Замыслы (сборник)

– Ясно. Сколько стоит ваш сценарий?
– Четыреста тысяч.
– Четыреста тысяч за текст ведущего?! Вы серьезно?! Почему не пятьсот?! Почему не миллион?!
– Скидка.
– С вами непросто. Но давайте перейдем к делу. Итак, Елизавете десять лет. Вот, кстати, список исполнителей – она протянула мне лист, на котором я тотчас увидел имена самых дорогих (известных и заслуженных) музыкантов страны.
– Неплохо для детского праздника…
– Десять лет – довольно серьезный срок для львицы.
– Вы хотите устроить день рождения животному?
– Не я, как вы понимаете, мой шеф.
Я тотчас стал перебирать в памяти самые странные мероприятия, которые мне когда-либо приходилось организовывать. Ни один серьезный сценарист не живет на свою официальную зарплату. Более того, эта зарплата ему не нужна. Ее проигрывают в покер или вовсе не снимают со счета. В этой зарплате важен лишь адрес бухгалтерии. Значимо только то, где лежит ваша трудовая, и только потому, что она лежит там, где лежит, вы можете просить четыреста тысяч за сценарий.
Девушка что-то там бубнила о договоренности с артистами, а я все еще пытался вспомнить самые нелепые праздники, которые когда-либо писал. Я вспоминал одного парня, который снял ледовый дворец и, нагнав туда полторы тысячи проституток, приказал закрыть все входы и выходы, никого не впускать и дать ему спокойно потрахаться. Он ходил между голыми бабами, лапал их и кого-то, по-моему, даже поимел. Если я не ошибаюсь, только одну. Мы тогда еще шутили, что это любовь. Я вспомнил про ребят, которые собрали на Лазурном Берегу целый музыкальный фестиваль, но не пустили на него ни одного человека и не посетили его сами, решив наблюдать за всем происходящим через подзорную трубу с палубы своей яхты. Я вспоминал десятки концертов, на которых заказчики требовали, чтобы артист, по кругу, исполнял одну и ту же песню, но чтобы при этом подводки ведущего были разными. Я вспоминал приватные концерты в саунах и кабинетах, на крышах небоскребов и авианесущих крейсерах, вспоминал дни рождения годовалых детей, для которых пели народные артисты, и День города, во время которого по улицам столицы расхаживал десятиметровый Петрушка, для которого я сочинял частушки. Одним словом, я мог вспомнить довольно много странностей, но львиц среди них не было.
– Александр, вы меня слушаете?
– Да-да.
– Я хотела посоветоваться с вами: как вы считаете, все ли исполнители согласятся выступать перед Елизаветой?
– А какая им разница? Поверьте, они и не перед такими животными выступали.
– Хорошо, я просто волновалась.
– Возможно, кто-то попросит прибавку. Я правильно понимаю: Елизавета будет в зале одна?
– Да, да, совершенно одна! И здесь я хотела бы обсудить с вами еще один момент. Дело в том, что у львиц довольно тонкий слух – Елизавета ненавидит громкую музыку! Сможем ли мы как-то убедить артистов играть потише?
– Конечно! Они же артисты! Какая им разница? Они могут вообще не петь!
– Отлично.
– Вы хотите, чтобы ведущий говорил шепотом?
– Нет-нет, что вы! Ведущий может говорить, как ему удобно. У вас, кстати, есть кандидатуры? Мы еще не решили, кого пригласить.
– Вам решать. Мне все равно, для кого писать. Конечно, всегда лучше, когда ведущих двое. Мужчина и женщина. Так проще расписывать сценарий. Все, что мне нужно, – максимум информации от вас. Где родилась Елизавета, как попала в Россию. Понимаете? Чем больше я буду знать про нее, тем смешнее получатся подводки.
– Да-да, конечно! Это я сделаю. Я пришлю вам все, что у нас есть. Какие-нибудь интересные истории вас ведь тоже интересуют?
– Например?
– Раз в неделю, когда здесь никого нет, мы выпускаем ее побегать по дому. И вот однажды она набросилась на человека, который приехал подключать интернет.
– Он жив?
– Да, не беспокойтесь! Молодой человек отделался несколькими царапинами.
– Скажите, будут ли еще какие-нибудь подарки, кроме выступлений?
– Вы имеете в виду лакомства?
– Да.
– Конечно! Будут антилопы и…
– И?
– Будет жираф.
– Живой?
– Да, мы хотим, чтобы у Елизаветы была возможность поохотиться. Мы всегда делаем ей такой подарок на день рождения. У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?
– Нет. Хотя да. Где вы найдете живого жирафа?
– Во многих зоопарках есть проблемы с жирафами. Их просто некуда девать. Они все равно их убивают. Так что достать жирафа в наше время задача довольно простая.
– А таможня?
– Александр, мне нравится, что в свои годы вы столь наивны. Год назад для одного мероприятия нам понадобились три тигровые акулы. На таможне их оформили как аквариумных рыбок. Вы же знаете – величие этой страны заключается в том, что здесь всегда можно договориться. Значит, договорились?
– Да.

