Записки на краях шарфа

«Ты, наверное, наркоман», — задумчиво сказала тётка.

Мне вдруг очень захотелось ответить:

— А есть что предложить?

Но я стоически сдержался и с достоинством ответил, что я фанат ЦСКА, немного запил с друзьями и забыл выйти в Минске. А в поезд я попал, поскольку ехал в нём от Бреста до Минска, что, в общем-то, было чистой правдой.

Тётки тут же оживились, и одна заявила, что фанаты всё могут, они вообще 3,14здец какие находчивые. Я сразу проникся гордостью за репутацию своей субкультуры.

Вскоре делегация ушла, и со мной до Орши стали вести беседу менты.

Белорусские менты оказались нормальными, обращались очень вежливо, рассказали много интересного типа того, что у них в Белоруссии есть даже такой закон про вежливое обращение с гражданами, и милиции у них в Белоруссии вообще никто не боится. Потому что батька приказал им местное (а заодно и приезжее) население любить, беречь и трогать только в экстремальной ситуации (какая нафиг там диктатура? какой такой «режим»?).

После моего недолгого пребывания в этой стране мой респект к Лукашенко и вообще политике их властей возрос многократно: нет криминальных иностранцев и бомжей, адекватные акабы, чистые улицы, низкие цены, пенсии у стариков, на которые можно жить, и много чего ещё. Есть наверняка и свои минусы, но всё относительно. В нашей стране, по моему ощущению, беспредела куда как побольше.

В ответ я рассказал им, какой беспредел творится у нас, как мне перебили руку пришельцы с планеты обезьян в Нальчике, как били дубинками на концертах и выездах, как вообще нелегко путешествовать мирному фанату и что не все москвичи живут так запиписечно, как все почему-то думают. Менты, явно всё-таки улавливая часть амбре от моих носков даже из кармана и глядя на мою небритую физиономию (коренной москвич — гы-гы-гы), охотно с этим соглашались.

Разрулив проблемы с ментами в Орше, я купил билет и до 5-ти утра (когда приходил мой поезд на Москву) прожиганивал последние белорусские десятки тысяч рублей. Сильно набрался. Помню только — пил с какими-то белорусскими гастерами на вокзале за батьку. Они называли меня братухой и спрашивали, где я служил и кто сейчас по жизни… такой ад!

Сил хватило только зайти в поезд, взять бельё и практически сразу вырубиться… Когда проснулся, продрав глаза, первым делом увидел и услышал, как плохо одетый пьяный кузьмич с блевотиной на рукаве и сильно помятой физией сидит на краю моей кровати и увлечённо гонит колхозного вида девахе напротив, с которой только что, видно, познакомился. Что-то про то, что он потерял мобильник за 20 тысяч, и его теперь в Москве трахнет шеф. Слово «ШЕФ» он произносил так, что мне как минимум представлялся какой-то нереальный олигарх в костюме от Brioni! Он гнал, что его сестра — топ-менеджер отделения Парламент-групп в Белоруссии. На этом моменте я заулыбался — знает простой народ такие модные слова. Что у его сестры есть квартира в Москве. Гнал ей, как он там по приезду шикарно заживёт… В этот момент кузьмич с вожделением кинул призывный взгляд девчонке, однако на его гон она реагировала вяло. Дальше он начал гнать ещё что-то дико увлекательное, но я опять вырубился…

Ближе к Москве проснулся — звонил один из парней узнать, как я. Оказалось, что вся банда, поехавшая в Минск, едет через два вагона от меня… это судьба… Потопал к своим, а там уже и Москва, перрон, встречающие друзья, метро, и всё… до новых встреч!

Ружомберок (Костыль)

Это был мой первый евровыезд, я успел вписаться на него в последний момент. Загранпаспорт мне выдали в паспортном столе буквально в последний день подачи документов на визу. Сразу подорвался в посольство — подал документы и визу получил.

