Западный ветер — ясная погода

1 июля 1943 г. Бос уже был в Сингапуре, где возглавил Временное правительство Свободной Индии. Бос настаивал, чтобы вторжение в Индию началось как можно скорее и чтобы его армия в этом вторжении играла решающую роль. Однако, соглашаясь принять поддержку Боса, японское командование не намеревалось доверять столь важную операцию ненадежным и плохо подготовленным союзникам.

Инициатива вторжения в Индию исходила от нового командующего 15-й японской армией — генерала Мутагучи. Являясь до 1943 г. командиром 18-й дивизии, которая базировалась в Западной Бирме, т. е. в зоне действия отрядов Уингейта, Мутагучи учитывал опыт английских рейдов. Считая, что лишь наступление может сорвать планы англичан, японский командующий предлагал оккупировать рисопроизводящие долины Ассама, разрушить английские базы, разорвать воздушный мост между Индией и Китаем и вызвать в Индии восстание против английского господства. Мутагучи был убежден, что победа в Индии сможет компенсировать неудачи на Тихом океане. Однако планы генерала натолкнулись на возражения офицеров его собственного штаба, не говоря уже о других японских командующих в регионе. Перевеса в технике, который японская армия имела в начале войны, уже не существовало, и, по мнению большинства японских генералов, молниеносные кампании 1942 г. стали невозможны.

После долгих дебатов и совещаний, военных игр и просьб о подкреплениях Токио дал согласие на проведение операции в ограниченных масштабах. Основной целью согласованной к концу лета операции «У-Го» было наступление на Импхал, с тем чтобы разрушить и захватить базы в Импхале и Кохиме и остановиться на линии западнее этих городов.

Опасения японцев, приведшие к ускорению подготовки наступления на Импхал, были вызваны переоценкой серьезности намерений западных союзников. Японское командование не знало, что их враги увязли в разногласиях по поводу того, как и куда наступать в Юго-Восточной Азии. Эти разногласия объяснялись тем, что страны Юго-Восточной Азии (за исключением Филиппин) находились вне зоны американского влияния и изгнание из них японцев не представлялось американцам первоочередной задачей. Бирманский же театр войны имел для них смысл лишь постольку, поскольку через него шло снабжение Китая. Следовательно, с точки зрения американского командования, все операции в Бирме должны были вестись именно в северной части страны. Противоположного мнения придерживались Черчилль и влиятельные силы в английском командовании. Несмотря на провал операции «Анаким», основным направлением наступления они считали южное — если не на Акьяб, то на Северную Суматру, захват которой открывал путь к Сингапуру.

В свете всего изложенного появление Уингейта на конференции союзников в Квебеке, открывшейся 14 августа 1943 г., можно считать инспирированным англичанами, которые рассчитывали отделаться от американской настойчивости «малой кровью». Уингейт, оказавшись в Квебеке, начал доказывать, что он сможет освободить Северную Бирму и обеспечить открытие сухопутного пути из Индии в Китай — если, разумеется, его отряды усилят и обеспечат воздушной поддержкой. Уингейт американцам понравился — они увидели в нем единственного человека в английском стане, который был согласен отвоевать путь в Китай. Решено было перебросить на помощь Уингейту американских добровольцев. К тому времени в тренировочном лагере в Северной Индии находились около 3000 человек, которые именовались «5307 временный соединенный отряд». Состав отряда был весьма случайный. В него попали и ветераны боев в джунглях, прошедшие Филиппины и Новую Гвинею, а также новички в военном деле, стремившиеся к авантюрам. Репутация у этого отряда была сомнительной, однако Стилуэлл связывал с ними свои надежды в овладении Северной Бирмой и потому был возмущен, когда отряд был передан в оперативное подчинение Уингейту. После отчаянных интриг и подковерных боев Стилуэлл выцарапал добровольцев. Их командиром был поставлен друг и ученик Стилуэлла бригадный генерал Френк Меррил и отряд получил куда более звучное название — бригада «Галахад». Под этим названием, следует признать, его никто не знал и не знает. Дело в том, что еще до переброски этой бригады в Бирму там побывал американский журналист и в своем очерке назвал их Мародерами Меррила. Это название приклеилось к бригаде и сами добровольцы так себя называли.

