к своей груди, прокричала:

— Какое право ты имел смотреть мои личные вещи?

Вид у нее при этом был очень странный: какое-то среднее состояние между готовностью растерзать Сэдрика на кусочки и желанием разрыдаться. Сэдрику хотелось улыбнуться, видя это странное взбудораженное выражение лица. Но отчего-то он интуитивно понял, что сейчас этого делать точно нельзя. А в голову неожиданно пришли слова матушки, что у каждого человека есть нечто заповедное. То, с чем могут не позволить соприкоснуться даже самым близким людям. Сэдрик почти никогда и ни перед кем не извинялся, но сейчас он неожиданно услышал свой собственный голос:

— Прости, — примирительно сказал он, — я не подумал, когда развернул его без спроса.

Мэри слегка успокоилась. Снова заботливо сложила платье в кулек.

— Это свадебное платье моей мамы, — сказала она, не глядя на Сэдрика. — Почти все, что у меня от нее осталось.

— Мне очень жаль.

Это было правдой.

Отец Сэдрика умер, когда тому было пятнадцать. Вроде бы вполне взрослый возраст, чтобы пережить то, что все равно рано или поздно приходит в семью. Но в память о нем Сэдрик хранил его табакерку, хоть сам никогда не курил.

— Знаешь, — сказала Мэри, — ничего страшного. Сама не понимаю, от чего так вспылила. Не обращай внимания. Хотя, — быстро прибавила она, — платье все равно не подходит для ужина. Оно старое и фасон не тот.

— Не переживай. Я закажу тебе другие платья, — улыбнулся Сэдрик. — Заодно сам выберу, во что будет одета моя жена. Разве это не здорово?

Мэри открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут их прервал Арон, внезапно появившийся на пороге спальни.

— Простите, что прерываю семейные разборки, но мне кажется, в подвале башни Бройте кто-то есть, — доложил он.

— Ты уверен? — спросил его Сэдрик.

— Вполне, так как там сейчас очень шумно. И не смотри на меня так: я один не пойду туда.

Сэдрик фыркнул.

— Я плачу тебе приличное жалованье.

— Ты хочешь, чтобы некто в подвале прибил твоего сына? — возмутился Арон. — Это будет огромным скандалом в таком маленьком городке.

Сэдрик возвел глаза к небу, но все же спустился за мушкетом. После чего все трое: Сэдрик, Мэри и Арон — отправились к башне.

Глава 20

Если у Арона был недостаток, то им являлась его непостижимая нелюбовь к крысам. Сэдрика это удивляло: в его представлении мальчишка с улицы должен был относиться к этим грызунам как к старым друзьям. Но Арона его замечания и поддевки обижали. По его словам, их мама всегда блюла чистоту, и в доме не было ни крыс, ни насекомых. Сэдрика это снова удивляло: по обобщённым рассказам Арона, домом тому служила комнатушка в доходном доме. Хотя, возможно, крыс в ней действительно не было.

Когда Арон сообщил о шуме в подвале башни, Сэдрик почти на девяносто процентов был уверен, что там всего на всего крыса. (А Арону придется смириться с тем, что в таком старом здании как башня Бройте, крыс будет приличное количество!). Мушкет он взял на всякий случай, ну и, возможно, чтобы немного покрасоваться перед Мэри. Ну самую малость. Девушка, несущая в руках свечу, выглядела несколько напуганной. Однако, подходя к башне, Сэдрик понял две вещи. Первое: если там была крыса, то она была огромной. И второе: мушкет он все же взял не зря.

Из подвала башни Бройте доносились просто ужасные звуки. Будто бы кто-то или что-то метал и крушил все, попадающиеся на его пути.

Медленно, Сэдрик приблизился к основанию башни. Арон из осторожности спрятался Сэдрику за спину.

— Мэри, останься тут, — скомандовал Сэдрик. Но девушка упорно продолжала следовать за ним в подвал башни.

Там, в темноте, бесновалось и билось не известное существо. Пахло чем-то резким, неприятным, но, вместе с тем, смутно знакомым. Внезапно сверкнули два золотых глаза, послышался рык, и на Сэдрика бросилось некто огромное и лохматое.