Записки грибника

'Господи, да, разуй ты глаза, чадо'

Чадо услышало глас, отняло руку, от многострадального затылка и перст указующий уткнулся в стол.

— надо его засунуть.

— Кого, куда?

— мешок, из него ведь воздух не выходит…

— Выходит, это просто не так заметно. Мы не клали его в воду и не проверяли, и если ты именно его запихнешь в бочку, толку от этого не будет

— Это почему?

— Что с ним происходит, когда ты его накачиваешь?

— Он раздувается и становится круглым.

— Вот, — Я поднял палец кверху, — А бочка внутри больше чем этот шар, он просто лопнет внутри.

Димка наморщил лоб, задумавшись. Потом улыбнулся, — Надо размером с неё, новый пошить.

— Слава богу, возьми с полки пирожок, с мясом не бери, а с рисом мне оставь. Думал, не догадаешься.

Он недоуменно посмотрел на меня, перевел взгляд на стол, на меня, на бочку, снова на меня и на его лице нарисовалась обида, — Ты ведал?

— Да.

— А…

— Это знаю Я. Но мне важно, чтоб ты сам додумался и измыслил.

— но зачем?

— Меня не будет рядом с тобой и что? Сидеть ждать, когда придет добрый дядя Федор, и все само заработает? Хренушки, учись думать. Шорнику поручим сшить кожаную бочку, двойным швом, в него заложим смолы, она после накачки, заткнет все маленькие отверстия и в первый раз накачивать надо будет горячим воздухом. Вот так, мой юный Кулибин. А сейчас, отложим все в сторонку, нам ещё сегодняшний урок доделать надобно.

'Любое обучение строиться по принципу — учитель показал, ученик исполнил. Но иногда нужно обучаемого ставить в такие условия, чтоб он сам доходил до нужного решения, это ' Утиный тест' бросить в пруд, смотреть с бережка как он барахтается, и кусать губы думая, — выплывет, или утонет…'

Лета ХХХ года, Апрель 6 день

— Федор, завтра со мной поедешь. — Никодим отломил кусок хлеба, забросил в рот и стал жевать.

— Куда?

— Да что ж ты кудахчешь, дороги не будет.

Никодим живущий последний месяц на телеге, странствуя между Глухово и домом, стал раздражительным. Устал мужик, чай не мальчик, мотаться каждый день черте куда. Можно подумать мы здесь не устали, из взрослых здесь трое, я, Сидор и Антип. Чтоб закрыть дыру в штате, пришлось пацанам увеличить рабочий день, клятвенно обещая, что летом у них будет отдых.

Антип новичок, да и супруга у него родила, девочку. Ножки как водиться обмыли, а у новоявленного папаши прибавилось хлопот, здесь десять часов отбарабань, ноги в руки и домой, жене помогать по хозяйству. Так что ему ещё требуемую форму ещё набирать и набирать.

Сидор с его полутора ногами, справно может трудиться только на сидячей работе. За последний месяц мы сделали на два самовара меньше, чем хотелось, но есть плюс, это на пять больше чем раньше. И три из них, сделаны за счет уменьшения толщины стенок, разговаривал с Никодимом и предложил ещё немного сбросить цену.

Он согласился и даже кивнул пару раз на мои умствования по поводу торговли с оборота. А когда сели считать расходы, я уже и сам отказался от этой идеи.

Почти все уходило, оставался самый минимум на расходники, проклятая стройка. Уже и не рад был, что все это затеял.

— А все-таки?

— В холопий приказ идти надо. Кто мне тут байки сказывал? Я туточки Архипку Шадровитого на улочке повстречал, сговорились сего дня, холопов переписать надо. Ты мне там нужон будешь.

— И он согласился? — удивился я.

— А зачем ему такая прорва нарду? Ты, верно сказывал, её же кормить надо, да на землю сажать. А земельки лишней нету.

— Помню наш разговор и твой ответ, и даже не упомню, сколько их там.

— Сорок душ будет, мужиков и баб, детишек почти три десятка, ну и старики со старухами.

— Погодь, ты меня совсем запутал. Сколько всех вместе?

— Сорок мужиков и баб…

— Я это уже слышал.

— Ну, а я что тебе молвлю? Экий ты непонятливый.

Я потряс головой, пытаясь уложить хитрую арифметику по — компактней, — Остальные что… Довеском идут что ли?

— Про то и молвлю. Они мне задолжали, за зиму ничего не собрали, а Архипка в счет долга отдает.

— А… — потер пальцы в известном жесте денег.

— Пустое, самую малость, возьмет.

— А я те на кой там сдался? — Потянулся к кувшину с взваром. Налил в кружку и отпил глоток.

— Архипка Шадровитый просил — хочет с тобой знакомство завести.

Я чуть не подавился от такой новости.

— И ты конечно согласился? — Улыбнулся самой ядовитой из своих улыбок.

— Ты морды не строй, ведомо, об чем просишь меня завсегда. Да токмо он очень просил.

— И что ему из под меня надо? Это хоть он тебе поведал али нет?

— Из под тебя только говна взять можно. Федька, я не шуткую и не ведаю. Заместо того чтоб меня изводить, сходи за пивом, от этого пойла, ещё больше пить хочется. — Никодим ткнул пальцем в кувшин и скривил лицо.

— Скажешь, пойду.

— Федька, вот те крест, — Он перекрестился, — ну не ведаю, об чем тебя просить хочет.

— А ежели не пойду?

— Тьфу, на тебя короста, я с ним как с человеком, а он… — Никодим аж сплюнул от огорчения и хлопнул руками по столу.

— Уломал. Пойду… За пивом. — Встал из-за стола и вышел.

Лета ХХХ года, Апрель 7 день

— Так вот ты каков, мастер, Федор блаженный, розмысел оружейный. — Подошедший мужик, совсем не подходил своему прозвищу. — Рябой. Сидя оценить рост трудновато, но мужик… Могутный, крепкий такой, думаю мне ровесник, только в плечах пошире меня будет в два раза, да кулачок с моё небритое лицо.

Сам-то он гладко выбрит, только усы, как у запорожских казаков, свисают. Волосы стрижены 'под горшок' темно русого цвета с прожилками серебристой седины на висках. И голос под стать фигуре, басовитый.

— И тебе не хворать Архип… — Сделал паузу и вопросительно посмотрел на собеседника.

Он усмехнулся, — Верно, про тебя люди бают… отца моего, Семеном звали.

— Семенович, — Закончил фразу и указал рукой на лавку перед собой, — Присаживайся.

Он усмехнулся, — Благодарствую, — деревянное сиденье жалобно скрипнуло под его весом.