Запах полыни. Повести, рассказы

Молчание надоело.

— От твоего горючего голова трещит, — громко проговорила она.

Султан глянул исподлобья, ничего не ответил и потрогал зачем-то толстым пальцем свой противный нос. Кулипу это разозлило.

— От со-ляр-ки голова болит! Ты что, немой, глухой?

Улыбка появилась на лице тракториста. От еще помолчал, потом сказал негромко:

— Я не глухой и не немой. Это с непривычки. У всех так бывает в первый раз.

На этот раз промолчала Кулипа.

Его голос, самые слова действовали ей на нервы. Вот урод!..

Жених! Вот уж… Ее курносый носик презрительно сморщился, девушка отвернулась. Раньше Кулипа знала Султана только понаслышке. Он был посмешищем всех аульных девушек. О незадачливой невесте обычно говорили: «Да кто на ней женится, кроме Султана?» Последние годы родители Султана изъездили всю округу, чтобы сосватать сыну невесту. Когда в прошлом году Кулипа приехала с курсов домой на каникулы, они и ее не обошли. Что ж стариков она встретила приветливо, вежливо проводила, обещала подумать. А когда увидела!.. Поняла — потому и родителей посылает что показаться боится… И теперь с этим посмешищем она сидит рядом. Бедняга, взглянул бы на себя со стороны. Хорош, ничего не скажешь!

Тяжелые черные тучи надвинулись со всех сторон. Ни одного проблеска. Ветер все злее и злее. На западе небо, как черная бездна. Но что это? Белое пятнышко, маленькое, пушистое облачко. Оно мечется среди серых громад, превращаясь то в утку, то в барашка, то в куст можжевельника. Пробирается, словно через камни ощупью. Султан не сводит с него глаз.

«Здорово! Красота… Даже здесь природа удивительно хороша. А она не замечает. То охает, то губы поджимает».

Султан многое слышал о Кулипе. Все хвалили ее наперебой. И хороша-де и скромна, и трудолюбива.

А чего хорошего? Ну, смуглая коротышка — и всего. Только и красоты, что румянец на щеках. С утра хмурится, всем недовольна. Подумаешь, трудяга… Будто вся ферма на ее плечах. Правда, на вид ничего, но характер, характер…

Тракторист закашлялся, наверное, от солярки.

«Подумать только, а я ей записку утром написал. Хотел отдать, когда поедем… Записку… Скорей бы сено привезти и забыть обо всем».

— Ты что все смеешься?

— А что, плакать, что ли?

— Без причины не смеются…

— Почему же, если смешно?

— Знаешь, помолчал бы лучше. Жми быстрее.

«Грубиянка. Такая осчастливит! Не завидую ее будущему мужу».

Он затормозил, выскочил с ведром из кабины, налил в радиатор воду. Потом лег на живот у арыка и сам стал пить ледяную воду.

«У, пьет, как животное…»

— Ты что, соленого объелся, что ли?

Султан обтер рот рукавом и не торопясь сел в кабину.

Дорога поползла вверх, стала каменистее. Колеса жалобно скребли по граниту, ковыль жался к земле от сильного ветра.

«Ну и прогулка… Скорей бы доехать, — думала Кулипа. — От того бугра останется километра два. Свяжем железным арканом стог и — обратно».

Кулипа вздрогнула от неожиданности. Пошел мелкий частый дождь.

— Э! Быстрее давай! — закричала Кулипа.

Султан точно ждал ее приказания, с силой дернул рычаги. Мотор взревел так, что заложило уши. Султан поднял стекло. Стало совсем душно.

«А девушки, наверное, уже отдыхают… Сегодня на ферме танцы, парни приедут из города…»

Дождь еще приналег. Султан включил фары. Они с трудом прорубали дорогу в плотной полосе тумана. Косые струи блестели от света, точно стеклянные. Шум дождя и грохот мотора слились в единый гул.

«Не повернуть ли обратно?»

Девушка взглянула на тракториста. Он сидел спокойно. Испортившаяся внезапно погода будто и не трогала его.

— Султан, а мы не заблудимся?

— Не знаю, — ответил тракторист и улыбнулся. Как будто все это ему даже нравилось. — Если заблудимся, остановим трактор и ляжем спать. Если поспишь рядом со мной, ничего не случится. Я не кусаюсь.

Это окончательно взбесило Кулипу. Она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на него.

— Болтаешь много! Давай быстрее!

Кулипа решила молчать, пока не доедут. Сидела и смотрела в густую темень. Мокрые воробьи выскакивали откуда-то прямо из-под трактора, как будто купаясь в свете, и исчезали. Разрезав густой туман, фары осветили стог сена.

Приехали!

Кулипа толкнула дверцу кабины, нетерпеливо выпрыгнула на ходу. Султан только головой покачал и, остановив трактор, полез за тросом.

— Ты бери за один конец, я за другой. Теперь тяни! Да не так, не так! Вот сюда!

Наконец сено было погружено. Кулипа вскарабкалась на него. Бр-р… мокрое. Попыталась немного разгрести, чтобы удобнее устроиться, но сил не хватило. Съежилась. «Ладно, не растаю. Скоро приедем».

Она легла на спину, поправила слипшиеся волосы. Раскрыла рот, совсем как в детстве, чтобы ловить дождинки. Когда трактор попадал в канаву, Кулипу мягко подбрасывало вверх, и она в сердцах поругивала тракториста, хотя и знала, что зря. Обжигал злой ветер. Потом ветер стих, и девушка почувствовала на лбу, на щеках что-то мягкое и мокрое. Снег! Она тревожно подняла голову. Крупные мягкие хлопья медленно опускались на землю. Стало светлее, побелел ковыль, сено точно вымазали известкой. Кулипа опять попыталась разгрести ямку, но одеревеневшие пальцы не слушались.

— Что остановился?

Трактор остановился. Вышел Султан, заглянул на стог.

— Ты же замерзла совсем.

— Нет, нет. Поезжай!

— Простудишься. Садись в кабину.

— Не твоя забота. Поехали.

Султан постоял немного, хотел еще что-то сказать, но раздумал, сиял фуфайку и бросил наверх. Взревел мотор.

В фуфайке могли поместиться три Кулипы, и она пахла мазутом. Девушка посмотрела на нее и еще больше съежилась. Потом надела.

— Фу, как отвратительно пахнет, — она сморщила нос.

Тракторист только глянул на нее и промолчал…

Опять остановились.

— Что такое?

— По-моему, мы заблудились, — тихо проговорил Султан. — Если не веришь, спустись. Посмотри.

Кулипа стала спускаться и не удержалась. Руки скользнули по заснеженному сену, она упала.

Подбежал Султан, хотел помочь. Она оттолкнула его и, прихрамывая, глотая слезы боли и обиды, обошла трактор, всматриваясь в белую дрожащую рябь. Дороги не было, кругом все замело. А снег все валит и валит. Забирается за ворот, щекоча, тает на тонках чулках, лезет в резиновые сапоги…