Занимательные истории из жизни Романовых
Шрифт:
После занятия Парижа союзными войсками французский Сенат объявил Наполеона и всех членов его семейства лишенными права на престол. Наполеон из Фонтебло прислал к императору Александру, ища его поддержки, бывшего посла в Санкт-Петербурге Коленкура. «Я не питаю никакой ненависти к Наполеону, – сказал Александр послу, – он несчастлив, и этого довольно, чтоб я позабыл зло, сделанное им России. Однако и Франция, и вся Европа нуждаются в мире и не могут пользоваться им при Наполеоне. Путь он требует, что пожелает собственно для себя. Если бы он согласился в мои владения, то нашел бы там щедрое и, что еще лучше, радушное гостеприимство. Мы дали
Неизвестный художник. Александр I, Наполеон и королева Прусская Луиза в Тильзите
В 1814 году император пребывал в Амстердаме. Государь, как обычно, встал очень рано и отправился к купцу Кесвельту, чтобы осмотреть его знаменитую картинную галерею. Один из сопровождавших государя голландцев поинтересовался, отчего его величество дает себе так мало отдыха, поднимаясь рано утром. «Я привык к этому в военное время, то есть купил эту привычку дорогой ценой и надеюсь впредь не иметь в том нужды, но продолжаю вставать рано затем, что выигрываю таким образом ежедневно по несколько часов».
Во время путешествия по восточным губерниям Александр I остановился на одной станции. Пока император отдыхал, обер-вагонмейстер А. Д. Соломка стал принимать прошения. По окончании приема невдалеке от дома, где остановился император, он заметил двух молодых людей в ветхих крестьянских армяках и изношенных лаптях. Соломка подошел к ним и спросил, что у них за дело. Юноши низко поклонились и рассказали, что они – старшие сыновья сосланного Павлом I в Сибирь Василия Пассека – Леонид и Диомид, пришли из Сибири пешком просить у царя помилования своему родителю.
– Почему же вы не подали мне прошение? – спросил Соломка.
– Отец велел нам передать прошение лично государю-императору, и мы не посмели нарушить его волю.
– Государь теперь отдыхает, но если вы хотите подать прошение лично, то лучше вам отправиться на следующую станцию и ждать его там.
Но, как и следовало ожидать, у просителей совсем не было денег на дорогу, а пешком они, конечно же, не успели бы к прибытию царя.
Обер-вагонмейстер дал им деньги и велел торопиться.
Вскоре Соломка увидел юношей снова – вдвоем на одной лошади.
– Это что же такое? – удивился обер-вагонмейстер.
– Лошадей всех разобрали, еле-еле на все деньги взяли крестьянскую клячу. Будем стараться добраться на ней к сроку.
Наутро царский экипаж обогнал юношей на дороге. Государь ответил поклоном на их приветствие.
Остановившись на станции отобедать, Александр заметил, как кто-то робко заглядывает в окно, и узнал встреченных по дороге всадников.
– Кажется, это те юные скифы, которые давеча скакали на одной лошади. Выйди к ним, узнай, что им нужно, – обратился он к Соломке.
Тот тут же и доложил императору об их просьбе. Было велено впустить юношей. Войдя, они сразу бросились к ногам императора, умоляя о милосердии.
– Встаньте, – сказал Александр. – Передайте отцу, что я лично рассмотрю его дело. А вас за усердие в исполнении родительской воли велю поместить в учебные заведения. Так что повидайтесь с отцом и возвращайтесь в Петербург. Средства на дорогу вам выдадут.
Вскоре дело старика Пассека было рассмотрено, ему возвратили дворянство и имение, а детей воспитали
за казенный счет. Леонид Пассек стал моряком, а Диомид дослужился до генерала и геройски погиб на Кавказе.В обязанности обер-вагонмейстера Афанасия Даниловича Соломки входило проверять исправность и безопасность экипажа Александра I. Император ценил Соломку за его честное отношение к службе, что вызывало зависть некоторых придворных, которые были не прочь скомпрометировать Афанасия Даниловича. Однажды император отправился в Вену. Перед въездом в Варшаву Соломка осмотрел лошадей, которые были приготовлены для государя, и нашел их слишком горячими. Поэтому он распорядился запрячь их в свой экипаж, а приготовленных для него – в экипаж императора. Император, хорошо разбиравшийся в лошадях, сказал сопровождавшему его князю В.:
– Лошади неплохие, но могли бы быть и получше.
– Ваше величество, для вас была приготовлена прекрасная четверка, но ее забрал в свой экипаж Соломка.
Государь рассердился:
– Когда приедем в Варшаву, напомни мне об этом, я накажу его за эту дерзость.
Приехав в Варшаву, император потребовал обер-вагонмейстера к себе, но оказалось, что его экипажа еще нет.
Князь В. ядовито заметил:
– Ваше величество, Соломка, должно быть, уже катается по Варшаве.
Спустя два часа приехал лейб-медик и доложил, что, как только Соломка сел в экипаж, лошади понесли, коляска опрокинулась, Соломка был ранен, и его везут в Варшаву на носилках. Государь немедленно выехал встречать своего верного слугу, пристыдив князя В.
Беннер Ж.-А. Портрет императора Александра I
Александр Павлович прибыл в Петрозаводск. Несмотря на проливной дождь, у дома, где остановился государь, собралась большая толпа просителей. Пока император переодевался, полковник Афанасий Данилович Соломка приступил к приему прошений. Александр, выглянув в окно, увидел, что его обер-вагонмейстер стоит на помосте, а просители вокруг него чуть не по колено утопают в грязи. И еще государь заметил очень странного и очевидно крайне несчастного человека, который стоял поодаль и не подходил к толпе. Этот вид прогневал государя, и он велел позвать к себе слугу.
– Ответьте мне, пожалуйста (когда Александр на кого-то сердился, он обращался к нему на «вы»), – спросил он сурово обер-вагонмейстера, – почему вы заставляете бедняков стоять в грязи, а сами возвышаетесь на постаменте? Или, принимая прошения, вы оказываете личную милость, а не служите мне?
– Виноват, ваше величество, я не велел сооружать мне какие-то удобства, это местные власти хотели угодить…
– А что это за несчастный человек стоял вдалеке и не смел приблизиться?
Соломка смущенно молчал.
– Извольте подробно доложить об этом человеке и его нуждах.
Оказалось, что это был помещик, у которого сгорела усадьба и в ней жена с тремя детьми. У него осталось двое маленьких деток, которых приютили добрые люди. А сам несчастный от горя был близок к помешательству и пребывал в совершенной нищете.
Александр Павлович написал на докладе следующую резолюцию: «Назначить доктора для попечения о недужном, детей его поместить в учебные заведения и содержать отца до выздоровления на службу на счет собственных моих сумм. На постройку же усадьбы и обзаведение выдать из этого же источника пособие в размере стоимости его сгоревшего имущества».