Занпакто
Шрифт:
"Чего мы тянем?!"
"Да не паникуй ты так, Ичи-кун. Он пока еще не настолько выдохся, чтобы переть на него буром. Обожди немного. Дыру в его запасах реяцу я проделала знатную, а сам он уже почти поплыл от кровопотери. Еще пять минут, и можем вязать его тепленьким..."
Разумеется, Бьякуя тоже все это прекрасно видел и понимал. Поэтому, в очередной раз кое-как отбросив наше нападение, капитан решился пойти ва-банк. Уровень реяцу Кучики заметно возрос, а его скорость и плавность движений увеличились куда значительнее, чем даже те показатели, что он демонстрировал раньше, будучи в лучшей форме.
Разглядеть непростую задумку Кучики в череде грубых атак через сюмпо я, признаюсь к своему стыду, не успела. Капитан сумел раскидать нас с Куросаки на разные стороны от себя, отогнав к самым стенкам полусферы, и бросил в бой остатки зависших мечей. Пока мы уклонялись и отбивались от розовых клинков, Бьякуя занял удобную позицию и синхронно вскинул обе руки.
– Бакудо номер шестьдесят один! Рюкуджо Хороу! Хадо номер четыре! Бьякурай!
Шесть массивных блоков прямоугольной формы, пылающих ярким золотистым светом, перехватили меня прямо на середине прыжка, сдавив ребра со всех сторон с отчетливым треском и буквально подвесив мое тело в воздухе. Куросаки досталась белая молния, от которой на этот раз увернуться полностью он не успел. Стиснув зубы, я с удивление почувствовала, как по моей коже под одеждой на правом плече начинает расползаться пятно ожога. В том самом месте, куда молния угодила Ичиго. Выходит, у нашей с ним связи в форме банкая есть и неприятные стороны. Ладно, учтем.
Тем временем, Бьякуя, сумев заполучить кратковременное преимущество, ожидаемо не смог удержаться от очередного высокопарного заявления.
– Обычно, в бою я не руководствуюсь эмоциями, - сообщил Кучики, зажимая изувеченной рукою пробитый бок, и поворачиваясь к Ичиго, припавшему на одно колено.
– Но знаешь, в твоем случае сегодня я все-таки сделаю исключение. И убью тебя с удовольствием! Бьякурай!
Сдвоенный удар цзянь-гоу разбил молнию в искрящуюся пыль, но заблокировать еще и атаку двух катан, направленную сзади, Куросаки попросту не успевал, хотя и знал о ней, благодаря мне. Спину пронзила острая вспышка боли, а по хребту побежали теплые капли, но все, что я могла сделать в такой ситуации - лишь громко выругаться. А рыжий, слегка пошатнувшись, уже бросился вперед, пытаясь достать Бьякую своими крючьями, но капитан легко разорвал дистанцию.
– Хадо номер семьдесят три! Соурен Сокацуй!
Хренануло знатно. Несмотря на то, что Ичи в последний момент успел нырнуть в сюмпо, боль в моей левой ноге ясно засвидетельствовала, что и на этот раз отделаться лишь легким испугом у нас не получилось. Проклятые магические оковы не давали мне вырваться, и оставалось только гадать, когда же Бьякуя сообразит, что стрелять по неподвижной мишени куда удобнее и эффективнее. Но, хвала Вишну, все текущие помыслы капитана были заняты исключительно Куросаки. Впрочем, хорошего на самом деле было немного. Хоть Кучики и находился уже на грани, но чтобы доколошматить Ичи сил у него еще вполне хватало.
– Хадо номер двенадцать! Фушиби! Фушиби! Фушиби!
Череда последовательных взрывов окончательно заволокла все вокруг пылью и дымом. В воздухе замелькали новые катаны, и на моем теле стали открываться свежие раны. Кучики тоже умел анализировать и находить слабости врага.
– Вот поэтому наглый выскочка никогда и не сможет сравниться с настоящим шинигами!
Капитан победно воздел руку, указывая на Ичиго, каким-то чудом все еще державшегося на ногах. Взгляд Куросаки был расфокусированным, и я поняла, что это конец...
– Хадо но...
– НЕЕЕТ!!!
