Запечатанный

– Честное слово, я н-не... не понимаю, о чём вы, - кое-как справившись с болью, простонал управляющий.

– Какой упёртый мальчик, - заключила женщина, доставая из сумочки миниатюрный никелированный пистолет с сияющими перламутром накладками. Заметив испуганный взгляд Руперта, она улыбнулась.
– Нравится? Это муж подарил мне на прошлый день рождения. Красивая игрушка, не правда ли? А какие у неё стрелки... представь, калибр всего в одну русскую линию, а эффект при попадании, лучше чем у трёхлинейного "зауэра" заряженного разрывными боеприпасами. Конечно, прицельная дальность не та, но ведь мне, слабой женщине, оружие нужно для самозащиты, а не для стрельбы по тарелочкам. Зато с десяти метров, эта малявка с одного выстрела медведя свалит, и кровью всё вокруг не уделает. Хорошие заряды муж подобрал, артефактные. А теперь представь, что будет с твоим коленом, если я сейчас нажму на спусковой крючок. О... вижу, ты понял и готов к разговору?

– Д-да, - не сводя взгляда с направленного на его ногу, короткого ствола, выдохнул Руперт.

– Умница, - констатировала женщина и, затянувшись сигаретой, опустила пистолет.
– Тогда, я жду рассказа, кто тебя надоумил, когда, и главное, зачем? Только не ври, знаешь же, со мной этот фокус не пройдёт.

– Никто, - буркнул управляющий но, заметив, как вновь начала подниматься рука сжимающая ствол, затараторил, - честно слово! Никто не надоумил! Сам, я сам всё придумал. Увидел, что у шефа проблемы начались, серьёзные. Кто-то людей его похитил, потом ссора с советником, Журика-мастера грохнули... в общем, решил, что пора ноги делать, пока сам под раздачу не попал. Но пустому уходить... всё равно ж, как придавят старика, всё имущество в распыл пойдёт.

– И?
– надавила женщина.

– Решил свой небольшой кусок урвать, - уже куда тише произнёс Руперт.
– Подлил ему в кофе "незабудку", думал, подпишет старик дарственную на западную лавку, да и забудет о том. Ежели уберут его, я при верном куске хлеба останусь, ну а если отобьётся, так я ту бумагу сожгу, вроде как и не было ничего. Кто ж знал, что он в ратушу сорвётся!

– Шустрый мальчик, - задумчиво проговорила женщина.
– А что ещё ты подсунул Герхарду помимо "незабудки"?

– Ничего, клянусь!
– вскинулся было тот, но вновь получил по шее и тут же опустил голову.

– И ведь не лжёшь, вроде бы, но...
– вздохнула та.
– По уму, с незабудки он детишкам довериться должен был, как самому себе. А вместо этого, словно с цепи сорвался. Значит, было что-то ещё. Руперт?

– Не было, говорю же!
– запальчиво отозвался тот.
– Какой мне прок с того? Я же вообще... ну... да как же вам доказать-то?! Незабудка это была, я её сам бодяжил! Больше... да я даже не знаю, что такой эффект могло вызвать!

– Дарственная где?
– неожиданно переключилась женщина. Управляющий замер.

– Сжёг, - хрипло проговорил он, спустя секунду.
– Как только старик в ратушу умчался, так и сжёг.

– Опять врёшь. А я ведь предупреждала. Мальчики, обыщите его, аккуратно только. И будьте осторожны...

– Угум, - буркнул один из охранников, вытаскивая из ножен внушительный свинорез. Раздевать Руперта никто не стал. Это ж надо его отвязать, расковать... зачем? Срезали одежду прямо с сидящего, да и выпотрошили её на глазах у отошедшей в сторону хозяйки. Чуть дольше по времени, зато без фокусов и неожиданностей.

– О, а вот и она, - промурлыкала женщина, разворачивая поданный ей одним из охранников листок бумаги. Вчиталась... и деланно печально покачала головой.
– Руперт, какой же ты всё-таки врунишка, а? "Западная лавка", дарственную "сжёг"... Ай-яй-яй! А тут, оказывается, и бумага на месте, и мастерская с оружейным складом в ней значатся, помимо той самой западной лавки. Ну как тебе такому верить?

