Занимательная геометрия

— Я сказал — пей. Лечить потом от соплей не буду, если чем посерьезнее не накроет. Давай, как лекарство.

Она зажмурилась и вылила в себя всё, что было в стакане, одним большим глотком. Как её перекорёжило — стоило посмотреть, будто не благородный напиток, а какую-то водку палёную хлебнула. Выдохнула, широко распахнув глаза…

— Фу, какая гадость… Но реально греет. Спасибо.

Щеки зарозовели на глазах, а взгляд поплыл — подействовало. Теперь срочно довести бы её до постели, а то, невзначай, так здесь и завалится…

— А можно мне в душ сходить? — О — па! Неожиданно, однако. Так же, как и взгляд, просяще — жалостливый.

— Вероника, какой тебе, нафиг, сейчас душ? На горшок — и баиньки. Давай, отведу. Тебе спать осталось часа два от силы.

— Ну, я очень туда хочу. Почти трое суток в дороге, представляете? — Заметил, как время в дороге увеличилось на сутки (до этого говорила про двое), как и то, что снова перешла на "вы". Похоже, захмелела больше, чем требовалось…

— Утром сходишь. А теперь — спать. Не шучу. Завтра к десяти в офис. И никаких опозданий.

Реально, за руку довел до комнаты, дальше обещала справиться сама…

В эту ночь он решил не ложиться — какой смысл? Оставалось каких-то три часа, четыре — максимум. Только насиловать мозг и тело. Да и не впервые было переживать такие бессонные ночи, знал, что справится. Предпочел потратить время на то, чтобы поискать информацию — ту, которой не было совершенно. А про неожиданную гостью необходимо было что-нибудь знать. Дмитриев Денис потому и славился умением побеждать, что никогда не начинал борьбу неподготовленным. Мало знать о том, на что способен ты сам, гораздо важнее иметь сведения о противнике.

А эта девочка, хоть и казалась мышью серой, была не так уж проста. Об этом вопила интуиция, хоть мозг и пробовал убедить в обратном. Что тут, казалось бы, опасного? По сравнению с ним, эта девочка — просто ребенок, слабый и неопытный. Таких можно пачками на завтрак есть. Не запивая. Но что-то проскальзывало в ее интонациях, мимике, гордо вздернутой голове (когда вспоминала, что её нужно именно так держать)… Говорящее — ни черта она не мышь, и даже не котёнок. Кто? Время покажет, но где-то у нее точно спрятаны и коготки, и зубки. И лучше их заранее обточить…

Он подключился к локальной сети компании и попробовал поискать документы, содержащие имя Величко В. В., но никаких упоминаний не было. К личному делу доступ закрыт даже у него, нужно делать специальный запрос. Но, в принципе, это не горело — попросить характеристику и данные о карьере в холдинге можно и в понедельник.

Он увлекся чтением новостей, потом переключился на документы, отложенные до лучших времен, потом опомнился — глядя на часы, показывающие почти шесть утра, отправился в душ.

Выходя из ванной комнаты, услышал противный писк — в его квартире не было ничего, что могло бы издавать такие звуки… Даже будильник был установлен с классическим звонком — потребность в других извращениях не возникала.

Писк доносился из комнаты гостьи, не прекращаясь. Удивительно, как можно спать под такое сопровождение… Но, вспомнив, сколько ей было отведено на сон, и при каких обстоятельствах укладывалась, сообразил: ей сейчас хоть из пушек стреляй, вряд ли поднимется.

Наплевав на приличия и ложную скромность, решил помочь. На всякий случай, аккуратно постучал, не услышав ответа, приоткрыл дверь — ровно на столько, чтобы успеть закрыть, если увидит что-нибудь лишнее. Нет. Из-под одеяла торчала только макушка и рука, плотно зажавшая телефон, замолчавший на время. Через три секунды снова раздался писк. Затем недовольное ворчание, взгляд одним приоткрытым глазом на экран — снова выключила, но так и не проснулась.

Похоже, придется вмешиваться… Что им двигало сейчас? Желание отключить противную пищалку? Возможно. Но, скорее, понимание, если не помочь — она сегодня не встанет и на работу не явится. А этого Денис позволить не мог. Раз приехала — пускай работает и доказывает свою необходимость на филиале.

