Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

– По-моему, лучше не двигаться днем, потому что нас будет много. Если мы выступим на рассвете, взяв только хорошо накормленные и быстроходные лодки, то легко настигнем их, потому что они двигаются медленно. Последуем за ними и найдем остальных.

– И перережем, как они перерезали наших самцов. Это Хороший план. Отнесите это существо на амбесед, пусть все посмотрят. Нам нужны продукты и свежая вода на несколько дней пути, чтобы не нужно было останавливаться.

Фарги были срочно отправлены во все части города, приказывая гражданам явиться в амбесед, и скоро собралась огромная толпа. Гневный рокот поднимался от масс йилани, толкавших друг друга, чтобы увидеть тело. Когда Вайнти вошла в амбесед, ее остановила Икеменд.

– На несколько слов, эйстаа…

– Неприятности с вашими питомцами? – сказала с внезапным страхом Вайнти. Икеменд, ее эфенселе, была назначена на важный пост в охране и присматривала за самцами. После краткого расследования были обнаружены недостатки в системе контроля прежнего опекуна, приведшего к смерти на берегу. Опекун заболела и умерла, когда Вайнти лишила ее имени.

– Нет, все хорошо. Но самцы прослышали об убитом устузоу и хотят видеть его. Можно разрешить им это?

– Конечно, они уже не дети. Но пусть приходят, когда все кончится – нам не нужны истерики.

Икеменд была не единственной, обратившейся к ней. Энги преградила ей дорогу и не ушла, когда она приказала ей удалиться.

– Я слышала, что у тебя есть план преследования и истребления устузоу.

– Это так. Сегодня я сделаю официальное сообщение.

– Прежде, чем ты сделаешь его, выслушай меня. Я не могу поддержать тебя, и никто из Дочерей Жизни не может, это противоречит тому, во что мы верим. Мы не можем участвовать в этом убийстве. Эти существа не знают понятия смерти и нельзя их уничтожать за это. Мы убиваем, когда нам нужно есть, во всех других случаях убийство запрещено для нас. Теперь ты понимаешь, что мы не можем…

– Молчи! Ты должна делать все, что я прикажу. Все прочие действия будут изменой.

– То, что ты называешь изменой, мы называем подарком жизни, – холодно ответила Энги. Мы не будем помогать вам.

– Я могу приказать убить вас всех.

– Да, ты можешь стать убийцей, но потом тебя замучит чувство вины.

– Никакой вины, только гнев. И ненависть, что моя эфенселе предает свою расу таким способом. Я не могу убить вас, потому что ваши тела нужны для тяжелой работы. Пока мы не вернемся, твои люди будут скованы вместе, и ты будешь прикована к ним. У тебя нет больше привилегий. Я отрекаюсь от тебя, как от своей эфенселе. Ты будешь работать с ними и умрешь вместе с ними. Проклятие и ненависть за измену – вот твоя судьба.

Глава 7

Керрик сидел на своем обычном месте на носу лодки, поддерживая огонь. Правда это было занятие для мальчика, а ему хотелось грести вместе с другими. Амахаст разрешил ему попробовать, но мальчик был еще слишком мал, и весло оказалось велико для него. Сейчас он наклонился вперед, и искоса поглядывал сквозь туман на море, но ничего не было видно. Морские птицы, невидимые в тумане, причитали где-то впереди. Только удары набегающих волн служили им указателем направления. В другое время они дождались бы, пока туман поднимется, но не сегодня. Память о Хастиле, утащенном в воду, была слишком свежа. Сейчас они двигались так быстро, как только могли: всем захотелось закончить это путешествие. Керрик понюхал воздух, поднял голову и снова принюхался.

– Отец, – крикнул он, – я чувствую дым.

– Это дым от нашего огня и мяса, – сказал Амахаст, но все же начал грести чуть-чуть быстрее. Могла ли саммад быть так близко?

– Нет, это не старый дым. Он свежий, ветер дует спереди. И прислушайся к волнам, разве они не другие?

Так оно и было. Относительно дыма могли возникнуть сомнения из-за продымленных шкур и мяса, но с волнами все было иначе. Они стали слабее и уменьшались за ними. На берегу большой реки, в месте впадения в море, были разбиты палатки саммад.

– Правьте к берегу! – приказал Амахаст, резко наклоняясь над своим веслом.

Небо начало светлеть, туман поднимался. Сквозь пронзительные вопли чаек они услышали крики женщин и закричали в ответ. Сквозь туман, поднимавшийся все быстрее и быстрее, проглядывало солнце. Он лежал близко от поверхности воды, но вдали был берег и ждущие их палатки, и жаркий огонь – вся хорошо знакомая суматоха лагеря. Лодку заметили и люди вышли из палаток и подошли к самой воде. Кто-то радостно закричал, и с луга, где паслись мастодонты, донесся ответный рев. Они были дома.

Мужчины и женщины вбегали в воду, но приветственные крики стихли, когда они сосчитали находившихся в лодке. Пятеро уходили в охотничью экспедицию – только трое вернулись обратно. Когда лодка заскрежетала по песчаному дну, множество рук подхватили ее и вытащили на берег. Никто не говорил не слова, но Алет, женщина Хастилы, поняв вдруг, что его нет, в ужасе закричала. Ее крик подхватила женщина Дикена и его ребенок.

– Оба мертвы, – сказал Амахаст, чтобы рассеять ложные надежды, что остальные следуют позади. – Дикен и Хастила. Они уже среди звезд. Многих нет в лагере?

– Алкос и Кассис на реке, ловят рыбу – сказала Алет.

– Пошлите за ними, – сказал Амахаст. – Передайте, чтобы немедленно возвращались. Сворачивайте палатки, грузите на животных – сегодня мы немедленно уходим в горы.

Послышались крики, протестующие возгласы, потому что никто не был готов к внезапному уходу. Во время движения они собирали лагерь каждое утро и делали это довольно легко, потому что распаковывалось самое необходимое. Но сейчас все было иначе. Летний лагерь у небольшой реки, и в палатках все было свалено в полном беспорядке.

Огатир закричал на них, и голос его перекрыл причитания женщин:

– Делайте, как сказал Амахаст, или вы все умрете в снегах! Сезон кончается, а дорога длинная.

Амахаст ничего не сказал. Это объявление ничем не хуже любого другого. Возможно даже лучше истинной причины, которую он не мог подтвердить никакими доказательствами. Однако, несмотря ни на что, он был уверен, что нужно быть настороже. Он, охотник, знал, что сам превратился в дичь: весь этот день и день накануне он чувствовал на себе чей-то взгляд. Но ничего не видел, море всегда было пусто, когда он смотрел на него, и все же что-то было, и он знал об этом. Он не мог забыть, что Хастилу утащили в океан, и он не вернулся. Сейчас Амахасту хотелось поскорее собрать вещи, привязать их сзади к мастодонтам и бежать прочь от моря и от того, что скрывается в нем. Пока они не вернуться в родные горы, он не может чувствовать себя в безопасности.

Хотя все трудились в поте лица, сворачивание лагеря заняло весь следующий день. Амахаст кричал на женщин и колотил подростков, если те двигались медленно. Нелегко было покинуть летний лагерь. Разбросанные вещи сносили в одно место и укладывали, щупальцами сквида упаковывали корзины, однако их не хватало и было много жалоб и причитаний, когда он приказал бросить здесь часть добычи. Сейчас было не время оплакивать потери: это можно сделать и потом.

Солнце опустилось за холмы, когда они были готовы. Небо было чистым, молодая луна освещала землю, а духи воинов были яркими и могли указать путь.