Занимательная геометрия

— Ошибаетесь, Денис Игоревич. Хахалем были вы. А с Мишей нас связывают долгие и прочные отношения. — Ни один мускул не дернулся на её лице. А еще Денис понял, что возвращать удары она умеет. С той же силой, если не больнее…

— Да? И ты их решила укрепить еще надежнее, да?! Так, чтобы я и думать не хотел о том, чтобы близко к тебе подойти? Контрольным, так сказать, в голову? — Не так. Совершенно не так он планировал строить беседу. Точнее — не планировал вообще, но, точно уж, не собирался устраивать с первой фразы наезды, еще и в таком тоне… Но его понесло, и останавливаться не хотелось. Да и Вика, своим вызывающе — спокойным поведением, наталкивала на нехорошие мысли. Усиливала подозрения.

— Я вас не понимаю, Денис… — Она запнулась, но тут же поправилась. — Игоревич. О чем вы?

— Это я тебя, Вика, не понимаю. И лучше ты мне сама расскажи, о чем я. Заодно — объясни, как такая хрень могла придти тебе в голову?!

— Какая именно хрень?! — Теперь уже она начала нервничать и выходить из себя, повышая голос. — Какая, объясните?! Та, что я, потеряв голову и стыд, с вами связалась? Что в чужой постели спала? Или, может быть, та хрень, благодаря которой неделю ждала и надеялась, что у нас все сложится? Или когда думала, что ты относишься ко мне по — человечески, а не как к очередной шлюхе?! Что я должна теперь объяснить, в чем оправдываться?

А Дэн внезапно успокоился. Вот они, мотивы: Вика сама себе обиду придумала, истерику устроила, и гадко отомстила.

— Все эти выдумки можешь держать при себе. Не очень они любопытны. Расскажи лучше, кто тебя надоумил слить секретные данные конкурентам? Решила играть по — крупному, или на что другое фантазии не хватило?

— Что? — Откуда такая растерянность и недоумение на лице девушки? Не ожидала, что все так быстро откроется, или, действительно, ей было невдомек, в какое дерьмо Денис её втянул?

— Смотри. — Он толкнул ей по столу папку. — Твоих рук дело? Если твоих — можешь радоваться. У тебя вышло, и неплохо, и отомстить, и наказать. Крови мне за час попортила больше, чем Дашка и все, вместе с нею взятые, за многие годы.

— Денис Игоревич, я посмотрю. Но, может быть, вы сами, вслух, скажете, в чем меня только что обвинили?

— Сначала посмотри. А потом сама расскажешь.

Она пожала плечами, потом подтянула бумаги к себе и начала вчитываться, очень внимательно.

А Денис наблюдал, как меняется её лицо. Как хмурятся брови, непонимающе, как недоверчиво она перелистывает страницы, вперед — и обратно, будто надеясь, что что-то новое на них найдет, прекрасно зная, что все правильно увидела с первого раза…

— Что это такое? — Сейчас в её глазах была только искренняя растерянность и непонимание.

— Результаты тендера. Дорогая. В котором выиграли не мы.

— Но… как? Это же наши условия!

— Вот ты мне и объясни, как это получилось. От чистоты и подробности признания будет зависеть твоя дальнейшая судьба, а так же — скорость, с которой мы оспорим результаты.

— А причем здесь я?

— Вика… — Он почувствовал, что глубоко и безнадежно устал от разыгранного фарса. — Ты очень хорошо притворяешься. Только, вот… Кто еще мог, кроме тебя, слить им эти данные? Я, само собой. Но все это время провалов памяти за собой не замечал, и точно уверен, что не делал этого. Остаешься только ты.

— Знаешь, что, Денис? Пошел ты на х. р. Это все, что я хочу сказать. — И она поднялась со стула, разворачиваясь к выходу.

— Стоять!

— Я тебе не собачка, чтобы приказывать! И повторю, если хочешь, куда ты можешь пойти! Больше нам обсуждать нечего.

