Западный ветер — ясная погода

Американское командование предпочло бы открыть наземный путь через Северную Бирму, но для этого ее следовало отвоевать. Чан Кайши, будучи заинтересован в снабжении, в то же время не хотел рисковать своими армиями; тем более не хотели опасной войны его генералы. В декларациях и письмах Чан Кайши изъявлял готовность в любой момент начать боевые действия в Бирме и даже выделил для этого 30 дивизий. На деле, однако, ничего предпринято не было. К тому же Чан Кайши не выносил Стилуэлла, который был ярым сторонник ком и автором плана наступления китайских войск в Бирме. Впрочем, неприязнь была взаимной. Стилуэлл записывал в своем дневнике: «Соединенные Штаты влезли в дружбу с бандой фашистов под командованием тоталитарного правительства, схожего в основных чертах с нашим немецким врагом" [10]

10

Впоследствии этот генерал, старавшийся всегда честно выполнять свой долг, начнет ратовать за союз с коммунистами, которых он считал единственной непродажной силой в Китае. Это ускорит 'его падение. Уже после смерти Стилуэлла в США будут обсуждать, не агент ли он «мирового коммунизма», а генерал Ченно, ненавидевший даже мертвого Стилуэлла, засвидетельствует, что тот «намеревался с помощью коммунистов завоевать Китай».

18 октября 1942 г. Стилуэлл прилетел в Дели с планом вторжения в Бирму крупными китайскими силами, однако поддержки у англичан не нашел. Те понимали, что вступление китайских войск в Бирму в дни, когда память о позорном бегстве англичан еще не изгладилась, может означать потерю страны для Британской империи. К тому же претензии Китая на Северную Бирму будут подкреплены китайской оккупацией этих районов. Да и стратегической необходимости в начале большой кампании по возвращению Бирмы англичане не видели — для них куда важнее были другие фронты. Иное дело — операции типа проводившейся в это время «Анаким», направленные на отвоевание стратегически важных районов страны, к тому же значительно удаленных от зоны действия китайских войск.

Поскольку высказать все эти соображения вслух было нельзя, Уэйвелл внимательно изучил план Стилуэлла и обратился за разъяснениями к Объединенному комитету начальников штабов в Вашингтоне. Американцы поддержали Стилуэлла, и Объединенный комитет согласился в принципе на такую операцию при условии (надо было как-то подсластить пилюлю для англичан), что общее оперативное командование на этом театре останется за Уэйвеллом. На следующем совещании договорились о том, что снабжение операции берут на себя американцы, которые основывают главную базу снабжения в Ледо. Они же обеспечивают воздушную поддержку. Оставались детали: проложить за зиму дорогу от Ледо к границе и выполнить еще одно условие, которое поставил Чан Кайши — обеспечить поддержку союзного флота, который лишил бы японцев возможности подвозить подкрепления в Рангун.

Зимой тон английских генералов начал меняться. Сначала Уэйвелл сообщил, что дорогу кончить в срок не удастся, нельзя и организовать базу в Ледо из-за плохих транспортных условий. Когда Стилуэлл попытался обойти эти трудности, в дело вступил адмирал Соммервилл, командующий союзным флотом в Индийском океане. Он сообщил, что имеющимися силами поддержку с моря не обеспечить, а подкреплений ему не обещают. Наконец, еще один удар нанес Уэйвелл, который заявил в конце декабря, что, если китайские войска встретят серьезное сопротивление японцев в Верхней Бирме, английские войска поддержки им оказать не смогут.

Получив все эти сообщения, Чан Кайши, очевидно, вздохнул с облегчением. 28 декабря он телеграфировал Рузвельту и Черчиллю, что отсутствие морской и сухопутной поддержки англичан сделает наступление китайских дивизий невозможным. Уэйвелл также с облегчением отметил: «Стилуэлл не сумел объяснить толком генералиссимусу (Чан Кайши. — И. М.) состояние дел на море, а тот теперь старается воспользоваться этой возможностью, чтобы свалить на нас вину за трудности, которые он только сейчас начинает осознавать». 16 января 1943 г. Чан Кайши информировал Рузвельта, что отказывается от наступления. Стилуэлл был краток: «Англичане, — записал он в своем дневнике, — не хотят, чтобы китайские войска участвовали в освобождении Бирмы».

