Запасные книжки

Фет:

Ласточки пропали,А вчера с зарёйВсё грачи леталиДа как сеть мелькалиВон над той горой.

Это указание потом поддержит Набоков: «…запомнишь вон ласточку ту?»

Вечности указывают, где она должна быть: здесь и сейчас – над той горой и в этой ласточке.

(Обратный процесс: «…который час, его спросили здесь, а он ответил любопытным: вечность!» – представляется спесью.)

* * *

Приятель-американофоб: «Американцы думают, что чем человек выше, тем он меньше весит».

* * *

Если вас взволновало чьё-то первое произведение, прочтите второе – оно вас непременно разочарует, и вы успокоитесь.

* * *

Самый чудовищный опыт (ибо он одновременно самый неопровержимый и пошлый): чем жёстче с людьми, тем они зависимее.

* * *

Надо всем отдать должное.

* * *

Женщина, которая мне изменяет, не устраивает меня чисто гигиенически.

* * *

Талант – разновидность безобразия, а также истерическое заполнение пустоты чем-то несуществующим, причём – истинной пустоты неистинным несуществующим. (Т. е. – явление провокационное.)

* * *

О, только не делайте вид, что вам непонятна классовая ненависть!

* * *

Почему со мной всё время разговаривают свысока? (Если дело во мне, то извините… Извините, пожалуйста, извините, пожалуйста…)

* * *

Работать вне традиции (в искусстве) – высокомерно и нечестно. Традиция, если и не делает ваш язык общедоступным, то, во всяком случае, делает его доступным для тех, кто хочет прочесть (или увидеть). Если же вы последовательно и до конца нетрадиционны, то и произведения ваши не подлежат обнародованию.

* * *

На плохое настроение надо иметь право, на хорошее – наглость.

* * *

Рано или поздно начинают повторяться: пейзажи, лица, ситуации… Словно бы происходит постепенное совмещение всех отпущенных тебе возможностей новизны (представляющих некий ветвистый узор) с полем

жизни, заданным a priori, иначе – с временем и пространством, в которые ты помещён, точнее: с узором, уготованным в них для тебя.

Число возможностей новизны ограниченно. Всё чаще и чаще мы слышим щелчки-совпадения, видим наложение и совмещение двух узоров. И наконец всё останавливается в абсолютной симметрии, именуемой «смерть».

* * *

Животноводческий вопрос: откровенно или обыкновенно?

* * *

Он ей испортил жизнь. Причём – всю. (Вариант: рюмка разбилась вдребезги. Причём – вся.)

* * *

Она была армянкой по национальности…

* * *

Я говорю: у женщин ослаблено чувство вины, и вижу необыкновенные возможности развития этой фразы. Но чтобы мысль не потеряла глубину, я должен быть верен нежеланию додумывать её до конца.

* * *

Провозглашение скромности как образа жизни – абсолютная непристойность.

* * *

К моему отрывку о Христе и самаритянке (по М. Буберу):

Действительная виновность заключается, по Хайдеггеру, в виновности самого наличного бытия. Оно виновно «в самых основах своего бытия», виновно потому, что не осуществляет себя… В этой ситуации раздаётся зов совести. Кто зовёт здесь? Само наличное бытие. «В голосе совести взывает к самому себе наличное бытие. То наличное бытие, которое по собственной вине не достигло само-бытия, обращается к самому себе, зовёт себя

вспомнить о своей самости, освободиться для са мости, от „неподлинности“ наличного бытия к его „подлинности“».

Сам Бубер считает, что человека окликает не моё «наличное бытие», а то бытие, которое не есть я (т. е. окликает другой; хайдеггерово «наличное бытие» – монологично).

Как бы там ни было – Христос и есть этот «другой», который окликает.

Справедливости ради (по Буберу же): человек Хайдег гера на высшей ступени самобытия предназначен для «попечительного вместе-бытия с другими». Но – не дальше «попечительства», в котором нет ни веры, что в этом бытии с миром прервутся границы самости, ни желания, чтобы это совершилось. Т. е. его человек не знает сущностного отношения.

* * *

Знать, где зарыта собака, и съесть её.

* * *

К моему отрывку, в котором О. рассуждает об интеллигенции.

По Буберу.

Почти в тех же выражениях, что и Кьеркегор, Хайдеггер говорит, что «Некто» (толпа) лишает данное бытие его ответственности. Вместо того чтобы быть собранным в самости, наличное бытие распыляется в «Некто». Оно должно сперва обрести себя. Власть «Некто» приводит к тому, что наличное бытие полностью в нём растворяется. Следуя этим путём, наличное бытие убегает от самого себя, от своей возможности быть самостью. Ему недостаёт собственной экзистенции, «решимости» быть самим собой.

* * *

Я забыл, как надо писать: лявляется или льявляется? (Во сне.)

* * *

Спор двух Мартинов: Бубера и Хайдеггера – спор верующего и неверующего, только и всего.

Для Х. – ницшеанское «Бог мёртв». Для Бубера: «Да свершится воля Твоя через меня, в ком Ты нуждаешься».

Но не так уж велико различие. Последовательное и честное заключение себя в замкнутую систему, в бесповоротную самость, прорывается к Буберу, а сущностное соединение с другим предполагает ежеминутную самость, именно полную конденсированность всех человеческих капилляров в самобытии.

P. S.

Всё бы ничего, если бы не слово «самость». Оно тошнотворно.

* * *

Смысл притчи в том, что её не следует толковать.

* * *

Пусть стены гостиниц расскажут то, что они слышали, брачным покоям.

* * *

– Я вам этого не прощу, – говорило лицо прыщу.

* * *

Она приходилась ему вдовой.

* * *

После смерти ему ужасно не везло. (Из чьей-то статьи о Чаадаеве.) Кстати: а при жизни?

Конец ознакомительного фрагмента.