Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы
Шрифт:
В рапорте от 13 февраля 1942 г., составленном в период службы в Польской армии в СССР, подполковник Пстроконский объяснил свое согласие на сотрудничество с НКВД уже тем, что «… он решил освободиться любой ценой только для того, чтобы сообщить всем о предательстве в организации».
Однако, из его собственных показаний, поданных в НКВД, и опубликованных сотрудниками Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации в 2001 г., стали известны подлинные мотивы принятого Пстроконским решения о необходимости сотрудничества с советскими спецслужбами Процитируем фрагмент из этих показаний «Поражение Франции избавило нас от всяких надежд на восстановление польского государства… убежден, что будет советско-немецкая война и в этой войне мы обязаны быть на стороне Советов… считаю, что могу и обязан встать на сторону Советов…мой арест и форма влияния на меня (тайное сотрудничество с НКВД) очень
Подполковник Пстроконский утверждал, что его наибольшим желанием является участие в рядах польских подразделений на советской стороне в борьбе с немцами, и ради этого он был готов поставить под советский контроль все подпольные организации, действовавшие в Западной Украине, а также завязать контакт с варшавской организацией с целью получения от нее информационных материалов касательно немецкого военного потенциала на оккупированной территории и во всем Рейхе.
После двухнедельного пребывания в Москве в первой половине июля Пстроконского вернули во Львов. Официальной версией его освобождения был побег с депортационного поезда. По требованию сотрудников НКВД подполковник после освобождения трижды встречался с Мацелинским, с его адъютантом поручиком Станиславом Немчицким («Козловским») и с другими деятелями польской конспирации.
Из вышеупомянутых рапортов подполковника известно, что он будто бы поручил некоторым из этих лиц, кому особенно доверял, предупредить организацию о предательстве Мацелинского и распространить информацию о том, чтобы никто из подпольщиков не контактировал с ним самим. Поручику Немчицкому будто бы было поручено передать эту информацию за границу генералу Соснковскому.
Приблизительно через десять дней после освобождения Пстроконского его арестовали во второй раз. Второй и последний арест подполковника был вызван тем, что в НКВД решили вывести его из игры. Принимая во внимание общую бездеятельность в этот период всех польских антисоветских организаций в Западной Украине, можно предположить, что уже до лета 1940 г. все они находились под контролем советских спецслужб, и потому о двойной роли, которую, возможно, пытался сыграть их агент, в НКВД не догадываться не могли. Пстроконский, в отличие от Мацелинского, Москве был уже не нужен. Судьба остальных более-менее известных деятелей польского подполья в Западной Украине в НКВД еще не была решена.
До августа 1941 г. парижский эмиссар находился в московской тюрьме на Лубянке, а после освобождения оказался в армии генерала В. Андерса и служил там интендантом. В сентябре 1941 г. в Варшаве при ГК СВБ состоялся тайный суд над бывшим посланцем из Франции. В обвинительном акте прокурора капитана Л. Милевского (Бачинекого) значилось: «… обвиняемый подполковник Пстроконский 22 июня 1940 г. был арестован во Львове и во время допросов передал НКВД информацию о существовании организации ПЗП (Polski Zwiazek Powsta'nczy — Польский повстанческий союз. — И. И.) и её руководящих территориальных властях, назвал также фамилии (псевдонимы) членов организации — Добровольского, Яся (Соколовского), Влады Пеховской… В обмен на предложенное освобождение он согласился сотрудничать с НКВД и обязался регулярно поставлять информацию о ПЗП…» [567] .
567
Ibidem. К. 3.
Однако Главнокомандующий СВБ генерал С. Ровецкий приговор варшавского суда не утвердил, мотивируя это тем, что подполковник был эмиссаром «Центра», и что основной материал на него находится там [568] .
Информация о суде над подполковником Пстроконским и о решении передать это дело на рассмотрение «Центра» была отослана радиограммой в Лондон. В документации бывшего уполномоченного Главного коменданта СВБ, подготовленной для Главнокомандующего Польскими вооруженными силами, генерал В. Сикорский 15 января 1942 г сделал такую пометку: «Уведомить генерала Андерса о судебном приговоре и об отложении рассмотрения этого дела на послевоенное время. Потребовать использовать Пстроконского только на второразрядных должностях, на которых он мог бы искупить свои ошибки хотя бы частично» [569] .