После провала планов вторжения в Бирму перед Чан Кайши встали две главные задачи: как увеличить американские поставки и избавиться от неприятного Стилуэлла. Решение обеих задач он видел в замене Стилуэлла на Ченно, который больше его устраивал и который в отличие от Стилуэлла, обратившего с зимы 1943 г. основное внимание на устройство в Индии учебных лагерей для китайских дивизий, отступивших туда из Бирмы, предлагал простой и соблазнительный план помощи Китаю: если ему дадут самолеты, заявлял Ченно, он уничтожит японское судоходство в Южно Китайском море и разгромит наземные японские силы. Шумная кампания, которую развязали Ченно и его сторонники в Вашингтоне и Чунцине, оказала влияние и на Рузвельта, крайне разочарованного результатами «Анакима». Опасаясь выхода Китая из войны, президент США был склонен любой ценой обласкать Чан Кайши, так как полагал, что он — единственный лидер в Китае, который сможет обеспечить стабильность дружественного к США режима после войны. Ради этой перспективы стоило пожертвовать Стилуэллом с его планами и несдержанным языком. Однако на стороне Стилуэлла находился американский Генеральный штаб, который состоял из профессиональных военных, понимавших, что кинуть тысячи транспортных самолетов через «горб» — значит потерять половину их в первые же месяцы и при этом никакой пользы войне в целом не принести. К тому же ни для кого в американском военном руководстве не было секретом, что подчиненные Ченно не столько воюют, сколько спекулируют в Китае и активно участвуют в разбазаривании помощи, поступающей по ленд-лизу. Позднее, в 1944 г., комиссия, прибывшая из США, открыла против пилотов Ченно около 300 дел на общую сумму 4 млн. долл. Наиболее скандальный оборот приняло дело о публичном доме, организованном при отряде Ченно. Девушек, скупленных в Индии и по китайским городам, свозили туда на военных самолетах, причем этот публичный дом был и одним из крупнейших центров контрабанды. В ходе расследования, которым по долгу службы пришлось заниматься Стилуэллу, выяснилось, что Ченно не только обо всем знал, но и сам был замешан в этих махинациях. Дело замяли, так как сочли наносящим урон престижу американской армии, китайские же власти отнеслись ко всему этому спокойно — коррупция была основным занятием чунцинских бонз. Впоследствии Ченно, уподобившись китайским генералам, считавшим главной задачей сохранение в неприкосновенности своих маленьких царств — источников богатства и спокойствия, стал энергично препятствовать использованию его самолетов в бирманской кампании. Его нежелание воевать привело в 1945 г. к тому, что у него отняли командование американской авиацией в Китае, однако для «среднего» американца он остался одним из героев войны.

В дни, когда в Аракане еще продолжалась операция «Анаким», английское командование предприняло отвлекающий маневр в Северной Бирме. Человек, руководивший этим маневром, во многом напоминал Ченно. Однако если между Ченно и американским командованием всегда было состояние скрытой войны и поддерживали его только политики — Чан Кайши, Рузвельт и Гопкинс, то на стороне Уингейта были поначалу и Уэйвелл, и некоторые другие британские военачальники.

Подполковник (впоследствии генерал-майор) Уингейт считался специалистом по партизанским действиям в тылу противника. Известность как таковую он получил в Палестине в 30-е годы. Прибыв в Индию, Уингейт организовал там отряд «чиндитов» (от слова «чинте» — бирманский мифический лев), задачей которого были действия в тылу противника. Генерал Слим и другие командиры отнеслись к планам Уингейта положительно. В июле 1942 г. была создана и начала обучение 77-я индийская бригада в составе английского и индийского батальонов с приданным каждому из них взводом бирманских горцев, которые должны были служить проводниками.

