Записки незнакомца

Я внутренне напрягся, поскольку с детства не любил ходить к зубным врачам.

– Хватит паниковать,- засмеялся Ильин. Экраны телевизоров погасли.Никто не заставляет тебя с ней иметь дело. Но если тебя заинтересовала вся эта петрушка, то можешь просто побыть с ребятами, поделать в конце концов стенгазету. Можешь и внештатно где-нибудь еще подрабатывать: книжки оформлять, графики рисовать. Не понравится - вернешься к себе.

По правде говоря, предложение было крайне заманчивым, да и вся моя прежняя жизнь показалась вдруг скучной и ординарной.

– А вообще-то,- заметил Ильин,- в экспериментах у нас участвуют почти все, если не считать меня, Зиманова, Антоняна и дяди Саши. Мы, так сказать, по состоянию здоровья не подходим. Ну и Шиллер, конечно, тоже не участвует, ему ответственность не позволяет.

– А во время экспериментов вешается табличка "Занято"?
– смекнул я.

– Точно,- ответил Ильин. Его глаза лукаво блеснули: - А первым отправился Петрунис, когда Виктор Николаевич Шиллер задержался в заграничной командировке.

– Куда отправился?
– не понял я.

– Пока лишь на тысячу лет. Увы, это оптимальный вариант для наших приводов,- вздохнул Ильин.- И, естественно, только в будущее, вследствие однонаправленности времени. Так что большинство фантастов оказались не правы, предрекая, что возможно путешествовать в прошлое. Время- весьма упругая среда. Преодолеть эту упругость и сделать бросок в далекое будущее не позволяет маломощность силовой установки. А в более близкое к нам время мешает попасть большая инерционность гироскопов.

Увидев, что мне не все ясно, Ильин усмехнулся:

– В общем, успехи у нас весьма скромные. Поначалу, как и положено, стали экспериментировать с аппаратурой и различными предметами, обстоятельно проверяя их идентичность при возвращении. Остановка в будущем была незначительной. Время как бы выталкивало все обратно, подобно абсолютно упругой среде. И поэтому мощность машины затрачивалась лишь на движение в будущее, а время само возвращало машину обратно в прошлое. Впоследствии настала очередь животных. К удовольствию сотрудников лаборатории, в ней стали весело лаять собаки и проказничать обезьяны. Все это не нравилось только Шиллеру, у которого явно не заладились отношения с Арташесом Гевондовичем Антоняном, возглавившим медико-биологические работы. Возмущенный бедламом, Виктор Николаевич отбыл за рубеж на международный симпозиум по космическим цивилизациям, которыми очень увлекался. И тогда на машине отправился в будущее Петрунис.

– Мы с Арвидом сконструировали систему противовращения,- сообщил Ильин,- которая позволила останавливаться в будущем на более длительное время. Конечно, идею подал Зиманов. Вернувшись из командировки, Шиллер первое время все шарахался от Петруниса и, наслушавшись разных сообщений о космических цивилизациях, выдвинул идею, что Петрунис - не Петрунис, а иновремянин. Естественно, возражениям Арташеса Гевондовича он внимать не желал. Примирило Шиллера со случившимся лишь то, что в лаборатории за ненадобностью больше не стало животных, за исключением обезьянки Мики, которую приютил у себя в отделе Арташес Гевондович. Кроме того, машину переоборудовали, и теперь почти все, как уже сказал Ильин, побывали в будущем.

– А вообще не понимаю,- заметил вдруг Ильин,- почему возникло это название - "машина времени". Как будто она время делает или времени подчиняется. Мы, например, нашу машину назвали иновременным рефлектирующимся агрегатом, или сокращенно - ИРА.

– Так что же там - через тысячу лет?
– снова не выдержал я.

