Занимательная зоология
Шрифт:
Осенью на севере с каждым днем становится все меньше и меньше насекомых, и насекомоядные птицы не успевают в течение короткого осеннего дня обеспечить себя пищей. К зиме замерзают озера, болота; утки, гуси, кулики не могут уже добыть ни водных растений, ни личинок насекомых. Позднее земля покрывается толстым слоем снега, и зерноядным птицам становится трудно докопаться до семян. И вот перелетные птицы оставляют родные места и улетают в теплые края, где больше пищи и длиннее день.
Этому противоречит отсутствие непосредственной связи времени отлета с понижением температуры и отсутствием пищи. Такие птицы, как овсянка-дубровник, стрижи, журавли, кроншнепы, улетают в начале августа, когда еще совсем тепло и пищи вдоволь. Что заставляет их лететь на юг так рано? Тут могут быть разные
Против биологического объяснения говорит и то, что многие птицы летят в такие места, где климат и условия питания зимой такие же, как на их родине летом. Так поступает полярная крачка, летящая в Антарктику, стрижи и ласточки, направляющиеся в Южно-Африканскую Республику, американская ржанка, зимующая в Аргентине.
Некоторые птицы летят зимовать в те места, где жили их предки. Например, маленькая пеночка-таловка летит из Лапландии через всю Европу и Азию и останавливается зимовать в Таиланде. А пеночка-весничка осенью направляется с Колымы на запад, а затем поворачивает и зимует в тропической Африке. Считают, что они переселились в Лапландию и на Колыму с мест своих зимовок и летают туда и сейчас.
Большинство птиц, по-видимому, подобрали себе места зимовки не сразу. Когда-то они задерживались то там, то тут. Но постепенно нашли себе места по вкусу и стали летать в эти края из года в год. Выводить птенцов лучше на севере. Здесь огромные территории, врагов меньше, а это особенно важно, так как яйцами и птенцами не прочь полакомиться любой хищник. День в северных широтах летом длиннее, и родители больше часов в сутки могут охотиться и кормить птенцов. Время высиживания яиц и в Арктике и в тропиках почти одно и то же; у птиц высокая температура тела, и птенцы выклевываются в срок и в холодном климате.
Вызывает изумление способность птиц определять, когда надо лететь в родные края. В долине Нила, где зимуют журавли, климатические условия в марте и в апреле почти одинаковые. Но ежегодно в начале апреля журавли строятся клином и прилетают на север как раз тогда, когда освобождаются от снега моховые болота, где они проводят свои весенние песни и пляски. Вальдшнепы зимуют там, где снега не бывает, но как только в лесу образуются первые проталины, длинноносый шоколадный красавец уже тянет над макушками берез. А гуси! Как они знают, купаясь в теплых водах южного Каспия, что на родном Таймыре вот-вот вскроются озера и надо спешить, чтобы не потерять ни одного дня короткого полярного лета?
Скорее всего сигнал «к полету» им подает готовность их организма к размножению, но только ли эта причина дает толчок к началу весеннего перелета, пока еще никто не знает.
Много орнитологов занималось изучением «навигационных приборов» птиц. Для объяснения их загадочной способности лететь куда нужно предложено множество гипотез.
Долгое время натуралисты считали, что дорогу молодым показывают старые опытные птицы, не раз совершавшие перелеты с севера на юг и с юга на север. Действительно, утки, гуси, журавли путешествуют косяками, состоящими из старых и молодых птиц. В этих случаях ведущая роль стариков очевидна. Однако детальное изучение перелетов методом кольцевания показало, что старые и молодые птицы далеко не всегда летят вместе. Выяснилось, что многие молодые воробьиные птицы направляются на юг раньше взрослых. У кукушек, наоборот, отец и мать рано улетают на зимовку и оставляют воспитывать птенцов приемным родителям, зимовки которых расположены совсем в других местах.
Так же поступают и некоторые буревестники. Они выводят птенцов в глубоких норах. Отец и мать вначале очень усердно кормят птенцов, и через несколько недель те настолько обгоняют в толщине своих родителей, что уже не могут выбраться из узких нор.