Решение в Квебеке было компромиссом. В нем предусматривались операция на Северной Суматре весной 1944 г., наступление в Северной Бирме в ноябре 1944 г., а также операция в Южной Бирме и Малайе без указания срока. Кроме того, на конференции было принято решение о создании отдельного командования Юго-Восточной Азии, во главе которого был поставлен вице-адмирал лорд Маунтбеттен.

Как уже отмечалось, после битвы у атолла Мидуэй Япония перешла к обороне. Принятая перед войной стратегическая концепция японцев, предусматривавшая создание грандиозного оборонительного периметра, могла иметь смысл при условии, если бы война в Китае кончилась победой Японии, а успехи Германии были таковы, что союзники не могли бы уделять достаточного внимания Японской империи. Однако к середине 1943 г. ход войны в Европе изменился не в пользу держав Оси. Немецкие армии, потерпевшие поражение под Сталинградом, а затем на Курской дуге, начали откатываться на запад. К октябрю 1943 г. советские войска уже вернули Донбасс, освободили Харьков, Смоленск, подошли к Киеву. Средиземное море полностью перешло в руки союзников, Италия должна была вот-вот выйти из войны, и было ясно, что окончательный разгром Третьего рейха — дело времени.

Каждый месяц, каждый день войны увеличивали разрыв в экономических и военных возможностях союзников и Японии. То, что не было совершено японской армией и флотом в первые дни войны, уже не могло быть достигнуто в 1943 г., и дальнейшее сопротивление лишь оттягивало окончательное поражение Японии и вело к громадным жертвам и потерям.

С того момента, когда американские войска начали высаживаться на Соломоновых островах, на Новой Гвинее и постепенно — атолл за атоллом, остров за островом — уничтожать отчаянно сопротивлявшиеся японские гарнизоны, ход войны стал односторонним, как бы ни стремились японские генералы и адмиралы одной, последней битвой решить исход войны в свою пользу. Они могли предполагать, где последует новый удар американцев, но не имели сил защитить все подвергающиеся опасности острова и атоллы. Попытки укрепить их, перебросить войска в наиболее опасные места чаще всего проваливались, так как, располагая все растущим превосходством на море и в воздухе, американцы уничтожали японские конвои до того, как они добирались до места назначения.

Не в силах обеспечить снабжение гарнизонов Соломоновых островов, японцы решили бросить их на произвол судьбы. Имперский штаб в середине августа прекратил посылку подкреплений на острова, приказав их гарнизонам сражаться до последнего солдата. В то время как американские войска генерала Холси буквально выкуривали эти гарнизоны, на Новой Гвинее Макартур, пользуясь подавляющим превосходством в воздухе и на море, смог после долгих, ожесточенных боев преодолеть японские опорные зоны и приготовиться к высадке на о-ве Новая Британия. Движение к северу от острова к острову продолжалось, набирая силу, всю вторую половину 1943 г., но результаты были куда более скромными, чем рассчитывали американцы. Высадки на островах производились ими лишь в тех случаях, когда превосходство в технике и числе войск было подавляющим, причем американцы предпочитали действовать наверняка, уничтожая японские гарнизоны авиацией, артиллерией и танками.

Чем хуже становилось положение на фронтах, тем с большим упорством командования Японии и Германии разрабатывали планы, главная слабость которых заключалась именно в надежде разрешить свои проблемы одним ударом. Оба Генеральных штаба все более теряли связь с реальностью, полагая, что решающее сражение или чудодейственное оружие изменит течение войны. В частности, японские стратеги в отчаянных попытках переломить ход войны пришли к выводу, что первостепенное внимание должно быть уделено производству самолетов. Память о победах при Перл-Харборе и у берегов Малакки вселяла надежду на то, что и в будущем с помощью авиации можно будет ликвидировать преимущество союзников на путях сообщения. Однако производство самолетов само по себе ничего не решало. Японский истребитель «зеро», хорошо зарекомендовавший себя в первый период войны, к ее середине уже устарел, и в индивидуальном бою американские самолеты были гораздо сильнее. К тому же острый недостаток в пилотах и механиках становился все более угрожающим. К 1944 г. японские летчики садились в самолеты, налетав лишь несколько часов в воздухе, тогда как американцы могли готовить пилотов профессионально.

