Записки из тайника

Судин (псевдоним Судаков) отвечал за работу наших нелегалов в Турции. Он создал нелегальную резидентуру, в которую входили иранцы, афганцы, болгары и один швед. Он числился первым секретарем советского посольства в Турции, знал много забавных историй, общался с турками на их родном языке, немного говорил по-английски и по-французски. Его жену зовут Екатерина, у них трое детей.

Иван Яковлевич Мелех — офицер советской разведки. В звании подполковника. Очень хорошо знает английский. В свое время окончил Военный институт иностранных языков, после чего долгое время преподавал язык в Военно-дипломатической академии, где готовят будущих сотрудников ГРУ. После соответствующей подготовки в 1955 году Мелех был направлен в Нью-Йорк под видом служащего в Секретариат Организации Объединенных Наций. 27 октября 1960 года он был арестован сотрудниками Федерального бюро расследований по обвинению в шпионаже. В апреле 1961 года американское правительство сняло с Меле-ха обвинение при условии, что до 17 апреля он покинет США. Эта история позволяет судить о цене наших протестов и деклараций в Организации Объединенных Наций.

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ РАБОТА НА ТЕРРИТОРИИ США

В Соединенных Штатах Америки советская стратегическая разведка держит три резидентуры. Одна находится в Вашингтоне, округ Колумбия, под прикрытием различного рода учреждений (сотрудниками резидентуры являются секретари советского посольства, работники торговых представительств и другие служащие). Две резидентуры в Нью-Йорке, одна — под прикрытием ООН, другая — нелегальная, имеет прямую связь с Москвой. В вашингтонской резидентуре множество оперативных сотрудников и некоторое количество агентов из местных жителей, завербованных по преимуществу много лет назад. Нью-йоркские резидентуры — самые солидные.

Оперативные сотрудники всех трех советских резидентур активно занимаются поиском лиц (по большей части через своих осведомителей), которые со временем могут стать их агентами. Пройдя здесь соответствующую подготовку и будучи надежно легендированы, они возвращаются в свои страны и работают в тамошних резидентурах. Иногда агентов присылают из третьих стран. Среди агентов, работающих на Советский Союз, много иностранцев, живущих в Штатах. Советские разведчики активно собирают информацию о США и других странах, но преимущественно о Штатах, поскольку Америка считается «главным противником».

После случая с Пауэрсом (примерно после 5 мая 1960 года) Хрущев отдал приказ всем своим разведслужбам, и в первую очередь находящимся в США, временно свернуть работу, дабы не дать американцам ни малейшего повода обвинить наших разведчиков в шпионаже против США и других стран. В ноябре 1960 года этот приказ был отменен, и советская разведслужба вновь заработала на полную мощь.

В начале 1961 года было принято постановление об обучении всех агентов правилам односторонней связи. Сделано это было на случай каких-либо сбоев в работе агентурной сети или осложнения политической обстановки, а также для повышения безопасности разведывательной работы за рубежом. Агентов стали учить пользоваться кодами, тайниками и устанавливать связь с Центром. Для этого их снабжают необходимым техническим оборудованием и инструкциями по односторонней связи с Центром. Эти меры диктовались также и тем, что летом 1960 года в некоторые наши организации и посольства за рубежом стали обращаться иностранные граждане, желавшие восстановить связь с советской разведкой, сотрудники которой после инцидента с Пауэрсом резко оборвали всякие контакты с ними.

В Лондоне я беседовал с одним из сотрудников резидентуры, моим старинным приятелем Шаповаловым. Когда он готовился к поездке в Англию, мы опасались, что англичане откажут ему во въездной визе. Но к нашему великому удивлению, Шаповалов визу все же получил. Он спрашивал у меня совета, как избежать трудностей, с которыми ему приходилось постоянно сталкиваться в агентурной работе.

А вот как работают наши резидентуры. Каждый день с их сотрудниками что-нибудь да происходит. Один из них обожжется на каком-нибудь деле, а другой над ним только посмеется. Сотрудники ГРУ и КГБ радуются неудачам друг друга. Когда резидент ГРУ в Лондоне узнал, что двое агентов КГБ арестованы, он довольно потер руки и произнес: «Отлично. Слава Богу, что у нас все в порядке».

Во всех советских учреждениях за рубежом сотрудников КГБ всегда больше, чем ГРУ, особенно в США и Англии. И те и другие стараются первыми отправить ту или иную информацию в Центральный Комитет, дабы заслужить его похвалу. Ни одна разведслужба не делится с другой добытой ею информацией даже в пределах одной резидентуры. И это притом, что сотрудники ГРУ и КГБ участвуют в одних и тех же совещаниях и даже порой обмениваются агентами. Например, полковник Павел Дмитриевич Ерзин, бывший резидент КГБ в Турции, никогда не делился со мной никакой информацией, даже военной. Он спешил немедленно все сведения отправить в Москву и тем самым продемонстрировать свою бурную деятельность. А уже на следующий день утром Ерзин начинал хвастаться, какие ценные материалы ему удалось заполучить. В Анкаре Ерзин пробыл около года. У него были нелицеприятные отношения с Серовым, и это несмотря на то, что ему удалось завербовать одного западного дипломата. За сотрудничество Ерзин выложил тому разом 5000 турецких лир, хотя своих наличных денег у него на тот момент не было. Эту сумму я одолжил Власову, его заместителю, моему приятелю, из средств, выделенных мне на ведение оперативной работы. Спустя несколько дней Ерзину из Москвы деньги прислали, и Власов, вернув их мне, забрал расписку.

