Запасной выход

Я долго стояла под дверью, прислушивалась, но не могла различить ровным счетом ничего. Ни голосов, ни музыки, ни шагов. Здесь было настолько грязно, что я не могла присесть на ступеньку. Подоконники тоже доверия не внушали. Все, что я решилась сделать, – это опереться плечом о стену и ждать. Столько, сколько понадобится. Не знаю, говорила я или нет, но ждать я умею.

ГЛАВА 12

Я никогда не думала, что можно создать такие удивительные декорации. Женя стоял на сцене в белом сверкающем костюме и пел, как ангел. Голос был удивительный, вызывающий желание протянуть к нему руки и плакать. А за его спиной медленно поднимались огромные серебряные крылья, состоящие из множества металлических планок. Казалось, что они давно уже расправлены, но при этом их размах продолжал расти и мало-помалу крылья заполнили весь задник сцены. Я подумала, что ничего более удивительного не видела, и в тот же миг ощутила под щекой шероховатую холодную стену.

От цементной пыли нечем было дышать. Я умудрилась уснуть, нежно и бессознательно приземлившись на огромный пакет с обломками раздробленной перегородки. В первый момент я не сообразила, что со мной и где нахожусь, потом вскочила, пошатнулась и первым делом взглянула на часы. Было почти пять утра. А за дверью, которую я караулила во сне, раздавались приглушенные голоса. Думаю, они меня и разбудили.

– Я выйду и посмотрю, – тихо сказал Женя.

У меня сердце оказалось в горле – куда это он собрался выходить? Я оценила свои шансы. Когда услышу, что открывают дверь, нужно сразу бежать вниз по лестнице. Тогда… Ну, тогда он меня увидит во дворе. Или услышит мои шаги и перегнется через перила посмотреть, кто там удирает. Кстати, как открывается эта дверь?

Я впервые обратила внимание, что замочной скважины тут не было. Наверняка с внутренней стороны есть засов или крюк. За дверью снова послышались голоса, на этот раз чуть подальше. Я осторожно пригнулась и прислушалась. Второй голос принадлежал мужчине! Я вслушивалась изо всех сил, но Юля так и не заговорила. Что же это такое? Может, она ушла через парадное? Я ведь не знала, что там происходит, отсюда не видно и не слышно. А может, она спит? Но это невероятно, она была так разъярена, что дралась с Женей, когда явился этот ночной визитер!

– Подожди, – заговорил тот, другой. – Сначала помоги мне.

Он произнес «подошти». И задыхался при этом, как будто долго бежал и запыхался. Женя невнятно что-то ответил, его голос показался неожиданно тонким и плаксивым. Где-то, совсем рядом за стеной, зашумела льющаяся вода. Потом все смолкло. Я догадалась, что кто-то открыл кран – раковина наверняка рядом.

– Сиди здесь и жди. Я схожу перегоню машину, – сказал мужчина. Он произнес «шти» и «схошу». – Поднимусь с черного хода и постучу два раза. Тогда открывай.

Послышался удаляющийся голос Жени – он провожал его к парадной двери. Все смолкло. Я стояла, опираясь руками о дверь и напряженно слушала. Что там происходит? В одном я была уверена, этот второй – Роман. Он пришепетывал. Я это ясно слышала. Пришепетывал и задыхался, а он ведь маленький и толстый.

Снова зашумела вода. Сквозь ее журчание я различила какие-то новые звуки. Кто-то давился и всхлипывал, и мне показалось, что Женя сказал «ой, боже!». У меня вдруг возникло совершенно непреодолимое желание постучать в дверь – два раза, как условлено. Я хотела, чтобы он мне открыл и я наконец поняла, в чем дело. А в следующий момент я услышала за окном ровный шум мотора.

И тут до меня дошло, что я оказалась в ловушке. Путь вниз был отрезан. А сейчас сюда поднимется Роман – я услышала, как машина остановилась где-то прямо под окнами. И я приняла единственное оставшееся решение – стала пробираться вверх по лестнице.

