Заоблачная. Я, ведьма

— Кушай, кушай, голодная, небось! — женщина придвинула поближе берестяную корзинку с кусками серого пышного хлеба, и я послушно взяла в одну руку ложку, в другую ломоть и принялась есть. Слушая с изумлением негромкое бурчание хозяйки:

— Вот же принесло на мою голову… Ведьма! Надо же! Сыночек мой, кровиночка, влюбился в ведьму! Нет бы выбрать хорошую домовитую девушку из соседней стаи… Да мне внучат чистокровных нарожать…

Едва не поперхнувшись, я подозрительно взглянула на Агееву мать. Она продолжала ворчать в том же духе, только рот её был закрыт. Закрыт? Значит, я её мысли читаю? Вот так, запросто, без проникновения? Без неприятных ощущений? Да ещё чтоб и не догадалась! Я мысленно восхитилась собой. Во как научилась! Я умничка! Я просто супер-пупер телепат! А ну-ка попробуем с эмоциями?

Только тут вышел пшик. То ли сосредоточилась неправильно, то ли нарочно оказалось сложнее, но волчица неприязненно покосилась на меня, и поток мыслей прервался.

— Мама, знакомьтесь, это Лада, Баюновны внучка, — поспешно представил меня Агей, видимо, угадав момент неловкости. — Лада — Радомира!

— Не смей звать меня по имени, мелкий пакостник! — волчица шлёпнула его по плечу кухонным рушником. — Сядь и ешь, пока не остыло! Ишь ты! Нахватался от ведьмачек всякой дури!

— Мама, ничего я не нахватался! — укоризненно протянул Агей, но послушно сел напротив нас с Яной.

— Как же! С кем поведёшься… А старая перечница доброму не научит!

— Зачем вы так о бабушке? — мне стало обидно. Хоть я и не знала Ягу с младых лет, мне она казалась вполне нормальной и разумной старушкой. Ну, если не считать заморочек в самом начале…

— Я с твоей бабкой, девонька, пуд соли съела, — недобро покосилась на меня волчица. — Учить она меня будет…

Агей весело подмигнул мне, а Яна всё с той же улыбкой протянула кружку тёплого молока. Я удивилась:

— У вас что, коровы есть? И что вы с Ягой не поделили?

— У нас всё есть! — с усмешкой кивнула Яна.

— Вот, пожалуйста, дурной пример! — Радомира хлопнула руками по ляжкам. — Родную бабку звать Ягой!

Мне расхотелось есть. Аппетитная картошка застряла в горле. Да что ж за тенденция такая? Велес, теперь волчица, почему они меня так гнобят? Я ничего не знаю о своём прошлом, о прошлом моей семьи, неужели родители и бабка были такими злыми и порочными, что настроили против себя соседей и богов?!

— Да ладно, не парься! — тихонько пихнула меня локтём в бок Яна. — Сейчас доужинаем и в бане попаримся! Тебе не помешает, да и мне тоже!

Баня это хорошо. Баня расслабляет. Баня это пар и вода, берёзовый веник и раскалённые камни… Мне просто необходимо расслабиться. Забыть хоть на короткий момент о предстоящей войне, о близняшке, о Жанне, о мёртвых и тех, кому предстоит умереть. И я смирилась. Пусть Радомира ворчит и ругает ведьм. Мне всё равно, по крайней мере, сейчас, в этот момент. Бороться я буду потом.

Глава 15. Шишагово озеро

Баня моих надежд решительно не оправдала. То есть, не сама баня, конечно. Как я и ожидала, ею оказалась выкопанная в холме рядом с землянкой нора, в которую надо было вползать буквально на карачках. Но это не являлось самой главной проблемой, мылась я в самодельной деревенской баньке с подружками, когда от интерната нас возили на картошку. Гораздо большим сюрпризом оказалось предстоящее мне совместное омовение с целым семейством. Причём Радомира с Яной, не стесняясь, разделись перед Агеем и мелким братишкой, прибежавшим на зов. Вероятно, у них так было принято, как и раньше на Руси, но я к таким обычаям не привыкла. Поэтому, когда увидела женщин голышом, просто молча попятилась, вышла на свежий воздух и поплелась по тропинке куда глаза глядят.