— Вероника, подъем! Вставай, иначе опоздаем!

Тяжкий вздох в ответ показал, что она уже не спит и понимает, что разговаривают с ней.

— Аллё! Подъём!

— Да слышу я… Уже проснулась. Только встать никак не могу себя заставить. — Ещё один вздох. — Уже поднимаюсь. — Тихий, с утренней хрипотцой голос, несчастные, детские интонации — это могло растопить лёд в сердце любого, даже самого строгого шефа. Только не его, и не с этой дамочкой. Ситуация не та. Чем сильнее её замучаешь, тем быстрее свалит к себе домой, прекратит путаться под ногами.

— Я пошел? Или нужно проконтролировать?

— Нет. Встаю.

Дальнейшее представление было весьма забавным. Она перевернулась вокруг себя раз пять, поочередно вытягивая руки, ноги, выгибаясь не только спиной, но и всем телом. Утренняя гимнастика без отрыва от постели. Наконец, села, запутавшись в одеяле, потерла глаза… Дэну пришла мысль о том, что перед ним, по сути, еще ребенок — слишком уж по — детски себя вела, позабыв, что в дверях стоит и любуется мужчина. Или не забыла, и все это — осознанно? Хрен их, женщин, в этом разберешь…

— Ты еще здесь? Да все уже, я проснулась. Господи, за каким чертом меня сюда занесло? Мне вообще обещали отпуск… Отдохнула, блин…

Он не уходил, ожидая дальнейших действий.

— Выйди, пожалуйста, мне одеться нужно.

Вот, теперь можно считать, что в сознание пришла. Если до этого не прикидывалась.

— Ухожу. Ванная комната свободна. Время на душ еще есть. Если не уснешь снова.

В ответ — короткое "спасибо" и ничего больше.

Денис готовил завтрак и обдумывал создавшееся положение. Идея держать врага "при себе", на глазах, обернулась массой сложностей. Во — первых, жить вдвоем с сотрудником одного пола — нормально, с противоположным — какая-то фигня. Сразу поползёт масса толков и пересудов. А истина откроется сегодня же, через пару часов, как только кто-нибудь задаст первый вопрос о том, где её поселили. И не соврёшь — город слишком маленький.

Но даже это не такая проблема — сплетни умрут сами собой, если их не поддерживать и правильно себя вести… Другая сложность: Вероника выглядела безобидной и даже, временами, слабой. Это притупляло бдительность. Придется все время себя настраивать на то, что не нужно её жалеть и помогать, что она — такая же, как и все. Будь на ее месте мужчина, даже мысли не возникло бы дать ей выходной, чтобы придти в себя после дороги. А тут, надо быть честным, закралась…

Она снова умудрилась удивить: на сборы потратила меньше часа. Дэн еще дожаривал омлет, а Вероника уже появилась на кухне, чистая и свежая, будто и не было трудной бессонной ночи.

— Чем-нибудь помочь?

— Можешь налить кофе. Кружки на стойке. Или предпочитаешь чай?

— Нет, сегодня — только кофеин, желательно, пару литров. — Надо же, еще и улыбается… Дэн по утрам улыбаться не любил, впрочем, как и днем, и вечером — тоже.

— По тебе не скажешь, что еле поднялась.

— Погоди, это первые пару часов. А потом начну зевать и говорить всякую чушь. Поэтому, лучше сегодня пить кофе, и побольше.

Сидя за столом и накалывая вилкой кусочки незамысловатого блюда, он пытался понять — как сейчас ко всему этому относиться? На его кухне женщины не завтракали уже лет пять. Ночевали — да. Иногда он приносил им что-нибудь попить в постель. Перед этим ужинали. Совместных завтраков не было ни с кем. Редкие приезды жены не считаются. Он её за женщину много лет уже не держал. Редкая расчетливая стерва — да. Умная, хитрая, опасная — конечно. Единственная, сумевшая сделать из него идиота — несомненно. Однако, после всего, она перестала быть женщиной в его глазах. Так, досадная помеха. Которую избегал по мере возможности, стараясь свести все контакты на нет.