Записки грибника

А вот и приснопамятный бугор, значит, осталось совсем ничего. Еду и кручу башкой, как испанский летчик, осматриваясь по сторонам. Вожжи держу одной рукой, вторая успела вспотеть на рукояти пистолета.

Кажется, мне судьба благоволит, показались крайние дома нашей деревеньки, да точно, это они. Вон на крыше дома показался человек, приложил ладонь, наподобие козырька, всматривается в мою сторону. Исчез. Снова появился и уже не один.

Остановился за сто метров от первой избы. Жду, когда ко мне выйдут. Такой уговор и моя настоятельная просьба к Силантию — никого из чужих в поселение не пускать.

Долго ждать не пришлось, через несколько минут за околицу вышел старый стрелец и зашагал по дороге ко мне.

Когда он подошел и, остановившись рядом, поздоровался, я взбодрил мерина, и мы не спеша поехали до дому. Пройдя несколько шагов, Силантий ловко запрыгнул в телегу, оперся спиной о пристрелочный стенд.

Я решил его отвезти, делать большего ничего пока не буду, а дура здоровая, места во дворе много занимает, да и тара была нужна… Взглядов, от удивленных до любопытных, пока выехал из Москвы, насмотрелся по самое некуда. А пара глаз, вместе со своим хозяином, аж до заставы за мной тащились. Если бы меня грохнули, воспользоваться плодами не смогли бы, покойникам оружие ни к чему. Две мои 'лягушки' мирно спали в снаряженном состоянии в разных углах ящика… А для тех кто выживет, небольшой сюрприз в пять килограмм пороха. Эту закладку смастерил в последний момент, за полчаса, где-то, до выезда, приехала пара стрельцов, они просили передать Силантию подарок. На вопрос что там, пояснили коротко и ясно — зелье.

— Зазря ты седня приехал, — Силантий подергал замок навешенный на петли.

— Я же с тобой сговорился, сегодня буду, обещанное привезу. Там ещё два стрельца приходили, бочонок пороха просили тебе передать, его тоже привез. А почему зазря?

— Никодим рвет и мечет, его холопы измучили спросом, — 'Кого хозяин в мастерскую брать будешь?'

Ты мужичкам ничего такого не молвил?

Отвернувшись, чтоб он не видел улыбки, постарался серьезным голосом ответить, — Нет, даже никого по имени не знаю, токмо нескольких стариков.

— Они и пытают Никодима. Что опять удумал?

— Ничего такого страшного, мы с ним, половину зимы прошлой, лаялись как две собаки цепные. Я хочу холопам, чтоб от нас не бегали, платить за работу, а он против.

— А почто им деньги давать?

Я поморщился как от зубной боли. Опять двадцать пять. Ещё и этого убеждать…

Остановив телегу, повернулся к стрельцу и посмотрел в глаза, — Силантий, ответь мне. Только честно, как на духу. Сколько раз ты бунтовал, когда казна тебе жалованье задерживала, хлеба не давала, зелье али свинца, а службу с тебя требовала? А ведь ты тоже холоп, только государственный, а тебе деньги платят. Ты жито не растишь, лес не рубишь, но кровь свою льешь. Это и есть твой труд, работа, за неё тебе платят. Вот и я хочу, чтоб мужики наши, сами к нам пришли, руки свои принесли, умение, за него им плату положу. Они богатеть станут, скотину себе купят, коровок, овечек. Избы новые поставят, а не эти свинарники. Мы с них потом половину обратно продуктами возьмем по оброку, сейчас с них только и можно что, вшей да блох полмешка наскрести.

И ещё одно, они, работая за деньги, станут нас оберегать, ежели кто чужой появится в округе, мигом сами прибегут и скажут. Тебе самому проще будет с ребятами охрану нести, у тебя почитай почти девять десятков помощников будет, снова сотником станешь.

Силантий слушал, не перебивая и, когда я закончил свой монолог, продолжал молчать. Не дождавшись ответа, хлопнул вожжами по жирным бокам мерина, и мы въехали в деревню.

Доехав до мастерской, загнал телегу за угол, вставил предохранители и обезвредил закладку. После этого позвал стрельцов и совместными усилиями, здоровенный ящик был сгружен на землю.

