Запах денег

Благо, Останкинская башня была рядком, прием волн был на диво чистым.

Анфиса пела песни, отбивала чечетку, укрощала тигров, стирала исподнее на скорость, впадала в летаргический сон, вытаскивала из дубового полена зубами десятидюймовые гвозди.

Девушка быстро переросла передачу “Кудесники телеэфира”. Продюсеры, выдергивая контракты из дипломатов крокодиловой кожи, предлагали ей сольные вояжи по бескрайним просторам нашей страны и не только.

Соглашаться?

За советом Анфиса обратилась к торпедному боссу, вице-адмирала Канарейкину.

Тот замахал на нее руками:

— Конечно! Что тут? Торпеды… Тлен… А ты — мегазвезда! Надежда нации!

Из бюро Анфиса заехала на Арбат и прикупила домашний кинотеатр.

Последнее время она стала забывать телепрограммы. Да и много появилось нового.

А Чехова и Достоевского она забросила в дальний угол.

Ничего, подождут до лучших времен.

А они, уж поверьте, не за горами.

Капсула 18. ТАМАДА

1.

Кинулись искать в последние минуты.

Ну, как же! Такая роскошная, судьбоносная свадьба и без тамады.

Жених, Вася Хряков, дрожащими пальцами перелистывал газеты, яростно въедался в объявления.

Невестушка, Анастасия Сукова, обзванивала подружек, соратниц по свадебному ремеслу.

Ничего!

С хмельной улыбкой на устах в комнату восшествовал папа жениха, Федорович.

— Вот! — потряс он в воздухе каким-то пестрым листком.

— Ну? — истерзанно все выдохнули.

— Моя супруга, ну не дура, швырнула эту рекламу в помойное ведро.

Пропуская мимо ушей некорректные высказывания, домочадцы ринулись к Федоровичу.

Читают:

“Потомственный тамада. Чародей свадебных церемоний. Вдохните в вечный праздник новую жизнь”.

Внизу аршинными буквами добавлен эмейл и номер мобильника.

Настюха сама позвонила чародею.

— Когда? — нежно сбаритонировал тот.

— Прямо сейчас.

— А банкет?

— Через пару часов.

— Где?

— Ресторан “Прага”.

— Ого! Мое любимое место.

2.

Тамадой оказался высокий, черноволосый в проседь мужчина, весьма приятной наружности. Уголки его тонких губ были радушно приподняты.

Он вежливо и дипломатически отстранено держался в загсе.

У жениха от медовой истомы сводило низ живота.

У невесты подрагивали ноздри.

Папа жениха, Федорович, стоял и ухмылялся трезвый, как стеклышко.

Лестница на второй этаж ресторана “Прага” была усыпана лилиями и серебряной мелочью. Перила увиты гирляндами душистого лотоса.

Пиршественный зал поразил щедростью застолья и аристократически вышколенными физиономиями лакеев.

— Только не напивайся, милый! — Настя шепнула на ухо мужу.

— Перед брачной ночью? Да ни за что!

— Ну, рассаживайтесь, гости дорогие! — блеснул зубами тамада, Георгий Алексеевич. — Этот вечер по праву ваш. Вот поросятинка заливная. Наф-Нафы вам улыбаются. Вот щука валдайская, тушеная в сметане. А тут архангельские жирные рябчики. Ядреная морошка. Сладкая клюковка. Ага, тут водочка на меду. Настойка уральская на оленьих рогах. Хороша для подъема потенции. Шестьдесят градусов, заметьте.

— А он ничего! — дохнул перегаром на невестку Федорович, он уже махнул стопочку.

— Спасибо, папа! Тамада — кудесник.

— Папа! — прослезился Федорович. — Дождался!

3.

Напились все быстро.

Тамада, обводя всех бархатными, томными глазами, гортанно выкрикивал тост за тостом.

Жених Вася крепился из последних сил, но потом украдкой тяпнул полный фужер шестидесятиградусной уральской.

— За улыбку оргазма! — с богатейшими модуляциями, провозгласил тамада.

“Что он несет?” — пронеслось во многих в головах, но никакого противодействия не вызвало.

Василий вдруг ошалело пригляделся к молодой жене и она ему решительно не понравилась.

Скуластое лицо, маленькие глазки-буркалы, остренькие, оттопыренные ушки. А грудь! Чудовищно развитая! Вот-вот прорвет белоснежное платье.

“Какую крокодилу подцепил!” — внутренне застонал Вася и отшатнулся в сторону ее подружки, Натальи Рыльниковой.

А вот та — хороша! Глазки голубенькие, губки бантиком. Не девушка, конфетка!

Наташа поймала взгляд Васи, ласково подмигнула.

И Василий не растерялся!

Он опустил руку на Наташино колено и повел ладонь выше, выше.

— За бушующий океан страстей! — с бокалом минералки улыбнулся тамада. Поглаживание Василия он по ястребиному засек, и оно ему явно понравилось.

Вдруг произошло непредвиденное. Настюшенька, молодая жена, сметя локтем посуду, вскочила на стол.

— Маэстро, музыку! — властно приказала она.

Пианист, а за ним уже саксофонист с барабанщиком, завернули что-то чумовое. цыганское.

Настя томно качнула бедрами, провела руками по своей груди, животу.

— Сеанс стриптиза! — пояснил тамада.

— Океан страстей! — облизнул засаленные губы папа жениха, Федорович.

4.

И стриптиз удался на славу.

Мужики сидели с разинутыми ртами. А некоторые смельчаки совали ассигнации за подвязки чулок и резинку трусиков Насти.

Василий возбудившись оголенной женой, взасос, с проникновением языка, целовал Наталью.

Девушка, не будь дура, попыталась расстегнуть Васе ширинку, но парень не давался, что-то пока его сдерживало от окончательного крещендо.

— Наслаждение всесильно! — слоистым голом наполнял зал тамада.

— Гарсон, водки! — заорал папа жениха, Федорович, и указал на зияюще пустой хрустальный графин.

Стриптизерша Настюшенька опустилась на колени и запечатлела жаркий поцелуй свекру прямо в губы.

— А была не была! — толкнув стол брюхом, вскочил Федорович, яростно сорвал с себя клетчатый галстук, накрахмаленную рубашку, черным взбешенным буйволом полез на столешницу.

— Мужской стриптиз! — пояснил тамада. — Браво!