Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

На бегу я принял решение: если пес меня схватит, я не сдамся на растерзание, я буду драться. Что еще я могу сделать? Первый спринтерский отрезок я промчался, глядя в землю. Так я привык выполнять разбег еще в детстве. Ничто не отвлекает, смотришь в землю перед собой и летишь, как молния впереди грома.

Но через какое-то время сквозь страх начало проступать удивление: пес почему-то не спешил сбивать меня с ног и загрызать насмерть. Удивляясь этому обстоятельству, я поднял взгляд. «Братья» находились в сотне футов впереди; они больше не удирали, а стояли ко мне лицом. Почему они остановились, если мгновения назад казались напуганными до смерти? И где же Позафега?

Я оглянулся через плечо, заранее содрогаясь, – вдруг он только и ждет этой оглядки, чтобы своим видом вогнать меня в ступор? Но, как ни странно, пса позади меня не оказалось.

– Что происходит? – приблизившись, спросил я «братьев».

– Мы боялись, что не сможем вытащить вас оттуда, сэр. Это стало бы большой проблемой для всех заинтересованных лиц. Но вот вы здесь – вам это удалось!

Зин-Зан бы так счастлив, что казалось, вот-вот кинется меня целовать.

Я посмотрел на дом Рольфов, дабы убедиться, что мы говорим об одних и тех же вещах, а потом, снова поворачиваясь к «братьям», зацепил взглядом табличку с названием: «Пайлот-Хилл». То самое место, куда мы все направлялись, прежде чем началась эта чертовщина.

– Так вот что вы хотели мне показать? Дом Рольфов? Затем мы сюда и ехали?

– Нет, сэр, мы собирались показать вам другой дом, неподалеку отсюда. Но, полагаю, вы и так увидели достаточно, чтобы поверить нашим словам.

– Пожалуй. А кто еще был выселен на этой улице?

«Братья» вопросительно переглянулись, как бы выясняя, кто из них возьмется сообщить мне следующую порцию плохих известий, и потом Зин-Зан сказал:

– Все.

– Что?!

– Поголовно. – Брукс обвел рукой окружающее пространство. – Все дома на Пайлот-Хилл уже заселены мертвецами.

– Этого не может быть! – Я нервно осмотрелся по сторонам: не следит ли за мной притаившийся где-нибудь адский пес?

– К сожалению, это правда, мистер Галлатин. Если хотите проверить, загляните в любое окно на ваш выбор.

– Так я и сделаю.

Я перешел на другую сторону улицы и заглянул в окно дома, принадлежавшего моему другу Карлу Халлу. Я часто бывал у него в гостях и отлично помнил, как выглядит дом изнутри. Сейчас там все было черно-белым. Иначе говоря, в черно-белых тонах. Ничего общего с обителью Карла. Отступив на несколько шагов, я еще раз оглядел фасад. Дом был тот самый, никаких сомнений. Я снова заглянул в окно. Жена Карла, Наоми, любит желтый цвет, и раньше он там преобладал, включая шкафы, диван, занавески, подушки. Теперь же я не заметил внутри ни единого желтого пятнышка; все было только черным или белым с промежуточными оттенками серого.

Гостиная была тесно заставлена мягкой мебелью с обивкой из плотной ткани, похожей на бархат. Типичный «бабушкин дом» – примерно так выглядят жилища многих пожилых людей. Прежний, знакомый мне дом Халлов мог похвастаться лишь немногими предметами дешевой желтой мебели да круглым ковриком перед телевизором. Зато телевизор – с самым большим экраном, какой только можно найти, – был предметом особой гордости Карла, который, надо отдать ему должное, не скупился, когда дело касалось семейных развлечений. Куда же подевался этот роскошный телик?

– Шерлок Холмс.

Я вздрогнул всем телом:

– Больше так не делайте, Брукс! Не подкрадывайтесь ко мне так неслышно. Мои яйца и без того превратились в омлет за сегодняшний день. И вообще, о чем вы?

