Записки об экзорцисте. Юляша

empty-line/>

В доме было пять комнат: детская, зал, комната стариков, спальня родителей и гостевая, в которой Антон распаковал вещи. Из черной сумки вынул ритуальную мантию, обшитую белой ниткой в заклинания на латыни, достал длинные красные свечи, сухие травы, длинный острый ритуальный нож, по заявлениям продавшей Антону карибской стороны рукоятка, которого была сделана из кости бедра человека. Итак, облачившись и попросив алюминиевый таз, с длинным ножом он вышел на хозяйственный двор, где Юля уже поймала черную курочку.

Несколько нервничая, Антон наступил на короткие обрезанные крылья птицы, прижав её к земле. Курица закудахтала и в ту же секунду острый нож быстро отсек её голову. Тушка задергалась в конвульсиях, а задача Антона была наполнить алюминиевый таз теплой кровью, что он и сделал хоть и с большим трудом- несколько брызг попали на черную мантию.

Юля и подошедший Гена с интересом наблюдали за его камланиями. Антон обмакнул пучок трав нижней стороной в кровь, сухую его часть поджег, как и три свечи в левой руке. "Владыко мира избави господ сиих от всех невзгод ибо ты дал жизнь им и дал им радость избави тропы их от преткновения дабы избавил ты мои от черного небытия",- наговаривал он старинный карибский переведенный наговор, окуривая двор и выводя крестообразные движения на доме. Далее, приговаривая наговор "Айм Юшес Араим Юшес" принялся обходить дом по часовой стрелке. Юля, замерев от волнения, наблюдала за колдуном. На лице Геннадия играла небольшая усмешка скепсиса. Антон вышел на улицу, попутно читая наговор и окуривая дом, как в этот миг громыхнуло. Не предвещавшее дождя небо, пролилось пухлыми апрельскими каплями воды. Пучок моментально потух и оказался мокрым, но все же Антон дошел до четвертой стены и как он предполагал совершил очищение. Окинув взглядом фасад дома, заметил в окне сморщенное лицо свекрови Юли, Раисы Павловны, выглядывающей поодаль занавески.

За ужином собралось все семейство Тищенко. Дед Анатолий подливал всем своей настойки кизила, Антон после двух рюмок почувствовал духоподъемное чувство внутри, все ему по плечу, изгонит нечистою силу из этого жилища, применит все карибские верования, да и после куриного жертвоприношения должно подействовать. Гена молча хлебал борщ, чтобы поскорее удалится к футбольному матчу. Свекровь Раиса Павловна с любопытством рассматривала городского гостя. Сын Саша умял свою порцию и убежал на улицу. Анатолий Петрович сказал тост:

– Чтобы дом наш стал чистым как слеза младенца, чтоб все зло его обошло.

Раиса Павловна отвела взгляд и едва заметно улыбнулась. Юля сказала:

– Папа, давайте кратко, за дом, чтоб продали его вот и все.

– Да, пьем настоечку мою.

Последняя пошла как то горько и стукнуло в голову, захотелось прилечь. Анатолий Петрович начал нудный рассказ про армию:

– Я сам в Казахстане служил, в Арыстане, там мы настойки делали из картошки, леденцов, куриного помета, у бабок покупали готовый самогон или сами делали, в хоз части. Два года так пили, много чего было. Однажды прапор нас застукал, так пришлось ему две канистры самогона отдать, чтоб не донес выше, как сейчас помню прапорщик Абдулбаев Рашидбек Мусаевич. Мы в секретной части служили. Эх, частенько дембельский альбом перелистываю- вспоминаю армию. Ты Антон служил?

– Нет, не годен, плоскостопие у меня.

– Ишь ты, надо было все же сходить, я вот говорю, что Сашку надо в армию, какой институт? Армия и только армия делает человека человеком.

– Ладно вам, папа, - вмешалась Юля, - Антон, ты наверно уже отдохнуть хочешь, иди к себе в комнату, ложись поспи, посмотрим, как дом отреагирует на этот твой ритуал с курицей, будет ли проявлять себя?

– Наверно, действительно пойду, - согласился Антон, и сказав, "спасибо", встал из-за стола.

Ему досталась небольшая комната в конце коридора со светлыми обоями, он лежал на разобранной тахте у стены и наблюдал за сияющими звездами, которые так ярки только за городом, вдали огней.

