Запах разума

– А я - Артём Разумовский из Питера, - сказал загорелый.
– Что совсем рядом с Лугой, можно сказать.

– А так тебя зовут - Тёма?
– спросил я.

Он задумался на секунду.

– Нет. Чаще - Артик. С давних времён.

– Чё за фигня?
– спросил бульдог надменно.
– Какой ещё Артик?

– Ну да, лучше бы Интель или Перш. Мне нужен для дыхания другой газ, - непонятно сказал Артик. Бульдогу, как и мне, это ничего не объяснило, он только посмотрел хмуро и неодобрительно. А Артик ему улыбнулся.
– Может, тоже назовёшься, боец?

Некоторое время бульдог думал, достойны мы с Артиком того, чтобы он назвал нам своё имя, или нет. Потом решил, что всё равно мы его узнаем рано или поздно, и сказал мрачно и отрывисто:

– Серёга. Калюжный, - а откуда, не сказал. А руки наши стиснул так, будто хотел кости переломать. У него была громадная квадратная лапища в мозолях. Я подумал, что он откуда-нибудь из деревни, наверное, а когда Артик сказал, что он из Питера, Серёге про деревню стало не выговорить. Он, может, вообразил, что Артик закинется ещё больше.

По-моему, Серёга ошибался. Но разубеждать его я не стал.

После того, как мы друг другу представились, говорить получалось чуть полегче. Но всё равно напряжённо. Серёга и Артик аккуратно разговаривали - держали нейтралитет. Чувствовалось, что стоит кому-нибудь сказать что-то попросту, не обдумывая тщательно - и впору будет только драться.

Я видел, что Серёга в армию пошёл очень идейно, а Артик - потому что так пришлось. Видел, что Серёге страшно хочется думать о "горячих точках", о войне и о подвигах, что Серёга думает, как он крут и как будет Родину защищать. А Артик, по-моему, на всё это глядел скептически: и на армию, и на войну, и при слове "подвиг" у него делалась скептическая мина. Ещё я видел, что Серёгу этот Артиков настрой бесит страшно, а Артика Серёгин энтузиазм смешит.

Я тут был не с Артиком и не с Серёгой - где-то между. Я на подвиги не рвался, воевать мне совсем не хотелось - то есть, западло было бы косить, но рваться в бой, как Серёга, я не стал бы ни за что. Мой отец считал, что армия делает человека мужиком - и я не мог с ним спорить, и обмануть его ожидания тоже не мог. Вот и всё... хотя за эти первые недели я пока что начал чувствовать себя не мужиком, а роботом.

Наверное, в какой-то степени это все чувствовали. Серёга с Артиком не выглядели, как загнанные до полусмерти, но они тоже устали. И мне было понятно, что Серёга хотел смысла в том, что мы все делаем... любопытство Артика мне тоже было понятно. Когда этот, в штатском, в кабинете у полковника сказал, что от меня ждут серьёзных поступков и героизма - у меня тоже дыхание спёрло. Я знал, конечно, что вовсе не лучший - но меня отметили, мне захотелось соответствовать.

Наверное, где-то в самой глубине души мне всё-таки тоже хотелось совершить подвиг.

Артик делал вид, что ему вся эта героическая суета совершенно безразлична. Серёга сказал, что "дисциплина - это всё", Артик согласился, что "дисциплина - это немало", но прибавил, что игры в дисциплину по армейским правилам - это дико старые игры, уходящие корнями в эпохи фаланг и кордебаталий. И что установка "Град" превращает шагистику в фикцию, а ковровые бомбометания вообще всё это ставят под вопрос, не говоря уже об атомной бомбе. Серёга сжал кулаки, но не нашёл, что возразить, только буркнул, что Артик "ни фига не понимает", а Артик с неожиданной мечтательностью сказал:

– А вдруг нас и вправду собираются превратить в суперсолдат? В киборгов, а? Напичкают электроникой - суперсила, суперреакция, ночное видение, предположим, ещё какие-то девайсы... Для этого им нужны главным образом здоровые организмы, а пользоваться всем этим нас всё равно придётся учить с нуля. Такие испытания я лично приветствовал бы.

И тут Серёга впервые с момента нашего знакомства посмотрел на Артика восхищённо, а до меня вдруг дошло, что и Артик мечтает о подвигах на свой лад. Просто - у него фантазия богатая.

А автобус свернул с междугородной трассы на просёлок, но просёлок был тщательно заасфальтирован. По просёлку мы ехали ещё очень долго, и по сторонам дороги сплошной полосой стоял лес, то чёрный от елей, то жёлтый от берёз. Серёга сказал, что поспит пока, откинул спинку кресла ещё дальше и вправду заснул. Я передвинулся на другую сторону дивана и спросил у Артика, что такое "кордебаталия". Он начал вполголоса рассказывать про кордебаталию, потом - про Крымскую войну, а потом перешёл на политический сыск. Я слушал и тихо поражался, что человек может говорить, как по радио, всякие интересные вещи, не запинаясь и без гугла. У Артика в голове, похоже, был целый интернет, вдобавок ему хотелось поболтать о чём-то отвлечённом, а я офигевал от его памяти.

Я, попросту говоря, увлёкся. И вдруг автобус затормозил.

Около шлагбаума. За шлагбаумом был КПП, сержант спрашивал какие-то особые документы у нашего водителя, за его спиной маячили двое с автоматами, а на шлагбауме висел "кирпич" с табличкой под ним "Проезд только для спецтранспорта".

Артик перегнулся через проход и тряхнул Серёгу за плечо. Серёга секундочку смотрел ошалело - и вздёрнулся к окну. Отследил взглядом, как шлагбаум поднимается и автобус отчаливает от поста.

Мимо знака "Стой! Опасная зона!"

Серёга пробормотал:

– Радиация, что ли?

Артик отрицательно мотнул головой.

– Не думаю. Радиацию обычно обозначают специальным значком.

А мне вдруг стало очень холодно. Картины у меня в голове понеслись смазанные и мутные, но ужасные. Артик смотрел на дорогу. Серёга встал.

– Ты куда?
– спросил я.

– У лейтенанта спросить, - сказал Серёга.
– Выяснить, куда нас волокут, ёлки.

– Молодец!
– сказал Артик.
– Возможно, тебе он что-то объяснит.

Серёга ушёл вперёд, придерживаясь за спинки кресел. Мы с Артиком видели, как он заглядывает за стеклянную перегородку, как лейтенант говорит что-то - но, как мы ни прислушивались, из-за ровного гула мотора было ничего не разобрать.

Но говорили они недолго. Совсем.

– Он сказал: "Нуль Тэ-Пэ", - сообщил Серёга, когда вернулся.
– Сказал: "Испытания Нуль Тэ-Пэ, вам всё объяснят подробно, когда прибудете на место".

Артик присвистнул.

– А чё это за хрень-то?
– спросил Серёга, и в его голосе появилась какая-то детская нотка. Удивлённая и испуганная.

– Или я вообще не понимаю, о чём речь, - сказал Артик медленно, - или речь идёт о нуль-транспортировке. О телепортах, другими словами. На нас, ребята, будут испытывать сверхсекретное оружие. До такой степени сверхсекретное... я даже объяснить не могу, до какой.

Он больше не выпендривался и никакого питерца-пижона-танцора из себя не строил. А Серёга вдруг совсем расслабился и улыбнулся, показав крупные передние зубы:

– Слушай, круто! Это как червяки в игрушке, да? Вормс? "Смотри сю-да!" - и бррыть!