— Вика, я пойду, куда угодно, только сначала с этим сливом разберусь. И у тебя уйти не получится. Либо признайся, как именно это сделала, либо докажи, что это — не твоя вина. — Он сбавил резкость тона, понимая, что её нельзя сейчас отпускать. Что-то в её поведении подсказывало, что вся конструкция, выстроенная ими с Сергеем наспех, может и рассыпаться, на раз — два. Но и сдаваться, вот так, запросто, он не собирался.

— Замечательно. Просто здорово. — Едкая горечь послышалась в её словах. — Когда ты мне сказки рассказывал, я должна была верить, ждать, надеяться… Ни в чем не сомневаться… А когда у тебя возникло недоверие, то, простите великодушно, Вероника обязана доказать свою невиновность. Иначе — никак. Очень справедливо, не находишь?

— Вика, не путай, пожалуйста, личные отношения и коммерческий шпионаж. В работе, сама понимаешь, не может быть никаких исключений…

Девушка прищурила глаза, задумалась… Потом подошла вплотную к нему, вынуждая встать, лицо — белое, только глаза сверкают, да плотно сомкнуты губы…

— А что же ты не подумал об этом, когда трахал свою подчиненную, Денис?! Тогда тебя работа не беспокоила! Ублюдок, бессовестный, беспринципный, наглый козел! — И ему прилетела тяжелейшая пощечина. Только успел за щеку схватиться. Перехватывать руку не стал. За дело била, уж это он прекрасно понимал… — Сначала докажи мою вину, а потом возводи напраслину. Понял? В гробу я видела и тебя, и твои подозрения!

Она развернулась и выскочила, громко хлопнув дверью. На этот раз — никем не остановленная.

Правда, посидеть и обдумать все произошедшее в тишине и покое Денис не смог. Не позволили. Сначала в кабинет ввалился Сергей. Буквально через секунду после того, как дверь за Викой захлопнулась.

— Подслушивал, что ли? Не стыдно тебе?

— А какой мне резон? Сам расскажешь, если есть, о чем… — Начбез выжидающе уставился на Дэна. Не услышав ни слова, продолжил сам. — А если не хочешь, то я поделюсь наблюдениями…

— Давай. — Денис устало прикрыл глаза. Голова раскалывалась от беспорядочной толкотни мыслей. А гоняла их одна, самая главная идея: о том, что он только что безжалостно укокошил самую призрачную надежду на их будущее с Викой. А ведь до этого она еще жила, хоть и слабенькая…

— В принципе, лицо Вероники, да и твоя красная рожа, явно кем-то ушибленная, сами за себя говорят. Похоже, что зря мы на неё погнали…

— Что?!! Да ты… в своем уме? Сначала обвиняешь человека на основе догадок, а потом — по выражению лица оправдываешь? Ты охренел?!

— Успокойся. Такую реакцию, что она выдала, сложно подделать. Будь девочка хоть на мизер виновата, никогда б не осмелилась заехать тебе по морде. Уж поверь мне.

— Серый, тебе не кажется, что в людей нельзя так играть?

— А я не играю. Пока ты тут распускал нюни, я работал, и не один я, и копал не по — детски. Так что, мне нужно было лишь косвенное подтверждение моим догадкам…

— Млять. Серый, говори, а? Ты хочешь моего инсульта?

— Тебя, быка такого, хрен свалишь…

— Говори. — Тоном, пресекающим все шутки, уже не попросил, а приказал.

— Короче. У неё не рабочее место, а проходной двор. Все, у кого проблемы с принтером, могут присесть и распечатать документы с её стола. Естественно, пока девочка отсутствует. А она — добрая душа — уходя, оставляет его включенным. Чтобы не мучились ребята. А им только волю дай. Посидеть за начальственным столом, да в удобном кресле… Короче, влезть и скопировать мог кто угодно. Хотя… с неё это вины не снимает. Отставить доступ к важной информации открытым — это уже косяк, и немалый.