– Об этом доме. Въехавшая сюда женщина выбрала обстановку из давнего фильма о Шерлоке Холмсе с Клайвом Бруком и Эрнестом Торренсом.

– А где Карл и Наоми?

– Отдыхают на озере Озаркс. По возвращении их ждет ужасный сюрприз.

– А что с их вещами? С мебелью?

– Этим утром их вывезли по воле новой хозяйки.

– Почему все в доме черно-белое?

Мой вопрос заметно удивил Брукса.

– Ну как же, фильм-то черно-белый. Она заказала обстановку в полном соответствии.

– Но «Касабланка» тоже была черно-белой, а в доме Мела все разноцветное. Да вы и сами видели.

Брукс кивнул:

– Это потому, что он выбрал колоризованную версию фильма. Он не настолько преданный любитель старины… А сейчас, мистер Галлатин, если вы не против, нам нужно срочно переместиться.

– Куда на этот раз?

– Обратно к вашему дому.

– И что там такого, чего не было час назад?

– Туда направился мебельный фургон.

Три пары глаз какое-то время суматошно метались туда-сюда, пока один из трех ртов не вымучил вопрос:

– Они что, собираются захватить мой дом?

– Да, сэр. Вот почему мы пришли вас предупредить этим утром.

– Вы заранее об этом знали? Вы это предвидели? – Разговор продолжался уже на ходу.

– Мы знали, что это случится. Только не знали когда. И мы никак не ожидали, что это начнется так скоро и в таких масштабах. Тогда-то мы и начали ходить от дома к дому. Проблема в том, что нам никто не верит до самого последнего момента, когда уже ничего не исправишь. Поскольку ситуация становится критической, Светачадо решил изменить наши методы.

– В фургоне со мной действительно говорил Светачадо?

– Да, сэр. Наверное, там был и Сайрус?

– Откуда вам это известно? Я думал, это моя душа!

– Так и есть. Он лизал вашу руку в темноте? – Брукс улыбнулся и покачал головой, как будто вспомнив нечто весьма приятное. – Это способ вас поприветствовать и обозначить свое присутствие. Так было со всеми нами. Но Сайрусом его именует только Светачадо. Настоящее имя человеческой души – Копум, произносится с оттяжкой: Ко-о-пу-ум. Вы все об этом узнаете в свое время.

– Тогда почему он зовет его Сайрусом?

– Это имя лучше воспринимается при первой встрече. Оно звучит привычнее, чем Копум, и люди не так нервничают. А это важно, когда дело касается души.

Быстрым шагом мы успели преодолеть половину пути до моего дома, когда меня настигли сомнения. Что я делаю? С каких пор я начал принимать на веру все, что они мне говорят? Мою душу зовут Сайрус, но ее настоящее имя Копум? Вам виднее. Мертвецы вселяются в мой дом? Как скажете. Безумие происходящего притупило мою способность мыслить здраво, но не полностью лишило меня этой способности. За последний час я увидел и услышал достаточно для того, чтобы понять: в моем мире и впрямь творится что-то неладное, но не настолько же, в самом деле! Какова во всем этом доля правды?

– Взгляните на это.

Я был настолько погружен в свои мысли, что не среагировал на его слова, пока мой взгляд не наткнулся на нечто непосредственно перед нами. И первым делом я громко расхохотался. Мы в ту минуту приблизились к жилищу моего давнего знакомого и коллеги, Эрика Дикки. Одно лишь упоминание этого имени заставляет меня кривиться, как будто я съел какую-то гадость. Ненавижу этого сукина сына. Будет лучше, если я не стану вдаваться в подробности и утомлять вас перечислением в алфавитном порядке великого множества причин, по которым я не желаю ему ничего хорошего – ни в этой жизни, ни в какой-либо иной. Скажу только, что наша взаимная неприязнь возникла еще в девятом классе и ничуть не ослабла с течением лет, разве что слегка притупилась.