Тварь! Ублюдок!! Скотина породистая!!! Нет уж! Я не сдохну так просто только потому, что какой-то хлыщ жаждет убить сопляка Ичи-куна! Только не теперь, почувствовав
вкус прежней жизни! Поверив, что смогу обрести нормальное существование после столетий в адской пропасти! Только не так! Только не сейчас!!!Золотистые блоки дрогнули и, покрывшись сетью трещин, шумно разлетелись на тысячи осколков. Новая дикая сила, накатывающаяся откуда-то изнутри чудовищными волнами, стремительно поглощала меня, даруя необычайную легкость. Я ощутила, как вытекшая кровь бежит обратно по моей коже, стремясь вернуться в зарастающие раны, и уже не испытала удивления. Спустя еще секунду истошно взревел Куросаки. Его лицо сплошным покровом затянула белая масса, на глазах принимавшая форму вытянутой костяной маски. А Бьякуя, шарахнувшийся прочь от рыжего, наконец-то, обернулся ко мне. И замер, не в силах пошевелиться...
Со стороны все это, наверное, и вправду выглядело зрелищно. Мой облик постепенно менялся, возвращаясь к тому устрашающему виду, в котором я когда-то впервые осознала себя во внутреннем духовном мире Ичиго. Потемневшая кожа, осветленные волосы и глаза цвета расплавленного золота с угольно-черными крапинками зрачков. А еще я чувствовала, что это не просто открылся некий скрытый резерв моей нынешней сущности. Вот это и была сама моя нынешняя суть, та самая, что периодически прорывалась наружу подспудными желаниями и кровожадными инстинктами, сдерживать которые я, кстати, сейчас не собиралась!
Сделать сюмпо, прежде чем Кучики успел что-либо предпринять, получилось настолько легко и просто, как будто раньше мне приходилось во время этого "прыжка" пробираться через густой кисель, а теперь кто-то попросту его убрал. Цзяни с силой вошли в плечи капитана, ломая обе ключицы и заставляя руки обвиснуть вдоль тела парой безвольных плетей. Подсечка сбила Бьякую с ног, повалив на колени, а я уже оказалась у него за спиной, накидывая шелковые ленты двойной петлей на шею противника. Резкое движение, и командир шестого отряда надсадно захрипел, бессильно выкатив глаза и тщетно пытаясь поднять парализованные руки.
Еще больше, чем увидеть последний вздох этого ублюдка, мне хотелось лишь вцепиться ему зубами в шею, чтобы почувствовать вкус "благородной крови истинного шинигами". И будучи не в силах сдерживаться, я стала нагибаться, одновременно чувствуя, как мои ощерившиеся зубы уже вытягиваются и принимают форму жутких клыков.
– Цуруги! Хватит! Он проиграл!
Прости, Ичи, но не сегодня! Я вырву кадык этой сволочи, а слова и просьбы меня уже не остановят! Это будет его платой. Платой за мой страх!
– Цуруги! Ты слышишь меня?!
Слышу, слышу... Мои клыки коснулись снежно-бледной кожи Бьякуи, легко прокалывая ее и погружаясь в плоть.
– Хватит! Не надо!!!
Боль затопила мое сознание, ослепляя и парализуя волю. Ощущение было такое, как будто кто-то заскорузлыми пальцами сдирал мне кожу с лица живьем. Невольно оторвавшись от вожделенной шеи Кучики, я захлебнулась беззвучным криком.
Сорванная маска упала на землю с негромким стуком, и черный купол вокруг, будто бы дожидавшийся этого звука, начал медленно рушиться. Изогнутое лезвие цзянь-гоу, касавшееся моего подбородка, было невероятно холодным. В отличие от обжигающего взгляда Ичиго устремленного мне в глаза.
– Я сказал... ХВАТИТ.
Разжав пальцы, я отпустила удавку, удерживавшую Бьякую, позволив ему рухнуть лицом вперед под ноги к Куросаки. Цзяни вернулись обратно в ладони привычным рывком. Тело Кучики не дернулось и не издало ни звука, когда лезвия вышли из ран, но я чувствовала, что шинигами все-таки жив.
– Спасибо, Ичи. Я не ошиблась в тебе...
– Я должен был это сделать, - хмуро улыбнулся Куросаки, убирая клинок от моего лица и еще не сообразив, за что же я поблагодарила его.
– Никто не заслуживает...