Старых птиц это мало волнует, и, когда наступает время перелета, они оставляют разжиревших птенцов худеть в норах и отлетают к местам зимовок. Иногда перелетные пути молодых и старых птиц не совпадают. Взрослые американские ржанки летят из Канады в Аргентину западной дорогой, пролетая значительную часть пути над морем. Молодые же выбирают «сухопутную» дорогу и летят над Панамским перешейком.Во всех подобных случаях взрослые птицы не могли показать дорогу молодым, и они попадают в районы зимовок совершенно самостоятельно, руководствуясь только наследственным миграционным чутьем.
Наличие у перелетных птиц наследственного чувства направления доказывают и такие опыты. Группу только что оперившихся аистов увезли на несколько сот километров западнее гнезда. Когда наступило время перелета, они полетели западнее обычного направления и, конечно, не попали к местам зимовок. Точно так же вели себя молодые вороны, завезенные на восток или запад от места рождения.
Путь птиц во время их осенних и весенних перелетов почти никогда не бывает прямым, обычно в дороге они делают не один поворот. Значит, в наследство от родителей они должны получить и вехи, отмечающие каждый поворот. Какие же вехи могут служить для птиц ориентирами?
Мы знаем, что у птиц отличное зрение. Во многих случаях зрительные ориентиры бесспорно могут помочь им найти правильную дорогу. В поисках пищи для птенцов родители иногда улетают очень далеко от дома и безошибочно возвращаются к гнезду. Здесь главную роль играют зрительные ориентиры — группа берез, высокая ель, овраг, озеро, хутор или деревня. Иногда пролетные пути птиц идут вдоль широких рек, высоких горных хребтов, по берегам морей и больших озер; здесь тоже может пригодиться зрительная ориентировка. Но что может увидеть перепел, пересекающий Черное море над самыми волнами, или мелкие певчие птички, летящие ночью над безбрежным океаном?
Орнитологи искусственно ставили птиц в такие условия, в которых им в выборе правильной дороги не могли помочь зрительные ориентиры. Птиц в закрытой коробке перевозили поездом, на автомобиле, самолетом на сотни и даже тысячи километров от гнезда. Больше всего опытов по возвращению «домой» проведено с домашними, так называемыми почтовыми голубями. Прежде, до изобретения телеграфа, их часто использовали для доставки срочных донесений. Выяснилось, что молодые птицы могут возвращаться домой с расстояния не более 100–150 километров. Хорошо натренированные голуби безошибочно возвращаются в голубятню с 600–800 километров, совершая этот путь за один день. Отдельные рекордсмены находили дорогу, если их увозили даже за 2400 километров от дома, при этом они находились в пути 2–3 суток.
Возвращение домой домашних голубей не особенно показательно; их вначале выпускают совместно с опытными птицами, а затем специально тренируют, постепенно завозя все дальше и дальше. Однако и дикие птицы иногда находят дорогу не хуже, если не лучше голубей.
Пару буревестников, устроивших себе гнездо в расселине скалы на маленьком островке вблизи западного побережья Англии, поймали и увезли самолетом в Венецию. Этот путь по прямой составил 1500 километров. Через 14 дней один из буревестников вернулся в гнездо. Буревестники — морские птицы и никогда над сушей не летают; поэтому считают, что возвратившаяся птица летела над Средиземным морем через Гибралтарский пролив. В этом случае она пролетела не меньше 6000 километров, делая в день около 425 километров.
Вертишейка была поймана на гнезде в Берлинском ботаническом саду. Ее окольцевали и увезли в Грецию. Через 10 дней она вернулась домой и уселась на гнездо.
На острове Мидуэй, расположенном вблизи Гавайских островов, поймали на гнездах 18 альбатросов. Их самолетом доставили в шесть различных пунктов Тихого океана, находящихся от острова на расстоянии от 200 до 6500 километров. 14 птиц вернулось на гнезда, пролетая в среднем 350 километров в сутки. А один альбатрос, завезенный за 6500 километров на Филиппинские острова, вернулся через 32 дня.