Замысел десятый. Ты

Влюбляешься в ученика. Твоя первая и последняя любовь. Ничего прежде, никогда больше.
Три месяца ты ищешь предлог, а потом просто, глупо, в лоб, просишь его остаться. Расходящийся класс улюлюкает, ты краснеешь. «Чтобы все сделали домашнее задание!» – зачем-то говоришь ты. Ребята улыбаются и уходят. Они совсем еще юные, но, конечно, все понимают. Наконец, в классе остаешься только ты и твой избранник. И ты назначаешь ему свидание. Сразу, без прелюдий – была не была. И твое сердце дико бьется, потому что ты не знаешь, что сейчас произойдет. Каким будет ответ? Будет ли? Что ты услышишь? Наверняка к концу перемены о твоей любви будет знать вся школа, и весь район, и вся Рига. Ты чешешь мизинцем ладонь. «Ну?» – спрашиваешь ты. Ты ждешь ответа всего мгновенье, но тебе кажется, что перемена вот-вот закончится, и закончится четверть, и учебный год. Ты облизываешь губы. Глупо-то как, и пошло, думаешь ты. И вдруг звучит ответ. И тебе говорят, что любят, что тоже любят. Тебе говорят, что просто стеснялись признаться в этом. Ты слишком красивая. И потом этот молодой милиционер, который приезжает каждый день – тебе говорят, что думали, что ты принадлежишь ему, что к тебе не подступиться. Твоя красота наводит страх. Все считают, что ты недоступна, что каждый вечер в твой почтовый ящик бросают бриллиантовые кольца и золотые цепочки, и что у тебя есть куча поклонников, и не только этот мусор, и говорят, в тебя, говорят, влюблен директор и даже министр.
И вы целуетесь прямо в классе.
И ты придумываешь секретное место. Уголок Риги. И в этом переулке живет твоя любовь. И на этой старинной улице проходят лучшие мгновенья твоей жизни. И по ночам ты прижимаешься к холодной стене и позволяешь целовать свои веки, и свои руки, и свою шею. Здесь ты впервые разрешаешь дотронуться до своей груди и позволяешь родной руке гладить тебя везде. И ты влюблена. В этом нет никаких сомнений. Ты сидишь в костеле и клянешься облупившемуся Иисусу, что будешь верна всегда. Что рука, которая сейчас крепко сжимает твою руку, единственная в твоей жизни рука, и что больше никто не коснется тебя. И ты счастлива.
И, проверяя домашние работы, ты пропускаешь много ошибок. Ты все думаешь о нем, и староста часто поправляет тебя. И ты уезжаешь от мамы. И снимаешь квартиру. И разрешаешь оставаться у тебя. Несколько дней. И разрешаешь приказывать тебе, и делаешь все, о чем тебя просят. И тебе приятно, даже когда ты понимаешь, что то, что ты делаешь, подсмотрено в каких-то ужасных, пошлых и вульгарных фильмах, которые достают на кассетах в порту. И тебе кажется, что ты влюблена уже целую вечность. Ты уверена, что время остановилось. И тебе все равно, что шепчутся соседи. Потому что у них время все еще идет, а у тебя уже нет. У тебя все сложилось. Все понятно и решено. И ты мечтаешь о ребенке. И все твои мысли только о том, что вот, осенью, он пойдет в последний класс, а через год поступит в институт, и переедет к тебе, и все станет более или менее легально. И все будет прекрасно, и у вас будут дети. И всю жизнь ты будешь счастлива. И ты будешь ждать их с прогулки, и ты будешь готовить обед, специально для него и специально для него. И ты представляешь, как будешь ворчать, что опять не вымыты руки. И представляешь, какого цвета у тебя будет фартук, и понимаешь, что совсем не важно, какой при этом будет кухня. И ты представляешь, какой он будет красивый и как он будет сопеть в твою подмышку. И ты представляешь себе маленькую ручку, которую держишь в своей руке. И ты уверена, что так обязательно будет. И ты уверена в этом даже в тот вечер, когда возлюбленный вдруг перестает подходить к телефону. И когда буквально исчезает. И перестает ходить в школу. И не появляется до конца учебного года. Ты не перестаешь верить в это, когда встречаешь его, одиноко сидящего на пляже, и понимаешь, что он отчего-то не хочет с тобой разговаривать. Ты не перестаешь верить в это, когда весь следующий, его последний учебный год он не разговаривает с тобой. Ты веришь в это даже в тот момент, когда в августе он вдруг звонит тебе и зачем-то сообщает, что переезжает жить в Москву. Когда? Через три дня. Зачем? Писать для разных команд клуба веселых и находчивых. Клуба веселых и находчивых… клуба веселых и находчивых…