Записки грибника

— А этих?

Тут я пожал плечами и стал оправдываться, — Удирали мы, по сторонам не смотрел

— От! — Он наставительно покачал указательным пальцем перед моим носом, — Не ведаешь, а у нас на ногах остался десяток, да ты, да я.

— А ежели там на возах было им не нужное, а нам нужное, телега сломалась, они возьми да брось её, а мы доглядим, а?

— Федька, я те что, девка какая, на блуд сманиваешь. Казано тебе, нет.

— Тогда сам пойду, один как есть.

— А в глаз?

— Силантий, все равно идти придется, доглядеть, ушли тати али нет? Дай мне пару стрельцов на подмогу…

— А ежели у разбойников свои лошадки были? Они почитай верст, тридцать отмахали. Так и пойдешь за ними?

— Силантий, хоть вы меня и зовете блаженным, но я не юродивый, чтоб по лесу лазать.

Молвлю же, что вдоль дороги пройду, дальше, чем на версту от неё отходить не буду.

Какое-то дежа вю. Пыльная дорога, скрип колес (по приезду надо ТО провести, достало уже) Ласкина задница, только нет гомонящей компании ребят за спиной. Нет, они есть, только возрастом по более будут. Лежат на дне телеги, сверху присыпаны сеном, чтоб со стороны казалось, будто один мужик едет. Шапку надвинул на лоб, согнулся, как бы сплю, дремлю, а сам по кустам зыркаю. Впереди показалось место где я, разбойник с коня ссадил. Пусто, нет никого, даже капель не вижу. А вот на березах и соснах, расселись галдящие сороки-вороны да галки. Понятно, стащили лошадку в кусты, идти смотреть что-то не хочется, да эта птичья стая, лучше всяких часовых упредит. Еду мимо. Пару верст ещё проехали, до спуска осталось всего ничего. Остановился у здорового куста орешника, раскинувшего свои ветки во все стороны, слез с телеги и стал поправлять упряжь. Осматриваюсь, вроде не видать никого. Стукнул кнутовищем о доски, прошуршало сено и стихло. Забрался обратно, разобрал вожжи, хлопнул по жирным бокам кобылы и покатился вперед.

Вот здесь, лежал убитый, кто он там, стражник, охранник? Нет ничего, разобрать следы на дороге смогу, если это будет танк, а здесь как не бывало. Смотрю на кусты, откуда вчера выскакивали нападающие, до них метров двадцать было, вроде как будто, вижу поломанные ветки. Слезать и идти осматривать…

Ещё на выезде из деревни мой воинственный запал стал потихоньку гаснуть, а тут на середке дороги, утух окончательно. Одно дело, когда вокруг толпа твоих людей, в любой момент предупредят об опасности. Поднявшийся ветер шумит в кронах высоких сосен, посвистывает среди ветвей, из леса доносится птичий гомон. И тут нарисовался тополь с плющихи, не скорей дуб, стоеросовый. Стою блин, пень — пнем. Что дальше делать? Вопрос решился сам собой из кустов вышел стрелец и окликнул, — Федор, ступай сюда.

Хоть дорога и пустая, но оставлять транспортное средство без присмотра негоже, угонят, поминай, как звали. Съехал, направив Ласку в просвет между двумя соснами. Три минуты зубодробительной тряски и мы остановились на маленькой полянке, только — только телега с лошадью уместилась.

Накинул путы на ноги кобылке, на морду торбу с овсом, пусть подзаправиться.

— Показывай.

Парень как-то нехорошо усмехнулся, — Пойдем.

Мы пошли через редколесье как бы обратно, к деревне, опосля свернули и стали углубляться в чащу.

Они были все там, все до одного, раздетые догола, сваленные в две ямы от вывортней и прикрытые хворостом и лапником… В запахи весеннего леса уже вплетался сладкий аромат смерти.

Проблевавшись, утер рот, — Парни, их похоронить надобно.

— Мужиков пригоним, они сробят.

Вести дальнейшие поиски, как-то расхотелось, но мы осмотрелись вокруг, ничего определенного стрельцы сказать не могли, возчиков убивали не здесь, сюда их уже сволокли мертвыми. Пошли обратно к нашей повозке и не напрямки, а сделали небольшой круг. Широкую, глубокую колею, уходящую вглубь леса, нашли метров через триста от захоронения. Постояли, почесали репы и, решив не рисковать, пошли по следам к выходу на дорогу. Буквально за следующим кустом, потянуло мертвечинкой. Осторожно подобравшись, нашли дохлую лошадь, без упряжи и задних ног. Туша была разрублена пополам и освежевана. Но самое главное, мы увидели одну телегу, в пяти метрах. Быстрый осмотр показал, почему бросили, разбойники наехали на пенек и сломали пополам заднюю ось.

