Запад Эдема

А тем временем возле Алпеасака росла модель Гендаси. Сначала на ней в подробностях было нанесено только побережье к северу от Алпеасака. О суше же ничего не было известно. Но все постепенно менялось – рапторы и другие птицы с каждым днем приносили все больше и больше снимков огромного континента. Умелые иилане по плоским картинкам воссоздавали на модели реки и горы, леса и долины. К западу от Алпеасака простиралось теплое море с цветущими берегами. Широкие реки вливались в него из этой страны изобилия, что должна была принадлежать иилане, а не устузоу, которые отравляли дивные края своим мерзким присутствием. Устузоу так и засели на своем севере, но местоположение стай тщательно отмечалось. Стаи были рассыпаны узкой полоской от океана до высоких гор, к югу от снега и льда. Настанет время, и их уничтожат поодиночке. Когда некоторые отваживались забредать на юг, Вейнте брала своих фарги, верных уруктопов и таракастов и отправлялась на север, чтобы уничтожить устузоу, прогнать их к снегам и льдам. С каждой победой слава Вейнте росла. И к падению ее привела крупная неудача.

Когда на западе обнаружили новые стаи устузоу, искавшие тепла и покоя подальше от льдов, Вейнте мгновенно сообразила, что делать. Идти надо было далеко, но жажда мести гнала ее. Чтобы доставить столько фарги и животных к месту высадки, потребовался целый флот урукето. И в конце зимы Вейнте выступила во главе армии, какой еще не знал мир.

На побережье высадилось великолепно вооруженное, снабженное всем необходимым войско. Иилане знали, где скрывались устузоу; они собирались по одной уничтожить их стаи. Так должна была прийти погибель всех устузоу.

Но армия вернулась разбитой.

В городе об этом стало известно задолго до того, как на берег ступила первая фарги. Когда Вейнте докладывала совету, Малсас' отсутствовала. Это уже было знаком очевидной немилости. Совет холодно выслушал ее объяснения, подвел итоги потерь и отпустил. Ее, Вейнте, отослали, как простую дурочку фарги!

Впавшая в опалу Вейнте даже не подходила к амбесиду, где в самом сердце города восседала эйстаа. Она держалась подальше и, всеми забытая, в одиночестве, дожидалась вестей, которых все не было.

Она была отверженной, и никто не подходил к ней, дабы не разделить ее участь.

Но через много дней появилась первая гостья, да такая, что Вейнте охотнее не видела бы ее вовсе. Но от встречи с эфенселе нельзя уклоняться…

– Ну кто же еще… – угрюмо сказала Вейнте. – Только Дочь Смерти может решиться повидать меня.

– Я хочу поговорить, эфенселе, – ответила Энге. – Я слышала многое о последнем походе, и новости печалят меня.

– Я и сама не рада, эфенселе. В поход я ушла как сарненото. А теперь сижу и тщетно дожидаюсь приказов… Даже не знаю, сарненото я или уже ниже нижайшей фарги.

– Я вовсе не собираюсь усугублять твою беду. Но если хочешь быть на гребне самой высокой волны…

– …окажешься в самой глубокой впадине между валов. Прибереги эти примитивные размышления для подруг. Я знаю все эти благоглупости, изреченные вашей несравненной Фарнексеи, и полностью отвергаю их… до последнего слова.

– Я не задержу тебя. Я хочу лишь узнать правду, кроющуюся за слухами.

Вейнте оборвала ее протестующим жестом.

– И знать не хочу, о чем болтают между собой жирные фарги, а уж обсуждать их бестолковые речи вовсе не собираюсь.

– Тогда поговорим о фактах, – невозмутимо и сурово продолжала Энге. – Вот факт, известный нам обеим. Сомнениями и спорами Пелейне расколола Дочерей надвое. Многих она убедила в том, что справедливость за тобой, и эти заблудшие увеличили численность твоей армии. Они ушли с тобой на кровавое дело. И не вернулись.

– Конечно, – ответила Вейнте, ограничив движения, чтобы не сказать лишнего, и сразу застыла. – Все они погибли.

– Ты их убила!

– Не я – устузоу.

– Если ты послала их в бой безоружными, как они могли уцелеть?

– Я посылала их на устузоу, как и всех остальных. А они решили не пользоваться оружием.

– А почему они так решили? Ты должна мне ответить! – Энге наклонилась вперед, тревожно ожидая ответа.

Вейнте отодвинулась от нее.

– Я не хочу тебе говорить, – ответила Вейнте, вновь ограничившись минимумом информации. – Оставь меня!

– Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос. Я долго думала обо всем этом и поняла, что причина их действий имеет значение для самого нашего существования. Мы с Пелейне по-разному толковали учение Угуненапсы. Пелейне и ее последовательницы посчитали твое дело справедливым и пошли с тобой. Они погибли. Почему?

– Ты не получишь ответа. Ни одним словом я не помогу вашей разрушительной философии. Уходи!

Мрачная неподвижность Вейнте была непреклонной, но и Энге казалась не менее настойчивой и упрямой.

– Отсюда они ушли с оружием. А умерли с пустыми руками. Ты сказала, что они выбрали эту участь. А ты что выбрала? Убийство! Словно скот послала их на убой, на смерть.

Энге добилась своего – конечности Вейнте затряслись, но она сохраняла молчание. Энге безжалостно продолжала:

– А теперь я спрашиваю: почему они так решили? Что переменило их отношение к оружию? В походе что-то произошло. Ты знаешь и расскажешь мне.

– Никогда!

– Расскажешь!

Подавшись вперед и приоткрыв рот, Энге крепко стиснула руки Вейнте могучими большими пальцами. Движения Вейнте выражали удовольствие, и Энге ослабила хватку и отшатнулась.

– Дразнишь, хочешь, чтобы я прибегла к насилию, – задыхаясь от напряжения – приходилось сдерживать эмоции, – проговорила Энге. – Ты подстроила, чтобы я забылась, чтобы стала такой же, как ты… с твоим вечным насилием. Но я не стану более опускаться, как ни старайся. Я не опущусь до твоей животной сущности.

Гнев смел все самообладание Вейнте, выплеснул раздражение, скопившееся после возвращения и опалы.

– Она не опустится! Да ты уже опустилась! Посмотри на эти раны от твоих когтей – видишь? – кровь! И твое драгоценное высокомерие такая же пустышка, как ты сама. Я сержусь, но и ты сердишься, я могу убить, но и ты тоже.

– Нет, – успокоившись, ответила Энге, – этого не будет: так низко я никогда не паду.

– Никогда? Подожди, настанет и твой черед. Как и тех, что пошли за Пелейне. Они с радостью целились и убивали эту заразу, этих червей устузоу. Хоть на миг они стали настоящими иилане, не скулящими презренными выродками.

– Они убили – и умерли, – тихо проговорила Энге.

– Да, умерли. Просто не могли вынести, что оказались не лучше, нисколько не лучше всех остальных.

Тут Вейнте замолчала, осознав, что в гневе проговорилась и ответила на вопрос Энге, подтвердив ее идиотскую уверенность.

Гнев Энге мгновенно утих, когда правда дошла до нее.

– Благодарю тебя, эфенселе, благодарю. Сегодня ты сделала очень важную вещь и для меня, и для всех Дочерей Жизни. Ты подтвердила, что мы на правильном пути и должны идти по нему, не сворачивая. Только так дойдем до истины, предреченной Угуненапсой. Те, что убивали, умерли сами. И остальные видели это и решили умереть иначе. Так это случилось, не правда ли?