– Богом клянусь, ну не я это, не я!
– управляющий мелко задрожал, то ли от холода, то ли от накрывшей его с испугу истерики. Женщина смерила его долгим изучающим взглядом и медленно кивнула.

– Что ж, вот сейчас верю, - произнесла она.
– Мальчики отвяжите нашего врунишку.

– Спасибо... спасибо, - забормотал тот, едва путы были распущены, и опустился на колени перед женщиной, норовя поцеловать отороченный поверху мехом сапожок.
– Фрау Малица, я же вам, я за вас... вот как Бог свят, отслужу!

– Надо же, вылечился от вранья, никак?
– усмехнулась та, убирая ногу подальше от слюней и соплей Руперта. Окинула взглядом извивающегося перед ней будто червь мошенника и скривилась.

В руке женщины, сухо, словно надломленная ветка щёлкнул пистолет, и управляющий ткнулся лицом в пол.

Глава 14. Кроить по-живому

Фрау Малица стояла на пороге дома и, дымя тонкой сигаретой, молча, с абсолютно невозмутимым видом смотрела, как её охранники грузят в багажник вездехода упакованное в чёрный полиэтиленовый мешок тело управляющего. В том, что супруга герра Баума совершенно спокойна, Вячко, наблюдавший за этой картиной из-под навеса дровника, был уверен на все сто. Конечно, его умения в эмпатии ничто, по сравнению с умениями сестрёнки, но уж на то, чтобы определить общее эмоциональное состояние не прикрытого щитами человека, находящегося в паре десятков метров, их вполне хватало. И сейчас доносящиеся до Вячка отголоски эмоций говорили о спокойствии фрау Малицы, скорее даже о полной безмятежности. Ствол АКТа пошёл вверх, и спустя секунду голова женщины оказалась в перекрестье прицела.

Зачем Вячеславу понадобилась смерть фрау Баум? Так, после увиденного в доме, он был абсолютно уверен: за смерть мужа она будет мстить и что хуже всего, не в запале ярости, а холодно и расчётливо. Опасное сочетание, учитывая её ум и характер. И оставлять за спиной такую бомбу Стрелков просто не имеет права. А значит, и выбора у него нет.

– Славик?
– тихий, но отчётливый голос в голове Вячеслава, заставил того замереть на месте.

– Да, сестрёнка?
– откликнулся он. Палец, уже выбравший свободный ход спускового крючка, расслабился, но ствол АКТа, направленный на стоящую впереди женщину, даже не дрогнул.

– А ты где? И... ты опять под той техникой? Почему?
– спросила Анна.

– В Пернау, - спустя мгновение, ответил Вячеслав, намеренно пропустив мимо ушей вторую часть вопроса.
– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, - ответила сестрица и, чуть помедлив, повторила, словно пытаясь уверить брата: - Правда, лучше! Здешний врач обещает, что через три-четыре недели я полностью поправлюсь.

– Я рад, - выдал Вячеслав и ощутил смешок Анны.

– Ну да, конечно! Под "отстранённостью" ты прямо-таки фонтанируешь радостью!
– сообщила сестрёнка, но тут же посерьёзнела.
– Стоп! Братик... ты... ты что задумал?!

– Не понимаю, о чём ты, - отозвался Вячко, и в тот же миг ощутил, как от Анны шибануло совершенно диким коктейлем эмоций, разобраться в которых сейчас, он был просто не в состоянии. Минус задействованной техники.

– Славик, остановись! Не делай глупостей, пожалуйста!
– запричитала сестра.

– Успокойся, Анют, тебе, наверняка, сейчас нельзя волноваться.

– Братик, я прошу... не делай ничего Бауму! Он не виноват!
– продолжала тараторить Анна.

– Два заряда в спину двенадцатилетней девочки, это называется "не виноват"?
– после недолгой паузы отозвался Вячко.