Запасной выход

Я зажгла в коридоре свет – это было нелегко, пришлось долго шарить по стенам, нащупывая выключатель. Наконец под потолком вспыхнула желтая слабая лампочка. Только теперь, оставшись в пустой квартире, я поняла, как она огромна. Наверное, такая квартира стоила немалых денег, но ее нынешнее состояние было очень плачевно. К запаху плесени теперь примешивался другой – табачный. Женя почти не курил, так что, скорее всего, постарался его продюсер.

Я прошла по коридору, открывая одну дверь за другой. Везде я включала свет, но только на минуту, и, осмотрев комнату, тут же его гасила. Я не хотела, чтобы светящиеся окна привлекли чье-то внимание. Женя, скорее всего, был уже далеко – не остался же он во дворе! Обогнул дом и присоединился к своему новому приятелю. Но почему они выбрали такой неудобный путь? Из-за своего свертка? Разве его нельзя было снести по парадной лестнице?

Завершив осмотр, я убедилась – в квартире не было никого, кроме меня. И никаких следов Юли. Я вышла на кухню и постояла, оглядываясь по сторонам. В углу я заметила осколки фарфора – вряд ли их замели веником, скорее, просто отодвинули туда ногой. У меня под каблуками еще хрустели мелкие крошки стекла. Это были следы скандала. Но где же сама Юля? В этот миг я пожалела, что не взяла ее телефона. Сейчас, по крайней мере, я могла бы позвонить и убедиться, что она добралась до дома. Ее телефон наверняка был у Ксении, но разве можно звонить ей в такое время?

Раковина оказалась там, где и предполагалось. Я отвернула оба крана и с удовольствием вымыла руки. Ополоснула лицо, вытерлась носовым платком и посмотрела на свое отражение в маленьком зеркальце, висевшем на стене. Да уж, до опытного бомжа я еще не дотягивала, но хорошие задатки у меня уже появились. Отражение мне очень не понравилось. Я, как могла, почистила одежду и отряхнула волосы. Теперь следовало подумать, что предпринимать дальше. Я не знала, надолго ли уехала эта парочка. В любом случае, нужно было отсюда уходить. Деньги на такси у меня теперь были. Доеду до дома, приму душ, попытаюсь немного поспать. Утром с работы позвоню Ксении и узнаю Юлин телефон. Это был самый разумный выход – именно так нужно было завершить эту безумную ночь.

Но что-то мешало мне просто сбросить тяжелый крюк с петли и выйти на лестницу. Страх. Все это время, хотя мне ничто не грозило, страх меня не покидал, я нервничала все больше. Я вспоминала, как они уходили из квартиры. Как старались не шуметь, управляясь со своим свертком. Что они делали? Тайком выносили из квартиры хозяйские вещи? Это же абсурд, к чему им воровать, у этого Романа явно нет нужды в деньгах. В чем же дело?

Единственное, что я точно знала о Юле, Женя заставил ее вернуться в ту комнату, где запирал ее прежде. Я тоже вернулась туда и снова зажгла свет.

История о ценных вещах оказалась сплошной выдумкой. Вещей тут было в избытке, но общая их стоимость равнялась примерно ста рублям. Я думаю, даже намного меньше – ведь еще пришлось бы заплатить за их вывоз на свалку. Здесь находился диван – почти точный близнец того, на которым мы в детстве пытались попрыгать. Телевизор тоже был – древний и громоздкий. Все остальное место занимали неуклюжие столы и части сломанных стульев. Эта квартира представляла собой настоящую свалку. Я обошла комнату, пытаясь обнаружить какие-то следы Юли. На пыльной полированной столешнице я заметила следы чьих-то пальцев. На мраморном подоконнике – несколько тонких окурков, чуть запачканных светлой помадой. Они вполне могли остаться после ее заточения во время нашего визита. Это было все… Впрочем…

Нет.

