Западня для ведьмы

– Это чтобы не потерять след, – пояснил Поль.

– Какой след?

– По которому она сможет найти человека на посмертных путях, чтобы снова быть рядом. След можно взять с того места, где человек ушел за черту из мира живых, или, как вариант, оттуда, где были похоронены его останки. Собаки об этом знают. Кошкам проще, их запредельное чутье к следу не привязано.

– Ты ведь ищешь по-кошачьи? – утвердительно заметил Эдмар.

– Да. Помнишь, как мы искали Маршала?

– То есть Унбарха. Слишком легко он тогда умер, вот это безмерно жаль… Надеюсь, мне еще представится случай это исправить. Так или иначе, привет тебе от Великого Северного Пса из Сонхи.

– Можешь передать ему ответный привет.

Зинта первая уловила, что пора прощаться. «Золотая королева» выпита, интонации хозяина, по-прежнему дружелюбные, неуловимо изменились. Она слегка толкнула Эдмара локтем: мол, пора и честь знать. Еще по чашечке кофе – и пошли.

– Зинта, приятно было познакомиться. Лиргисо, один совет: если спьяну полезешь в драку, бей не по роже и не по загривку, а в солнечное сплетение. И бей со всей силы.

– Добрый ты у нас… – Эдмар удивленно выгнул бровь. – Я ж тогда убью! И чтобы я – спьяну в пошлую драку? Спасибо за лестное мнение о моей персоне.

– Просто появилось ощущение, что я должен тебе это сказать, – произнес Поль без уверенности, с оттенком недоумения. – Самому странно. Может, и ерунда.

– Твоя ерунда иной раз приходится очень кстати, только что ж ты называешь меня прошлым именем?

– Ты ведь больше не Эдвин Мангериани. О Тейзурге я ничего не знаю, хотя мы вроде были знакомы. Остается Лиргисо.

– Я теперь Эдмар, а Тейзург – это у меня вместо фамилии. Иногда Лиргисо, не отрицаю, но давай для тебя я лучше буду Эдмаром? Зинта подтвердит, что Эдмар – не самая худшая личность из тех, с кем она водит знакомство.

Зинта кивнула.

– Хорошо, Эдмар, – согласился Поль.

– А с Эдвином ты вел себя довольно жестоко. Это я теперешний – древнее существо из Лилейного омута, бывший Лиргисо, бывший Тейзург, в довершение – бывший демон Хиалы по прозвищу Золотоглазый, но Эдвин был обыкновенным ребенком. Между прочим в достаточной степени ранимым, несмотря на свою внешнюю наглость. Твоя ледяная неприязнь причинила ему немало душевных страданий.

– Ты для меня никогда не был обыкновенным ребенком. Я чувствовал, что с тобой не все так просто, и ты еще вернешься.

– Твои восемь из десяти? Но против них было два из десяти, что я так и останусь Эдвином Мангериани. Впрочем, ладно, меня ведь тоже можно во многом упрекнуть… Засим откланиваюсь!

Он отвесил алендийский аристократический полупоклон, исполненный достоинства и небрежного изящества.

– Ты его напоследок расстроил, – с укоризной заметила Зинта, когда вышли на улицу.

– А уж он-то меня как расстраивал, – фыркнул Эдмар, выглядевший донельзя довольным. – И в этой жизни, и в прошлой… Поделом ему, нечего было Эдвина обижать. Кроме того, он сейчас не столько в печали, сколько в грезах о Сонхи – зря я, что ли, старался?

– Рассказывал ты знатно, – согласилась лекарка. – Я прямо-таки заслушалась.

Он рассмеялся, сощурив сияющие, как золотая лава, глаза, и весело заметил:

– Если останусь без гроша в кармане, пойду в сказители и буду травить байки по чайным за чашку шоколада.