568
30 июня 1940 г… в связи
с капитуляцией Франции и необходимостью перемещения польских эмигрантских властей на Британские острова, Главное командование Союза вооруженной борьбы (ГК СВБ), которое до этого времени возглавлял генерал К. Соснковский, было перенесено в оккупированную Польшу. Штаб- квартирой ГК СВБ стала Варшава, а Главным комендантом — повышенный в звании до генерала С. Ровецкий. Организационно-территориальная структура СВБ и в дальнейшем была разделена на б регионов (обшары), которые в свою очередь подразделялись на округа, районы (обводы) и отделения (пляцувки). В Краковском, Люблинском, Львовськом, Тернопольськом, Станиславском и Волынском округах наряду с польским проживало и многочисленное украинское население. Последние четыре округа, как и ранее, продолжали составлять так называемый Регион № 3.569
MiD WIH. Koperly. Кор. № 17.
Нового рассмотрения этого дела при своей жизни подполковник уже не дождался. Через семь лет после его смерти, в 1959 г., Товарищеский суд Объединения солдат Армии Крайовой в Лондоне реабилитировал Станислава Пстроконского, а еще через два года, в 1961 г., министр национальной обороны Польши в эмиграции генерал М. Токажевский- Карашевич утвердил это решение.
Тем временем вопрос о возможности сотрудничества подполковника Мацелинского с органами НКВД еще раз был поставлен на очередной конференции членов польского подполья, состоявшейся 27 августа 1940 г. в Черновцах. Местом проведения г. Черновцы были выбраны не случайно. По мнению ее участников, советские спецслужбы там еще не располагали разветвленной сетью информаторов.
Верили ли деятели польской конспирации в возможность предательства со стороны подполковника Мацелинского? Конечно, в тех сложных условиях, в которых приходилось действовать подпольщикам в Западной Украине, слухи о сотрудничестве с советской властью того или иного члена организации были довольно распространенным явлением, и Мацелинский был не единственным, кого в этом подозревали. Ближайшее окружение полковника могло его обвинить только в бездеятельности, но прямых доказательств сотрудничества «Корнеля» с НКВД у его подчиненных не было. Поэтому представители бухарестской базы связи, прибывшие в Черновцы, в частности, поручик Роман Татарский («Люда»), высказали на конференции свое доверие Мацелинскому.
Среди важных проблем, которые обсуждались на конференции, были также вопросы, связанные с организацией военной разведки на территории СССР которая, следует полагать, в тот период поляками вообще не проводилась. Несмотря на последние указания генерала Соснковского о необходимости сосредоточить главные усилия на разведдеятельности, она была организована плохо. Мацелинский через своего представителя на конференции, поручика Немчицкого, сетовал, во-первых, на то, что для профессионального ведения военной разведки ему не хватало ни средств, ни специально подготовленных специалистов. Во-вторых, по его мнению, активизация разведдеятельности могла привести к деконспирации организации органами советской контрразведки (несомненно, подполковник знал, что говорил).
Участники конференции, дабы избежать деконспирации, предложили командованию польского подполья в Западной Украине отделить разведотдел от остальной организации и поддерживатьс ним контакт исключительно через штаб СВБ. К тому же Мацелинскому были переданы дополнительные инструкции от генералов Сикорского и Соснковского, касающиеся организации разведки на советской территории. Они требовали, чтобы Регион № 3 подавал еженедельно разведдонесения посредством радиосвязи и ежемесячно — через курьеров.
Как уже говорилось, весной-летом 1940 г. советские органы безопасности провели на западноукраинских землях очередные аресты. Они охватили около 2 тысяч деятелей украинского и польского подполья и фактически положили конец организованной антисоветской деятельности (особенно пострадало украинское и польское подполье на Волыни).
Под маховик репрессий попали все неблагонадежные и нелояльные к советской власти политические организации и группы, в том числе опальная Компартия Западной Украины (КПЗУ). Спецслужбам СССР не удалось окончательно разгромить лишь ОУН.
Одновременно с арестами среди членов подпольных организаций руководство НКВД продолжало попытки склонить к сотрудничеству новых участников украинской и польской конспирации. Агентами советской службы безопасности стали, в частности, члены СВБ Эдвард Голя («Анджей», «Антоний Рудый», «Кулас»), капитан Эдвард Метзгер («Хаслинг», «Кетлинг»), варшавский курьер СВБ Владимир Кордецкий («Марцинюк», «Бродач») бывший исполняющий обязанности коменданта Волынского округа организации Служба победы Польши Болеслав Зимон («Болек», «Валда Волинський») и некоторые другие.