В щели между диванной спинкой и сиденьем торчал какой-то черный пакетик. Он не слишком выделялся на ужасном свекольном фоне обивки, и я заметила его не сразу. И теперь обратила внимание только потому, что пакетик блеснул на свету. Это оказалась модная плоская сумочка из поддельной кожи. Собственно, не сумка, а конвертик на молнии – без ручки, даже без петельки, чтобы носить его на запястье. Этот конвертик я заметила у Юли, когда мы разговаривали около крематория. Тогда она достала из него ключи от машины.

Я осторожно извлекла сумочку из щели. Скорее всего, ее туда не запихивали нарочно, просто Юля положила сумку рядом, когда присела на диван, а потом задвинула туда локтем. И забыла…

Только вот на чем она, в таком случае, уехала?

Я не сомневалась, что она явилась сюда на собственной машине. Правда, рядом с домом я никакой старой «Волги» не заметила, но Юля могла припарковать ее где-то поодаль.

В сумочке оказался паспорт, записная книжка, водительские права, связка ключей. А также косметика, расческа и пустая пачка из-под сигарет «Вог». Это было все, не считая скомканных оберток от жвачки. Я задернула «молнию». Пальцы плохо меня слушались, я заметила, что они слегка отекли. Сказывалась бессонная ночь, усталость, волнение. Но сейчас мне было на все наплевать. Я хотела понять только одно – почему Юля бросила свою сумочку, где было так много необходимых вещей? Если она просто забыла ее, то должна была обязательно вернуться. Куда же она денется среди ночи без ключей от своей машины и квартиры!

И тут мне стало так плохо, что я была вынуждена откинуться на спинку дивана и закрыть глаза. Я ведь знала это – я ведь сразу все поняла. С того момента, как увидела этот сверток в голубом покрывале. Не с этого ли дивана было снято покрывало? Что они могли выносить с черного хода, среди ночи, тайком, рискуя испачкать одежду или сломать ногу, запнувшись об очередной мешок? И к чему этот шепот, и почему такая спешка, и отчего Женя плакал в кухне, над раковиной? Ведь я же слышала, как он плачет, захлебываясь и пытаясь сдержать истеричные рыдания. Совсем рядом со мной. За дверью. Так далеко.

Я спрятала свою находку в сумку – конвертик с легкостью уместился в одном из отделений. Потом заставила себя подняться и еще раз осмотреть комнату – как можно тщательнее. Не знаю, что именно я искала. Никаких следов борьбы, ни капли крови. Ничего. На обивке осталось несколько длинных светлых волос – но я их оставила на месте. Потом вышла из комнаты и погасила там свет.

Нужно было уходить. Они могли вернуться в любую минуту, и тогда у меня не останется никаких шансов. Не поможет даже связь с Женей. Даже его за-ступничество. Нужно было поскорее покинуть квартиру, добраться до телефона и из безопасного места позвонить в милицию. Все рассказать – описать сверток, свою находку, подслушанную перебранку на кухне. Это было все, что я могла сделать. Можно было позвонить и прямо отсюда, но тогда придется задержаться. Я не могла оставаться тут ни минуты.

И тут на стене, совсем рядом со мной, грянул телефонный звонок. Я шарахнулась, будто от выстрела. До этого момента я даже не представляла, где в этой квартире может находиться телефон. Оказалось, он был привинчен к стене в коридоре – наверное, еще с коммунальных времен. Аппарат был очень старый, но звонил так, что уши закладывало. А может, так казалось из-за ночной тишины. Я нерешительно протянула руку, но тут же ее отдернула. Звонили явно не мне. Если возьму трубку, придется сказать, кто говорит, а этого делать не хотелось. Но кто это мог быть, в такое время?

Телефон умолк, и я уже собралась уходить, когда он затрезвонил опять. Некто очень хотел дозвониться и думал, что дома кто-то есть. Я не выдержала и сняла трубку. Во всяком случае, пусть они заговорят первыми. Бросить трубку всегда успею.

Это была Елена Викторовна. Узнав ее голос, я чуть не заплакала от радости. Вот кто был мне нужен!

– Надя, ты? – спросила она. – Ты все-таки осталась ночевать?

В ее голосе звучало изумление, она говорила очень осторожно.

– Я ночевала на лестнице, – выпалила я. – А здесь, в квартире, были Женя и Юля!