Сказать, что мне было не по себе — значит, ничего не сказать! Я не вписывалась в этот мир, решительно не вписывалась. И что самое смешное — я в нём родилась! Как Яга сказала, под берёзой… Почему родители решили отдалить нас с Далой от Заоблачной? Почему не позволили привыкнуть к магии, к лесу с его чудесными обитателями и странными обычаями? Ведь знали же, что нам придётся вернуться сюда! Знали… И ничего не сделали! И вся эта наша супер-семейка тоже тихарилась почти пятнадцать лет вместо того, чтобы забрать меня из интерната, окружить заботой, любовью и лаской! Тоже мне, семья называется!

Так, отгрызая по кусочку от усталой и замученной души, я по ходу машинально, на полном автопилоте дотопала до воды. Озеро ограничивало поселение волков с западной стороны, судя по заходящему за далёкие деревья солнцу. Зеркальная гладь воды то и дело подёргивалась зыбью, отражая все оттенки золотого, оранжевого и красного. По утоптанной тропке я спустилась к воде, из которой торчали огромные валуны, плоские и отполированные сверху, поросшие пушистым мхом снизу. Моё воображение сразу же показало мне сцену, достойную деревенской пасторали: оборотни в подоткнутых юбках и в платках, повязанных на косы, колотят бельё о камни, полощут его в чистой, прозрачной воде, шутят, пересмеиваются над соседками… Захотелось сесть, как Алёнушка, погрустить над рябью и над моей глупой судьбой. Я опустила пальцы в озеро, поболтала кистью, поднимая ил со дна, и удивилась, насколько вода была тёплой. Ничуть не хуже, чем в бане! А может, и лучше! А что?! Осталось только найти укромное местечко в зарослях.

Пройдясь по берегу, я отыскала уютный симпатичный заливчик, с трёх сторон укрытый кустами смородины. При виде ягод у меня аж слюнки потекли, так захотелось кисленького, но пробовать я не решилась — из меня тот ещё ботаник, кто знает, может, это и не смородина вовсе, а волчья ягода! Поэтому я быстро огляделась по сторонам и, не увидев ни души, нырнула в кусты. Заливчик был хорош всем — чистый, низкий, сквозь воду видно прибрежный песочек с камушками. Решительно разделась догола и попробовала пальцем ноги воду. Никто меня здесь не увидит, искупаюсь по-быстрому, а то даже волосы уже сосульками висят. Сушить вещи негде, лучше уж нагишом.

Вода была тёплой, не парной, как любят описывать её в книгах, а приятной, как чуть подогретое в микроволновке молоко. Дно скользило под ногами, но я мужественно двинулась вперёд, стараясь не думать о подводных обитателях. Погрузившись почти по плечи — заливчик оказался неожиданно глубоким, — я зачерпнула воду ладонями и умылась. О, какое блаженство! Последний раз я видела чистую воду в ДММ, какая жалость, что не захватила с собой зубную щётку! Но не стоит просить от жизни много, сама всё даст, когда придёт время. А пока зубы можно и пальцем потереть, прополоскать и решить, что сойдёт.

Я самозабвенно плескалась в тёплой водичке, наслаждаясь одиночеством и чистотой собственного тела, как вдруг почувствовала щекотливое прикосновение чьих-то пальцев. Взвизгнув от ужаса, я забилась в панике, безнадёжно загребая ладонями и теряя дно. Тонкая рука поддержала меня, а тихий звонкий смешок привёл в ужас. О боги! Бежать! Подальше от проклятого озера!

Рядом со мной вынырнула голова с длинными светлыми волосами, в которые были вплетены мокрые кувшинки и ряска. Лукавая улыбка растянула пухлые голубоватые губы, а большие белёсые глаза блеснули в свете заходящего солнца:

— Ну? Чего орёшь? Не узнала, что ли?!

— А что, должна была? — трясясь от пережитого потрясения, я едва сдерживала клацающие зубы. Русалка — это уже слишком! Только русалки мне сейчас и не хватало для полного счастья!

Она нырнула и показалась снова уже в метре от меня:

— Неужели, правда, забыла?!

Злая гримаска исказила её милое личико, и я пробормотала неизвестно отчего:

— Улыбнись, а то некрасивая…

Русалочка захлопала в ладоши:

— Притворяка! Вспомнила!