После возвращения из Турции у Ерзина возникли проблемы с Серовым. В Сирии Ерзин приобрел автомобиль иностранной марки, а в Одессе обменял его на «Волгу». Он не хотел, чтобы его иномарка привлекала к себе внимание. Не знаю, что там у него произошло с его начальником, но когда он катал меня в своей новенькой «Волге», то, говоря о Серове, употребил крепкие выражения по его поводу. Пожаловался, что тот не желает его даже слушать.

Некоторое время Ерзин по линии КГБ работал в Государственном комитете по культурным связям с зарубежными странами. В то время комитет возглавлял Георгий Жуков [48] . (Чтобы не путать с нашим маршалом, его имя часто писалось как Юрий.) У Ерзина в комитете был укомплектован штат из оперативных сотрудников КГБ, но в нем служили, да и сейчас служат, офицеры ГРУ. В частности, там работает один полковник из танковых войск (имя его я забыл), который до прихода на службу дважды побывал в Афганистане.

48

Некоторое время Жуков работал корреспондентом в Париже. Он оказывал услуги по линии КГБ и на этом поприще добился больших успехов. Когда он вернулся на родину, Хрущев стал активно использовать его для контактов с известными иностранцами, и прежде всего с представителями зарубежных компартий.

Недавно Ерзина повысили в звании (он стал бригадным генералом) и назначили проректором Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Почти весь преподавательский состав университета состоит из сотрудников КГБ, и только несколько его профессоров являются добровольными помощниками разведки. Ерзин говорил мне, что носит два головных убора — фуражку начальника отдела КГБ и шляпу проректора. Основная задача этого высшего учебного заведения — готовить пятую колонну для африканских стран. Многие из студентов Университета дружбы народов уже завербованы и теперь работают на советскую разведку. В целях политической подготовки они изучают марксизм-ленинизм, чтобы впоследствии занять руководящие посты в своих государствах. По возвращении на родину выпускники университета первым делом займутся организацией забастовок и демонстраций, направленных на свержение их правительств, и т. д. Во время учебы их хорошо кормят, обувают и одевают. Кроме того, они получают еще и стипендии. Живут иностранные студенты в принципе лучше, чем средний советский студент, — почти на полном содержании Советского государства.

Чтобы лучше понять наших «соседей», достаточно вспомнить что-нибудь из их прошлого и их тесную связь с Хрущевым. Сталин и Берия много зла причинили нашему народу. Об этом мы знали и без хрущевских разоблачений культа личности Сталина. На съезде Хрущев не только «не отмылся» перед всем миром, но еще больше себя запятнал. В злодеяниях, чинившихся в стране Сталиным и Берией, он принимал самое непосредственное участие. Однако и сейчас многие скажут, что при Сталине порядка было больше, а этот дурак Хрущев разрушил все — и промышленность, и сельское хозяйство. Ни минуты не раздумывая, он ликвидировал машинно-тракторные станции. А теперь хочет их восстановить, но боится, что над ним станут смеяться.

У меня есть свои основания ненавидеть КГБ. Мой родственник (брат деда) до войны несколько лет отсидел в тюрьме только за то, что до революции его брат служил в Ставрополе судьей! А брат умер в 1919 году! Я же не поддерживал никакой связи с двоюродным дедушкой, который был генералом, так как боялся испортить себе карьеру. Однажды на дне рождения Варенцова хозяин дома представил меня министру обороны Малиновскому, и тот, в свою очередь, спросил меня: «Вы — родственник генерала Пеньковского?» — «Очень дальний», — ответил тогда я. Когда же Варенцов сообщил Малиновскому, что я служу у Серова (то есть в ГРУ), тот произнес: «О, это очень хорошо. Очень».

Я знал от Варенцова, что наш министр обороны недолюбливает Серова. С поста Председателя КГБ Серова сняли в 1958 году и направили в ГРУ. Сейчас он — заместитель начальника Генерального штаба и одновременно — начальник Главного разведывательного управления. Все в ГРУ недовольны его назначением. Его следовало бы расстрелять вместе с Берией, а не присваивать ему генеральский ранг. Но такое у нас в стране трудно себе представить. У нас рука руку моет.

Являясь офицером Генерального штаба, я тесно общаюсь с генералами и маршалами. Они не перестают удивляться: «Зачем нам этот Серов? Если расстреляли Берию, то почему этого типа не повесили?» В открытую мы такие вещи не говорим, но иногда, вместе выпив, обсуждаем эту тему. Старинная русская поговорка гласит: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».