Настучав мерину по сопатке, расслабил упряжь и накинул торбу с овсом. Забрал из сундука две сумы с подарками и двинулся к домику, в котором временно проживал Никодим с Силантием. Простая четырех стенка, пять на пять метров, плоская крыша. Внутри буржуйка, сделанная по моему заказу Данилой для школьного класса, привезли сюда, здесь она нужнее. Две кровати, больше похожие на нары, стол, лавки, да ещё полка с мелкой посудой, чашки там, плошки. Кормились у Глаши, но иногда и здесь чего, на скорую руку варили. Избушка стояла на въезде, потом в ней хотелось сделать… после того как будут построены нормальные дома. Никодим уже присмотрел местечко для усадьбы и там уже шли земляные работы, завозили камень, бревна. Так вот, изба караулкой станет, здесь дежурная смена сидеть будет. Одну вышку поставили, вкопали три ствола стоймя, в неглубокие ямки, эдаким ежом, сверху настил, четыре столба, крыша из хвороста и соломы, на нее, по-моему, ни одного гвоздя не потратили, лестницей служит одна из опор. Дешево и сердито, такое возвести можно за половину дня, используя всего лишь один топор.

Зайдя внутрь, сгрузил свою поклажу у стены, сразу у входа. Половину сейчас заберут, да и тащить дальше эту неподъемную кучу железа, свинца и кожи, сил не было, думаю, пара пудов веса здесь наберется.

На мое приветствие, услышал ласковый ответ Никодима, — Чего приперся?

— И тебе не хворать. Силантию обещался, вот исполнил и привез, шесть пистолей и к ним припас огненный. — Скинул опостылевший кафтан, расстегнул сбрую, снял её и повесил на вбитые между бревнами колышки. Прикрыл сверху одежкой, чтоб в глаза не бросалось. Сел за стол, заглянул в стоявший на плите чугунок, там были остатки какого-то варева, пахло вроде как вкусно, да вид не ахти.

— Чего морду кривишь, кулеша, не видал что ли?

— Как вы только этот клейстер жрете? До Глаши дойти лень или молодость вспоминали с Силантием, кто лучше походную похлебку сварит? И давай дверь откроем, проветрим, а то воняет как в свинарнике.

— Тебе надобно ты и открывай, — Мне показалось, что Никодим пьян. Последующий разговор и амбре исходящее от него подтвердили диагноз. Он попытался наехать, а я не стал его слушать. Пошел искать Силантия, мне ещё надо было провести обучение и хотелось опробовать винтовку.

Старого стрельца нашел после недолгих поисков. Обговорил с ним время, когда соберет людей. Он предлагал одних, а я же хотел всю толпу разом, мне здесь, что неделю жить? Уговорил.

По прошествии часа, когда все собрались в мастерской, показал, как нужно пользоваться пистолетом, правила стрельбы и как его чистить. В помещении было ещё пусто и, поэтому практические занятия провел здесь же, с улицы притащили пару чурбаков и расстреляли. На каждого пришлось по три патрона, один дробовой и два с пулями. Оружие стрельцам понравилось, особенно кармашки для зарядов. Посоветовался с Силантием, решили, что носить пистолеты будут под кафтанами, что и было озвучено.

— Силантий, пойдешь со мной, новое, старое ружье пристреливать? — Я стоял рядом, вытирая руки чистой тряпицей

— 'Костолом' свой исправил? — Силантий пытался застегнуть на впалом животе, ремень с кобурой.

— Угу. Дай подсоблю. Надо тебе, будет перевязь как у пиратов аглицких, шорнику заказать, она просто через плечо перекидывается, а пока можно и так. — С этими словами, достав засапожник, проделал в кобуре дополнительные дырки, продел кожаный ремешок. Теперь можно будет подвязать и на корсарский манер накинуть всю сбрую. Что и проделал.

Много ли надо для счастья человеку, провоевавшему без малого, полсотни лет.

— Федь, — Силантий остановился рядом с телегой, — А поехали к болоту, мужики там давеча кабана видели. Заодно и спытаем.

— Скажи уж, мяса захотелось. — Я как раз закончил укладывать жерди для крепления и сами мишени, связанный из лозы круг, обтянутый рогожей.

— И это не помешает. Ребятишки, эвон сало последнее подъедают. Кто ж от свежатинки-то откажется?

— Кабан говоришь? — задумчиво посмотрел на этого змея-искусителя, — А ежели не получиться?