Надо будет завтра сходить на прогулку по селу, когда-то в детстве еще когда был жив отец приезжали сюда за парным молоком и свежим творогом. Взор Антона привлекло черное пятно у батареи, которого пару секунд назад не было. Присмотрелся и разглядел в нем крысу. Хлопнул в ладони и животное юркнуло вдоль стены и скрылось под шкафом. Сон какое-то время не находил. В животе булькала настойка и жирный борщ. Только стал засыпать как по потолку громыхнуло. Раскат похожий на металлический шар, которым прокатили по крыше. Антон приподнялся, прислушиваясь- за окнами мяукала кошка. Лег в постель и повернулся на другой бок. С трудом уснул.

Утро разрезал крик хозяйки и её брань. Вскочил с кровати и бегом выбежал из комнаты. В коридоре Юля стояла, закрыв руками рот, и смотрела на надпись чем-то коричневым на побелке стены. Антон подошел ближе и прочитал краткое "Юляша" чем-то коричневым, зловонным.

– Похоже экскременты, - сказал Антон, - типичный полтергейст, боюсь и смена места жительства не поможет, если он вот так привязывается к определенному человеку, он будет преследовать его всегда.

– Это кошмар какой-то, Гена час назад уехал на работу, Саша в школе, я прилегла еще поспать и слышу шорох - вышла, а тут такое. Мерзость! Господи, что за мерзость. За что главное? Ко мне обращено. Как будто я ему нужна.

Антон вернулся в комнату и натянул джинсы и майку. Умылся и когда вышел из туалета фраза на стене была уже стерта. Юля в перчатках, с выступившими слезами сказала:

– Щипнуло меня два раза. Изгоняет из дома.

Дверь открылась и в прихожую с улицы вошла Раиса Павловна.

– А я из церкви, заупокойную деду ставила, может поможет,- с улыбкой сказала старушка,- что такое, Юляша?

– Надпись говном на стене, вот что! И опять щипает, аж синяки оставил.

– Я про колдунов не знаю как быть, а батюшку нашего стоит пригласить.

– Да звала уже, не берется он за такое-говорит дети балуются.

– Я бы мог провести еще один древний обряд, но мне нужен козел, шерсть козла, не обязательно убивать животное. Кто у вас коз держит в селе?

Юля задумалась, снимая резиновые перчатки. Раиса Павловна выпалила:

– Да Стас и батюшка держат, Стас он в баре "Виктория" хозяин еще, у него спрашивать надо и у батюшки разрешения на такое.

К двенадцати часам Антон отправился к сельскому священнику. Купол церкви видно из любого двора селения. Глядя на этот позолоченный ориентир, он ступал по разбитой асфальтированной дороге. Навстречу ему проехал старичок в фуфайке на велосипеде, издающем скрип. Две бабки на лавочке оценивающим взглядом проводили городского гостя, пока тот не скрылся из виду, свернув на проулок.

Дом священника был действительно рядом с церковью. Кирпичный, с пластиковыми окнами и кондиционером на стене. На высоких бордовых воротах висел звонок. Антон нажал на кнопку и через полминуты дверь дома открылась. Донеслась тяжелая рок-музыка. Это гремела риффами и барабанами австралийская AC/DC.

"Собаки не слышно и то хорошо".

Открылась калитка. Хозяину дома на вид было лет тридцать максимум. Высокий и широкоплечий, одетый в оранжевую футболку и шорты, только по его длинной русой бороде можно было признать в нем священнослужителя.

– Чем помочь?
– спросил мужчина.

– Добрый день, меня Антон зовут, Козловский, я приехал к вам в село помощь одной семье оказать, хотел заручиться и вашей подмогой

– Сергий меня зовут, ну проходите в дом, расскажите, как в городе дела обстоят, вы из Марьевска?

– Да, - Антон шагнул в проем калитки

– У меня варенье есть чудесное, малиновое! Идем за мной.

Кухонька была скромной, но уютной. Войдя в помещение, взгляд Антона привлек рыжий котик, подкрепляющийся у миски, рядом с кухонным столом. Сквозь открытые жалюзи большого окна с пластиковой рамой проникал яркий дневной свет, на стене, оклеенной обоями с незамысловатым узором висела большая икона с грозным ликом святого, на ней изображенного. Сергей принес откуда из комнаты еще один стульчик и вручил его Антону.