Первая большая операция под руководством Уингейта состоялась в феврале 1943 г., когда его бригада общей численностью 2300 человек двумя колоннами проникла в Бирму с целью взорвать железную дорогу в тылу у японцев. За два месяца, проведенные в стране, чиндитам удалось пройти за Чиндуин, а некоторым группам — к Иравади в районе г. Ката, взорвав в двух местах полотно железной дороги. Японцы, полагая, что имеют дело с небольшими группами разведчиков, поначалу не обращали особого внимания на появление диверсантов в их тылу. Однако постепенно они поняли, что это — армейская операция, снабжение которой происходит по воздуху. После этого они предприняли ряд карательных акций против чиндитов, которым с трудом удалось вырваться обратно в Индию. Батальоны Уингейта потеряли 800 человек убитыми и пленными и никакого ущерба японцам, кроме взрывов на железной дороге, не нанесли — большая часть времени ушла на блуждания по лесам и ожидание, когда с самолетов будет сброшен очередной груз. Однако пропагандистский эффект этого похода, особенно в свете провала наступления в Аракане, был велик. Встреченный в Индии как герой, Уингейт начал ратовать за создание нескольких таких бригад, заявляя, что с их помощью он отвоюет Бирму. Конечно, опытные военачальники понимали, что дешевый и легкий путь к победе, который предлагает Уингейт, — это фикция. Но Уингейт был нужен политикам, и потому его активно поддержали в Лондоне. В США также раздавались голоса о создании отрядов чиндитов и посылке добровольцев к Уингейту. Стилуэлл был резко против участия в этой авантюре, но должен был уступить из политических соображений. Свое мнение об Уингейте он выразил следующим образом: «После неоднократных попыток заполучить сюда хоть сколько-нибудь американских войск мы их, наверное, получим, но только для того, чтобы они воевали под началом Уингейта! Он... попался японцам на восточном берегу Иравади и выбрался с потерей 40 % личного состава. И стал теперь экспертом. Этого достаточно, чтобы и самого Христа разочаровать в человечестве».

Одним из побочных результатов набега Уингейта было то, что японцы из допросов многочисленных пленных чиндитов наконец-то смогли составить представление о положении дел в Восточной Индии и состоянии подготовки английских войск к войне. Они поняли, что имеют еще по крайней мере полгода спокойной жизни. В то же время, опасаясь повторения подобных набегов, они решили несколько изменить тактику и перейти от пассивной обороны к упреждающим ударам, с тем чтобы в следующем сухом сезоне разгромить английские базы в Ассаме, о расположении которых они получили исчерпывающие сведения от чиндитов. Другим побочным результатом набега стало осознание обеими враждующими сторонами факта изменения общественного мнения в Бирме. Обнаружилось, что не только горцы, но и бирманцы охотно дают приют чиндитам и ждут прихода англичан, считая их меньшим злом. Таким образом, даже неполный год оккупации показал бирманцам все блага жизни в «сфере сопроцветания».

Провал араканской операции вызвал резкое недовольство в Лондоне прежде всего потому, что осложнил положение Великобритании на переговорах с американскими союзниками, так как опроверг оптимистические заверения об улучшении подготовки и вооружения английской армии в Индии и о ее будущих успехах. Черчилль назвал араканский провал одним из наиболее разочаровывающих и позорных поражений войны. Оправдывая поражение недостатком вооружения и боевых сил, низким качеством подготовки войск, неумением рекрутов воевать в джунглях и т. д., руководители английской армии в Индии выдвинули аргумент, имевший политический характер, с помощью которого они рассчитывали серьезно напугать правительство. В докладе генерала Хартли (его поддержал и министр по делам Индии Эмери) указывалось, что с расширением индийской армии пришлось отойти от старого и проверенного принципа комплектования индийских частей из представителей тех народностей, где военная служба является наследственным занятием мужчин, и обратиться к слоям населения и национальным группам, которые таких традиций не имеют. В результате этого и ввиду нехватки английских командных кадров индийская армия превратилась во «второсортную армию», а после араканских поражений ее моральный уровень опасно снизился, в ее среде царит разочарование, и потому она потенциально подвержена влиянию Индийского национального конгресса и пропаганде антианглийских агентов. Эмери и Хартли подчеркивали, правда, что тревожных признаков в армии еще нет, но это не означает, что индийская армия останется надежной к далее, особенно технические части сухопутных сил, а также авиация и флот, так как туда приходится привлекать образованных индийцев. Именно в летных и морских частях, отмечали они, можно ожидать политических выступлений.

Дополнительным основанием для тревоги были сообщения, что японское командование с некоторым опозданием, но весьма активно начало подготовку антианглийских индийских групп в Таиланде и Малайе, вербуя в Индийскую национальную армию военнопленных и индийцев, оставшихся на оккупированных территориях. В ходе этой подготовки японцы пришли к выводу, что им требуется популярный лидер, который мог бы стать во главе движения. Таким лидером был Субхас Чандра Бос, в прошлом видный деятель Национального конгресса, полагавший возможным опереться на державы Оси ради достижения свободы Индии. В то время он находился в Берлине, где организовал Индийский легион, который Гитлер надеялся использовать при вторжении в Индию через Советский Союз. Однако к 1943 г. надежд на такое вторжение не оставалось, и Гитлер согласился уступить Боса японцам.