Запертый
Шрифт:
— Вусмерть — повторил я еще одно «россогорское» словечко — И сколько кошек убил?
— Да хватит тебе… Слушай… я ведь реально сначала даже понять не мог — чего ты вдруг меня ударил? За что? Я ведь ничего такого не сделал. Я ночи напролет голову мучил… с родителями разговаривал. Даже жена ко мне вернулась почему-то… Она поясняла… и до меня наконец дошло. Ведь действительно скажи мне кто такое, что я крикнул тогда тебе… я бы ему нос в затылок вбил… Я в драке себя теряю и натворить могу многое… Ну ты в курсе…
— В курсе — кивнул я, начиная скучать от этой рваной, сбивчивой, но очень искренней на вид
— Я слышал ее… спасибо…
— Я тебя там не хвалил.
— Да… я слышал. И… и уже встал перед женой на колени и извинился за многое. Ты мне чутка жизнь перевернул, Амус. Ну и яйца еще дня два болели… как и лицо.
— Мы в расчете? — предложил я. Не сказал, а именно что предложил, первым вытянув руку.
И Серж Бугров ее без колебаний пожал, крепко сдавив и радостно заулыбавшись. При этом улыбался он не мне. Нет. Он полуобернулся и, пожимая мне руку, улыбался через беговые дорожки своим ожидающим и вроде как снимающим видео сопровождающим.
— Да-а-а… — усмехнулся я, высвобождая руку — А ведь это я и хотел проверить, Серж…
— А? — он снова обернулся ко мне, еще не успев убрать улыбку с лица.
Мне так захотелось по ней врезать, что пришлось напрячь мышцы рук и ног, чтобы заставить себя закостенеть и сдержаться.
— Что ты хотел проверить, Амос?
— Ты ведь так и так протянул бы мне руку, сурвер Бугров — рассмеялся я — Да?
— Ну конечно! Чтобы примириться…
— Примириться — кивнул я и пошел прочь — Тогда почему твоя примирительная улыбка была направлена не ко мне, а в сторону твоих сопровождающих, что записывают видео?
— О…
— Да понял я — ответил я и перешел на бег, благо даже сворачивать не пришлось — мы разговаривали прямо на беговой дорожке — Мы в расчете, Бугров. И на этом все.
Глотая слова, Серж торопливо заорал мне в спину:
— Слушай! Только сукой конченной меня сейчас не считай! Да я должен был это на видео записать! Из-за того как я тогда себя повел… плюс драка… а затем еще и этот мягкий по нашим понятиям приговор суда — хотя я честно раскаялся и осознал! Короче весь Шестой сектор считает меня ублюдком! А я ведь не ублюдок! Я честный сурвер!
Я отмахнулся и ускорился, уходя за поворот.
— Амос! Я социальный сурвер! Бойкот меня убивает! Пойми же…
Больше я от него ничего не слышал и чуть замедлился, надеясь, что когда я сделаю полный круг и вернусь к квартире, его там уже не будет.
«А может пробежать три четверти, потом свернуть и побежать обратно? Так выгадаю время…» — эта такая трусливая и привычная мысль мелькнула у меня в голове и тут же исчезла. Ее, сверкающую широкой щербатой улыбкой вечного терпилы, будто затянуло в черную и медленно вздымающуюся у меня в голове трясину душной злобы.
Бить… бить бы эту тварь Бугрова башкой о пол… бить изо всех сил… или пинать, как пинал меня он.
Раскаялся? Черт с два!
Люди меняются? Хер там! Или это такая редкость — искреннее раскаяние — что его можно смело считать мифом!
А что могут люди? Ну… например могут наизусть заучить и отрепетировать сбивчивую речь покаяние,
чтобы затем толкнуть ее перед жертвой. Серж Бугров так и поступил. И добился своего мелкого сучьего триумфа — записал наше рукопожатие на видео.Для чего?
А для прекращения бойкота.
На эти двадцать дней я выпал из жизни Шестого уровня и, судя по всему, немало пропустил.
Бойкот. Не знаю, как давно была придумана — и не нами — эта мера наказания, но действовала он порой сокрушительно. Когда с тобой перестают общаться и даже замечать… первые дни еще ничего. Можно и недели потерпеть. Но затем эта социальная изоляция начинает давить так сильно, что люди буквально воют и бегут с каркающими криками по улице, порой ударяясь головами о стены. Мы сурверы воспитаны быть социальными и общительными, мы интегрированы в достаточно сплоченное общество… и когда тебя, будто бракованную деталь, выбрасывают и забывают… для многих это непереносимая мука. А еще это большой позор. Настолько большой, что информация о бойкоте мгновенно разносится по всем этажам Хуракана. Ведь просто так никого не подвергнут столь суровому наказанию.
В дальнейшем это влияет и на карьеру наказанного. Ведь раз его бойкотировал целый уровень — он совершил нечто действительно мерзкое.
На моей памяти действительно громких случаев было два. Бойкот сурвера Уилла Кэйджа на Третьем уровне и сурвера Николу Аквалло с того же уровня. Они проявили трусость в работе, что привело к серьезному взрыву с последующим разливом химикатов — оба работали в производственном секторе Третьего уровня. Их трусость заключалась в позорном бегстве после того, как ими была замечена назревающая катастрофа. Как показало расследование, поняв угрозу своим жизням, они мгновенно обратились в бегство, даже не попытавшись предотвратить беду. То есть эти два трусливых сурвера ради спасения своих жизней поставили на кон жизни всего Хуракана… Осудили их мягко, ведь прямой вины доказано не было. Но приговор общественности оказался куда суровее. От них ушли жены, забрав детей, с ними перестал контактировать весь Хуракан, а не только Третий уровень. Что логично — самый мощный производственный сектор находится именно там, как и немалая часть наших ресурсных запасов.
Никола Аквалло повесился через три месяца.
Уилл Кэйдж спился и через год его нашли мертвым на скамейке.
Хуракан умеет быть жестоким.
Хм…
А стали бы бойкотировать меня, не закрой я ту решетку?
И будут ли бойкотировать долбанного Криппи?
Ноги в начавшей разваливаться и чуток подшитой обуви мерно стучали подошвами по беговой дорожке. Я обгонял одного редкого бегуна за другим, дыша ровно, держа спину прямо, а корпус чуть заваленным вперед. Я падал… и оттого все быстрее перебирал ногами в попытке остановить падение…
Сделав круг, я миновал свою квартиру и не увидел никого. Делегация исчезла. А я испытал облегчение, отчего тут же почувствовал злость на самого себя.
Когда я уже вытравлю из себя того терпилу?!
Когда я перестану тайком ежиться при виде шагающих навстречу крепких парней?
Когда я уже перестану радоваться тому, что не придется сталкиваться с теми, с кем встречаться не хочется?
Дерьмо!
От злости я перешел на спринт, при этом чуть сильнее наклонившись вперед.