– А ничего,- сказал Ильин.- Та же комната. Дело в том, что в первое время снова стали экспериментировать с предметами и аппаратурой. Ставили их на пол рядом с машиной в будущем, а затем возвращали в этот или следующий раз и тут же проверяли на идентичность. Никаких изменений в них не обнаруживалось, а оставляемая аппаратура также не фиксировала каких-либо изменений в окружающей обстановке. Предметы стали забрасывать дальше, строго проверяя во время следующего путешествия в будущее, не сместились ли они за время отсутствия экспериментаторов. Все оставалось на месте. Затем стерли пыль в некоторых местах рядом с машиной, но в следующий раз она вновь появлялась. В конце концов чем-то вроде пылесоса пыль собрали и проанализировали при возвращении. Оказалось, это обычная пыль, без всяких выкрутасов. И вот когда Шиллер в очередной раз уехал за рубеж послушать про свои космические цивилизации, Арвид Петрунис в будущем, через тысячу лет, слез с машины на пол, а потом вернулся обратно.

– Это было вчера,- сказал Ильин.- А сегодня Ковалев открыл дверь.

– А вы наблюдали это по телевизору,- высказал я догадку.

– Ну не совсем,- усмехнулся Ильин.- Здесь по дисплею можно лишь наблюдать, как машина исчезает и появляется вновь. С Ковалевым предварительно было обговорено, что он попытается открыть дверь. При возвращении он показал мне знаком, что это ему удалось. И вот теперь я с нетерпением жду подробностей, но его еще держит Арташес Гевондович со своими ребятами.

Ильин посмотрел на часы.

– Вот, пожалуй, и все. Есть вопросы?

Я и не знал, что сказать.

– Ну что ж, ты подумай, стоит ли тебе с нами связываться,продолжал Ильин.- А если надумаешь, позвони, и мы тебя в тот же миг оформим. Да, чуть не забыл.- Он вытащил какую-то бумагу.- Про разговор наш никому не говори, а то еще засмеют. Да и все равно не поверят.

В этом он был, пожалуй, прав.

– А если поверят?

– Нет, ты уж своих близких не тревожь. Да и посторонним здесь делать .нечего. Слышал ведь, что Шиллер сказал: штаты у нас все забиты. Так что ни о чем говорить не надо, а потому и распишись.

Я расписался, но еще смутно себе представлял, как на сей раз смогу выдержать и не рассказать все Ларисе.

– Но почему я?
– пришло мне в голову.- Что у вас, киноаппаратуры мало?

– Любой аппаратуры у нас хоть отбавляй,- рассмеялся Ильин,- а вот художников нет. В общем, -время покажет.

Не успел я осмыслить эту фразу, как на его столе замигала какая-то лампочка.

– Вот мне и пора. Ты все понял?

– Что такое условия Лихнеровича?
– вдруг выпалил я.

– Условия Лихнеровича?
– Брови Ильина удивленно взметнулись вверх.- Это условия сшивания миров, но, собственно, тебе-то и не надо все знать.

– А можно и мне к Ковалеву?

– Сегодня на тебя хватит. Отложим на следующий раз.

Он нажал еще раз на какую-то кнопку - стена сзади него несколько разошлась. Ильин откатился на своей коляске в образовавшуюся нишу, - Но кто такой Ковалев?

Однако стена уже вновь захлопнулась, и по донесшемуся гулу я понял, что за ней находится лифт. В неожиданно опустевшем кабинете мне опять сделалось жутко, и я бросился к двери, которая с готовностью распахнулась. Сверху, со второго этажа, доносились голоса, но я понуро направился к выходу. Это он нарочно, подумалось мне, чтобы я еще раз пришел.

– Слышь,- обратился ко мне вахтер.- Уважь старика, нарисуй мне табличку "Предъявлять пропуск в развернутом виде".

Новости здесь распространялись быстро.

– Зачем тебе, дядя Саша? Все равно всех в лицо знаешь.

– А для порядка. Вот проходят некоторые - и ни здрасьте тебе, ни до свидания.

– Ладно,- пообещал я.- И до свидания.

И тут же понял, что бесповоротно связал свою судьбу с этим таинственным домом. Одно меня беспокоило - что я скажу Ларисе? Врать я не умел, тем более ей, а правду говорить не мог.