Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

Инегбан – настоящий город, – сказал Эсетта, как будто слегка запыхавшись, как говорили все самцы. – Там мы могли бы сидеть среди листьев и следить за всем, что происходит внизу. Там мы никогда бы не испытывали скуки, как здесь, где нам нечего делать, кроме как думать о роке берега. Скажи мне…

– Чуть позже. Сначала сходи за Алиполом. Я хочу рассказать ему тоже.

– Я не могу.

– Почему?

– Почему не могу? Ты хочешь знать, почему не могу? Хорошо, я скажу тебе. – Он замешкался с ответом и провел языком по губам, чтобы увлажнить их. – Ты не сможешь говорить с ним, потому что он умер.

Керрика потрясла эта новость. Могучий Алипол, крепкий как ствол дерева, умер? Это казалось невозможным.

– Болезнь или несчастный случай?

– Хуже. Его забрали, забрали силой. Его, который уже дважды был на берегу. И они знали, эти грубые животные, они знали, он говорил им, умолял, но они только смеялись над ним. Некоторые из них повернули обратно, но одна, отвратительная, со шрамами и грубым голосом, та, что возглавляет охотников, сочла его протесты возмутительными и забрала Алипола, и задушила его крики своим телом. Весь день они были там, весь день. Я видел это.

Керрик понял, что с его другом случилось что-то страшное, но не понял, что именно. Эсетта, забыв о нем, начал что-то напевать про себя, погребальное, затем хриплым голосом затянул песню, полную страха:

Молодым я однажды ходил на берегИ я вернулся.Второй раз я пойду уже взрослым,Но вернусь ли я?Только не в третий, прошу васНе в третий раз,Когда вернутся лишь немногие,Но не я.Если я пойду, я знаю, что не вернусь. 

Наконец Эсетта замолчал. Он забыл о том, что Керрик должен был рассказать ему об Инегбане, или, скорее всего, не хотел больше слушать об этом далеком городе. Он повернулся, игнорируя вопросы Керрика, и приволакивая ноги, пошел обратно. Потом, хотя Керрик громко кричал, никто – больше не появился. В конце концов, он ушел, захлопнув за собой дверь. Что имел в виду Эсетта? Что убило Алипола на берегу? Этого он понять не мог Инлену спала на солнце, прислонившись к стене, и он грубо дергал за поводок, пока она рассеяно не взглянула на него, и, зевая, поднялась.

Глава 24

Фарги торопилась доставить послание, послание самой эйстайи, но в своей торопливости двигалась слишком быстро в это жаркое время дня. Когда она добралась до амбесед, рот ее широко открылся, а дыхание так участилось, что говорить она не могла. Страдая от нерешительности, она шатаясь вышла на солнце, но затем вернулась обратно в прохладную тень. Нет ли поблизости бассейна? В своем теперешнем состоянии она никак не могла этого вспомнить. Никто из проходивших мимо фарги не обращал внимания на движения ее пальцев и изменения окраски кистей рук. Они были эгоистичны, думали только о себе и никогда не помогали другим фарги. Она почувствовала растущий гнев, забыв, что на их месте и сама поступила бы так же. Она решительно заглянула в ближайший коридор и наконец нашла питьевой плод. Высосав большую часть его содержимого, она вылила остатки на свои руки и шею. Дыхание ее замедлилось, и она рискнула заговорить:

– Эйстаа… я принесла тебе послание…

Получилось грубовато, но понятно. Двигаясь теперь медленно и оставаясь при этом в тени, она обошла амбесед, Пробиваясь через Толпу фарги, собравшихся перед эйстаа, и замерла в позе выжидательного внимания.

Через некоторое время Ваналпи заметила ее и обратила внимание Вайнти на молчаливую фигуру.

– Говори, – приказала Вайнти.

Фарги вздрогнула и заставила себя говорить, осторожно вспоминая слова.

– Эйстаа, я принесла послание той, что кормит раптора. Птица вернулась.

– Вернулась! – восторженно воскликнула Вайнти, и фарги задрожала от радости, веря в своей простоте, что удовольствие доставила она. Вайнти вызвала другую фарги. – Найди Сталлан. Пусть немедленно идет ко мне. – Потом повернулась к той, что принесла послание. – А ты вернешься к тем, с птицей, и останешься там ждать, пока снимки не будут готовы для просмотра. Затем известишь меня. Повтори.

– Вернуться к тем, с птицей, ждать. Вернуться к эйстаа, когда будут готовы…

– Снимки, виды, пейзажи, – сказала Вайнти тремя разными способами, чтобы существо могло запомнить. – Повтори, Акайил.

Акайил – отвратительный в разговоре. Глазевшие фарги тревожно зашептались друг с другом и расступились, пропуская посланца.

– Ваналпи, как долго будет продолжаться процесс? – спросила Вайнти.

– Это зависит от имеющейся сейчас информации. Запасы памяти будут переведены в долговременный банк памяти. Я сделаю это сама. Первое и последнее изображение можно сделать немедленно, но получение информации, находящейся между ними, потребует много времени.

– Я не понимаю тебя.

– Ты права, эйстаа, это было глупое объяснение. Птица летала где-то много дней и все это время, ночью и днем, каждые несколько секунд запоминались новые картины. Каждый снимок нужно перенести на пластинку жидкого кристалла и записать или отбросить. Это займет дни, много дней.

– Значит, наберемся терпения и будем ждать. – Она оглянулась и увидела приземистую фигуру Сталлан, приближающуюся к ней.

– Птица вернулась, и скоро мы узнаем, найдены ли устузоу. Вы готовы атаковать их?

– Да. Фарги уже хорошо стреляют, и хесотсаны накормлены. Посажено много дротиковых кустов и еще больше дротиков собрано: Лодки успешно разводятся и некоторые из молодых уже достаточно велики, чтобы использовать их.

– Подготовь их. Загрузи пищу и воду, затем приходи ко мне. А твой опыт в обращении со снимками найдет сейчас, Ваналпи, хорошее применение. Ты сейчас же отправишься помогать тем, кто делает эту работу.

Остаток дня этого и весь следующий Вайнти руководила городом, выбросив из головы все мысли об устузоу. Но каждый раз, как она расслаблялась и ей не с кем было поговорить, воспоминания возвращались. Найдены ли устузоу? Если найдены, то они должны быть выслежены и уничтожены. Ее носовые клапаны болели от гнева, когда она думала об устузоу. В таком состоянии она не испытывала даже удовольствия от еды и часто пугала фарги смертью. К счастью для города на третий день пришло долгожданное сообщение.

– Снимки готовы, эйстаа, – сказала фарги, и дрожь облегчения прошла по телам всех, кто это слышал. Когда Вайнти покинула амбесед, даже Керрик присоединился к большой группе следовавших за ней и желавших узнать, что произошло.

– Они найдены, – сказала Вайнти. – Большинство снимков уже готово.

Пластины целлюлозы были извлечены из отверстия. Ваналпи отделила их друг от друга, и Вайнти схватила снимки – еще сырые и теплые.

– Они действительно найдены, – сказала она, и снимки и снимки задрожали в ее руках. – Где Сталлан?