– З-засранцы к-какие-то всю к-комнату обг-г-гадили… Уехал в д-деревню на п-похороны, а они п-пробрались, наделали п-полный срач, х-хозяйка ругается, с-съезжай, г-говорит, т-твои д-дружки т-там н-насрали, а я же их т-туда не п-пускал! Эти п-подлецы в ведро н-наблевали, а сверху б-библиотечный у-уч-чебник п-положили, он т-теперь весь п-пропах… А т-ты чего ухмыляешься?!

Не мог же Дирвен объяснить приятелю Кемурта, что он расплылся в улыбке до ушей не из тупого злорадства, а от облегчения: значит, обитателя той мансарды Лис не убил. Всего-навсего без спросу воспользовался помещением в отсутствие жильца. Вот и хорошо, а то раньше нет-нет, да и царапала душу мысль о том, что в ходе кампании по его спасению какой-то неведомый бедняга погиб ни за что, ни про что.

Студент был парнем рослым и крупным, но неуклюжим, вдобавок сильно заикался. С Кемуртом он водил дружбу уже давно. Тот делился с ним краденой жратвой, а он в трескучие овдейские морозы пускал бездомного вора ночевать в свою натопленную каморку. Сейчас он сам пришел к воришкам проситься на ночлег, так как его мансарда нуждалась в генеральной уборке и основательном проветривании.

Девочки ахали и сочувствовали. Кемурт по-взрослому веско заметил:

– Как есть придурки. Бывает. Я же говорил, у тебя там замок дрянной, ковырнешь гвоздем – сразу откроется. Давай, я тебе хороший в скобяной лавке сопру?

– П-придурки, – снова заладил Маквен. – П-полный г-горшок н-навалили и д-даже вокруг п-пол загадили, т-так об-б-бдристались, что ш-штаны снять не успели!

«Ничего подобного, успел! – оскорбился про себя Дирвен. – И совсем немного там было на полу… Сами вы придурки!»

Хотел безразличным тоном обронить, что человека, может, так прихватило, что ему было не до церемоний, понимать же надо такие вещи, – но передумал. Вдруг чего заподозрят… Молча насупился. Остальные после этого решили, что он все-таки проникся серьезностью постигшей Маквена беды.

– М-можно п-подумать, д-демоны Хиалы в моей к-комнате п-побывали… – продолжал жаловаться студент.

Сам того не зная, попал в точку: демон там и вправду был, да не абы какой – из князей!

– Ювгер, набери воды в чайник, – распорядился вожак.

– Почему это я? – возмутился Дирвен.

Он назвался Ювгером, а то имя первого амулетчика Светлейшей Ложи во всем просвещенном мире на слуху.

– Потому что твоя очередь.

– Ага. А как сундучок у ростовщика брали, тоже была моя очередь, и когда за колбасой в лавку лазили – опять моя! Да без меня вы бы даже не мечтали о таком размахе! Если кто вносит вклад больше всех остальных, нечего на него еще и чайники вешать.

В Ложе ему не приходилось заниматься ерундой. Дирвен Кониц – повелитель амулетов, больше от него ничего не требовалось. Для прочих дел была прислуга и те маги с амулетчиками, которые плюнь да разотри, а о том, чтобы первый водичку в чайник набирал, никто даже не заикался.

– То промысел, а то хлопоты по хозяйству, – непреклонно возразил Кемурт. – У нас в шайке нет разделения на господ и слуг.

– Ну и оставайтесь тогда в своей крухутаковой заднице, – процедил Дирвен. – А я у вас не на побегушках.

Дверью он хлопнул так, что с потолка над притолокой посыпались куски темноватой штукатурки с лохмотьями паутины.

Старый доходный дом стоял заколоченный – на продажу, да никак не продавался, так что квартировал в нем только боязливый абенгартский народец. Кемурт устроил схрон на чердаке, чтобы в случае опасности можно было уйти по крышам, а за водой надо было бегать на соседний двор, к поилке для лошадей.