Веревка обвязывающая груз была срезана и свисала по бокам. Шкуры откинуты, частично порезаны, а вот кладь осталась на месте. Ибо тащить с собой, если это мигранты, уходящие от своих хозяев, ищущие лучшей доли, не имеет смысла. Такое видел на пушкарском дворе, когда с Тулы караваны приходили. Заготовки для ружейных стволов, на первый взгляд порядка ста штук.

Полез смотреть клейма мастеров, а потом усиленно тер затылок. Укладка, обвязка Тульская, а метки Ведменского заводика, что недалеко от Каширы. Пищальные доски можно было отправлять сразу в кузницу.

На глаз оценил стоимость, все это тянуло почти на пятнадцать рублей.

Кто продавец, а самое главное кто покупатель? Имущество-то казенное…

На груди засучила лапками, подружка-лягушка.

Отдать обратно, не поверят, что это мы нашли, толкнуть налево, товар специфичный… Можно отвезти к себе, заховать до лучших времен, а потом пустить в переработку.

Победил здравый смысл, не дергаться, а вернуться обратно и посоветоваться с более опытными товарищами. Мелькнула мысль, что груз может принадлежать Строгоновым… Но как же тогда клейма?

Я со стрельцами немного поработал, мы перетаскали все железо саженей за двадцать, свалили кучей, засыпав хворостом и лапником, поехали домой.

Возвращение было грустным, зрелище увиденное на той полянке, не для слабонервных. Насколько успел рассмотреть, прежде чем рыгать начал, у всех разбита голова, я конечно не судмедэксперт, но характер одинаковых ран, наводит на определенные мысли. Одна из них, что разбой, чистой воды заказуха.

Да только не понятно, кому понадобилось плохое, честно говоря, железо? Шведы здесь, делают то же самое и оно лучшее на европейском рынке, поляки большую часть берут у них. А может быть и так, что на первых четырех телегах было то, что нужно, а эту просто бросили. Тащили, насколько было можно в лес и когда лошадь пала, оставили. Даже не стараясь скрыть следы, посчитав, что у нашедшего, проблем с находкой будет выше крыши. Продать это практически невозможно, металл в таком виде покупает и распределяет казна. Учет на заводах строгий, с выработки мастерам платят зарплату. Сделать лишнего…

От раздумий черепок стал постепенно разогреваться и потихоньку гудет. Да провались оно все пропадом, потянуло на посмотреть, и что теперь?

Если с Силантием решим забрать, я лично склоняюсь к тому, что надо. Надобно будет запутать следы, таким образом, чтоб это выглядело как случайная находка, неизвестных людей. Пошли в кустики пописать, увидели тропу, прошли, и тут такой подарок. Вынесли на дорогу, погрузили и увезли в неизвестном направлении. Следующий этап. Хоть это и не по-людски, оставлять тела без погребения, но мы не должны ничего здесь трогать, все должно остаться, так как есть. Со стрельцами переговорит Силантий, я понятное дело буду молчать как рыба об лед. Больше никто про это знать не должен. Дальнейшие работы по вывозу этого долбанного металлома будут исполнены нынешним составом, и прятать его придется, мне со стрельцами, сидящим сейчас в телеге. Думаю, что сегодня ночка нам, предстоит ещё та.

Дождавшись, когда разденусь и умоюсь с дороги, Силантий налил пива в кружку, пододвинул мне под руку. — Сказывай. Что удумал?

Обстоятельно поведал о находках, особенно остановился на покойниках. Рассказал как вариант что можно сделать, чтоб сбить со следа, тех, кто будет разыскивать пропажу.

— От вы два сапога на одну ногу, ты да Никодим. Он по молодости… — Что хотел сказать стрелец, осталось неизвестным, входная дверь скрипнула, и вошли двое ребят сопровождавших меня во время вылазки.

— Звал. — Спросил, что был старше. Войдя, они сняли шапки и остановились, едва переступив порог, перекрестились.

— Садись робятки, — Силантий махнул рукой на, лавку рядом с собой. — Разговор у нас с Федором к вам есть.

Когда они уместились рядышком, положив головные уборы на стол, Силантий задумчиво потребил бороду. — Вот что други, об том, что вы там видели и особливо что нашли, надобно молчать.

— Тама возчики, побитые в ямах…

— Мне Федор обсказал. Заковыка такая, жалезо вами найденное, казенное, ежели его сыскать будут… Оговориться кто, катам царским, все едино, из кого правду тянуть, из кого кривду. Знамо что не по-людски будет, оставить не погребенными… А ежели кто слово молвит, а? Нас тогда прикопают, всех и глубоко. Сначала на дыбе спытают, опосля живота лишат. Так что робятки, молчите, ежели наши кто пытать будет, молвите, — ничего не видели, никого не нашли. С Никодимом обговорю, деньгу за эту седмицу на полтину больше получите. Ступайте.