Как только мы сели в поезд до Ужгорода, у Шипы опустилось забрало: он начал пить и творить синий беспредел. Мы с ним даже друг другу рожи били. Потом, на обратном пути, дошло до того, что его отписали от отряда — ехать с ним было невозможно.

Первый хит Шипа устроил на границе Украина — Словакия. Мы ждали с хохловской стороны, когда погранцы займут свои будки для прохождения пограничного контроля. Наконец пограничники появились. Они идут по залу, в котором мы ожидаем. В этот момент Шипа в угаре хватает литровую баклашку с пивом и швыряет что есть силы через весь зал! Он чуть-чуть не попал в погранцов. Бутылка падает прямо перед ними, они в ахуе — что тут вообще происходит! Шипа ржёт, мы хватаемся за голову! Как-то всё таки прошли границу.

Естественно, всё время пребывания в Словакии мы бухали — первый евровыезд. Отличная атмосфера, крутое пиво, меганизкие цены. Все в восторге!

Шипа просыпается в гостиничном номере в Кошице. Чувствует, что-то странное происходит. Он трогает руками — под ним что-то мокрое! Говорит мне — что-то не так. Встаёт. Я смотрю — под ним здоровое жёлтое пятно… Говорю ему: «Шипа, ты просто чудовище… ты допился до дикого ада!»

Шипа начинает грузиться, мрачнеет на глазах, как так — даже в детстве не было такого! Ад и Израиль, просто конец света. Он начинает шарить по своей кровати и вдруг светлеет лицом. Из складок одеяла появляется открытая банка пива. Пьяный Шипа держал её в руках и уснул, вылив банку пива на себя!

Говорю ему, что ещё повезло, и он на этот раз отскочил, но если будет пить так же дальше — будет то, о чём он подумал!

Ещё был хит. С нами ехало два парня, родные братья-близнецы по погонялу Братухи. Мы с них были в отпаде — один в газмяс, другой нормальный. Второй напивается — первый трезвый. Один тупит — второй адекватен. Второй начинает тупить — первый становится адекватен. Они всё время менялись ролями, и никогда не было такого, чтобы они были в одинаковом состоянии! Если один нормальный — второй точно какую-то фигню исполняет! В итоге у нас появилась масса шуточек про то, что у Братух один мозг на двоих. Как будто они мозг друг другу по очереди передают…

Одного из Братух выписывали из поезда по дороге к украинской границе. Как только мы сели в поезд, всем раздали миграционные карточки. Всех предупредили: заполните сразу, потом будем бухать — станет не до этого, потеряете, будете не в состоянии пьяными ручки искать, начнутся тёрки с пограничниками с самого утра. Сейчас заполним, уберём и забудем. Братухи забили на это дело. У одного из них потом были проблемы. Утром идут погранцы, начинают проверять документы. Братуха им говорит: «Идите нахрен, ничего заполнять не буду». Они раз проходят — он им ничего не дал. Два проходят — опять ничего.

Начинаются тёрки. Братуха, ещё весь под алкогольными парами, с ночи в себя не пришёл, начинает бычить. Погранцы злятся — мы угораем.

Поезд трогается, погранцы достают наручники и начинают его заковывать, ты, мол, достал. Мы его отбили кое-как тактично, ладно. Погранцы на прощание сказали, что без этой бумажки он обратно не уедет, спрыгнули с поезда. На самом деле оказалось, что на эти миграционные карты всем пох, и границу он пересёк безо всяких проблем.

Возвращение баннера. Сечи на польских полянах (Боксёр)

Получив новость о том, что наш легендарный баннер украли поляки на выезде в Словакию, я сразу осознал одну вещь. Дальнейшая жизнь строилась, исходя из одной конкретной развилки — либо мы возвращаем баннер, либо перестаём существовать как бригада. Мы уже никогда не сможем спокойно жить с этим дальше.

Встретились, долго обсуждали, что делать. Пришли к пониманию, что дальше возможен лишь один вариант — ехать драться за баннер. Через знакомых по цепочке был найден выход на нужных нам людей. В итоге забились.