Это оказалось непросто, потому что я, вдобавок ко всему, очень старалась не шуметь. А все ступеньки были заставлены этими треклятыми мешками. Об один из них я больно ушибла колено – под бумагой предательски выпирал острый кусок какого-то камня. Я едва удержалась, чтобы не завыть, – внизу уже открыли подъездную дверь. В конце концов, я добралась почти до четвертого этажа. Дальше лезть было невозможно. Вся площадка была плотно уставлена мешками, остался только узенький проход, сквозь который без шума протиснуться невозможно. Выше, ближе к пятому, мешков уже не было. Ремонт явно шел на четвертом.

Мне пришлось остаться здесь. Я присела на корточки, стараясь скрыться с головой – благо баррикада была солидная. Между двух огромных мешков оставался узенький просвет. В него я видела часть двери – той самой, за которой прятался Женя. Но если он выйдет и случайно посмотрит наверх – вдруг тоже заметит меня?

Я услышала тяжелое сопение и шелест мешков. Потом, прижавшись к щели, различила со спины невысокого мужчину, который остановился у двери и два раза постучал. Волосы у него были светлые, постриженные ежиком.

Раздалось лязганье, и дверь приоткрылась. Блондин вошел в кухню, и я услышала его приглушенный голос:

– Теперь давай быстрее, пока там никого нет.

Я ждала не дольше минуты. Потом в дверях показался Женя. Мне плохо было видно, но я все же успела разглядеть, что лицо у него обморочно-бледное, а с подбородка капает вода. Глаза были мутные, будто пьяные. Под мышкой он держал конец объемистого свертка, другой конец взгромоздил себе на плечо маленький блондин. То, что они несли, было похоже на средних размеров ковер, плотно скатанный в рулон. Сверток был упакован в полинявшее голубое покрывало.

– Да спускайся ты, – прошипел блондин. – Что застрял?

– Сейчас… – выдавил Женя и стал протискиваться между мешками. Блондин последовал за ним. Я следила за ними еще секунду, а потом потеряла из вида. Они спускались вниз по лестнице, и я слышала, как они то и дело наталкиваются на мешки. Однако никто не чертыхался, а это было бы вполне естественно.

Потом внизу хлопнула дверь. Я встала и, растирая ушибленное колено, спустилась к окну на площадке. Светлая машина – какая угодно, только не синяя – стояла рядом с подъездом. Потом я увидела эту парочку. Они быстро свалили сверток на снег, блондин отпер заднюю дверцу и помог Жене затолкать сверток в салон. Дверцу закрыли и еще с полминуты, не больше, о чем-то совещались. А потом блондин уселся за руль, а Женя вернулся к подъезду.

Дверь, ведущая на кухню, все еще оставалась открытой. Шаги Жени слышались далеко внизу. И тут я поняла, что должна воспользоваться случаем. Я не поняла толком, что они затеяли, но помнила одно – Юлиного голоса на кухне я не слышала. Я хотела знать, куда она делась, и поэтому быстро спустилась на один пролет и вбежала на кухню.

Что меня побудило спрятаться – я сама не знала. Наверное, подгонял страх – какой-то животный, который рождается не в голове, а в животе. Я выскочила в коридор, открыла первую попавшуюся дверь, предварительно убедившись, что это не та комната, которую занимает Женя. В темноте я различила только беспорядочное нагромождение мебели. Когда на кухню вернулся Женя, я уже успела закрыть за собой дверь и притаиться у стены.

Раздалось щелканье металла – он набросил крюк. Потом завизжал паркет в коридоре – его шаги быстро удалялись. А затем я различила, как тяжело хлопнула дверь парадного. Несколько раз повернулся ключ в тугом замке. И все. Он тоже ушел.

Несколько минут я ждала, что он вернется. Потом поняла, что вряд ли это произойдет так скоро, и только тогда решилась покинуть свое убежище. Я в любой момент могла отсюда уйти – нужно только откинуть крюк и оставить черную дверь открытой. Наверное, Женя затем и вернулся – чтобы запереть квартиру изнутри, а потом присоединиться к своему продюсеру. Другой причины я не видела.