Увеличивая производство истребителей за счет других важных отраслей военной техники, японцы оказались в обманчивом плену больших чисел. Несмотря на то что данные по производству самолетов, приводимые в различных источниках, не совпадают (что, видимо, связано с разрывом между планами и их выполнением), очевидно, что число истребителей в Японии росло быстрее, чем других средств вооружения. Если в 1942 г. было произведено 10 тыс. машин, то в 1943 г. вдвое больше, а в 1944 г. — 26,5 тыс. В то же время производство танков, для которых требовался дефицитный броневой лист, все время падало. В 1942 г. их было произведено более 1 тыс., в 1943 г. — 770, в 1944 г. — лишь 352. Производство орудий достигло максимума в 1943 г. — почти 6 тыс. стволов и уже в 1944 г. упало до 4,5 тыс. стволов.

Магическая надежда на самолеты вызвала к жизни отчаянные бои между флотом и армией. Обе враждующие партии были уверены, что победа будет добыта в первую очередь в воздухе. На 1944 г. было запланировано изготовить 45 тыс. самолетов и поделить их поровну между армией и флотом. На пороге года флот потребовал, чтобы ему было передано не 22 тыс., а 26 тыс., обещая с помощью такого количества машин разгромить американцев и спасти погибающие гарнизоны далеких островов. После долгих споров японские генералы решили увеличить производство истребителей до 50 тыс. и таким образом удовлетворить обе стороны. Однако они делили то, что существовало лишь на бумаге, — несмотря на строжайшую экономию и отказ от производства многих товаров гражданского назначения, планы не выполнялись и не могли быть выполнены.

Важным фактором, который с каждым днем играл все большую роль, оказалась неспособность доставлять награбленное сырье к месту обработки. Нефть должна была доставляться из Бирмы и Индонезии, цветные металлы и каучук — из Малайи и Бирмы, продовольствие — из различных уголков империи. Поскольку в первые месяцы войны обстановка складывалась благоприятно для Японии, никаких мер по охране торгового судоходства не было принято. Имея превосходство в линейных кораблях и в авианосцах, японцы уже с первых дней войны отставали от американцев в развитии подводного флота. В последующие годы это отставание стало катастрофическим, когда же исчезло превосходство в надводных кораблях и в авиации, обнаружилось, что японский торговый флот, с помощью которого в первые месяцы войны в Японию хлынул поток сырья и материалов из Юго-Восточной Азии, стал беспомощной жертвой американского рейдерства.

Японские транспорты долгие месяцы пробирались в одиночку по проливам и внутренним морям Юго-Восточной Азии, мимо берегов Китая. Их владельцы были убеждены, что одному судну легче добраться до Японии, и потому первые попытки собрать пароходы в конвои проваливались. Только через полгода после начала войны, когда потери от американских подводных лодок стали угрожающе расти, был создан 1-й конвойный флот с базой на Тайване. Однако это ничего не могло изменить, так как флот состоял из нескольких старых канонерок и восьми эсминцев, а экипажи были набраны из резерва. Не имели возможности бороться с намного превосходящими силами противника и 16 эсминцев и несколько небольших кораблей 2-го конвойного флота, созданного в марте 1943 г. В результате в сентябре 1943 г. были потоплены транспорты общим водоизмещением 172 тыс. т. Меры, принимавшиеся японским командованием, все время отставали от требований реальности. В частности, создание в ноябре 1943 г. Верховного командования конвоями и передача ему четырех авианосцев (все поврежденные и требовавшие ремонта) и нескольких десятков самолетов, пилоты которых не имели никакого опыта борьбы с подводными лодками, не изменили картины — в ноябре потери торгового флота поднялись до 266 тыс. т. Лишь в марте 1944 г., когда потери уже были невосполнимы, было принято решение об обязательном движении торговых транспортов в конвоях числом не менее 20 судов в каждом. Эффект сказался немедленно. В течение последующих двух месяцев потери японского торгового флота были незначительны. Но радость в Токио по поводу этого была кратковременной: уже весной американцы ввели новую систему охоты на японские конвои, против которой японцы так и не смогли найти противоядия, — начали сводить подводные лодки в «волчьи стаи».