Записки одной курёхи

– Виктора Цоя, – сказала я.

– Правильно. Молись Силам, они дают волю превозмочь бедствия и напасти.

– Каким таким силам? – спросила я.

– Ангелы имеют сложную иерархию. – Валентина взглянула на папу, прислонившегося плечом к дверному косяку, как бы диагностируя его взглядом: будет ли критиковать ее в этот раз?

Нет никакого резона ссориться с хозяином квартиры, – даже ради истины. Папа улыбнулся.

– Есть Херувимы, Серафимы, Архангелы, Господства, Силы и Власти, – произнесла она, косясь на папу.

– Шпарите из труда «О небесной иерархии Дионисия Ареопагита»? – спросил папа, не выдержав.

– Да, – сухо отозвалась Валентина. – Дионисий был учеником апостола Павла, следовал за ним три года, вместе с Иисусовыми учениками погребал Богородицу… Так вот, Маша, Господь Саваоф летает на обитателях седьмого и шестого небес – ало-пылающих огненных шестикрылых херувимах, подобных молниям. На них никто не смеет взглянуть, даже прочие ангелы, до того их лики слепят. Рядом с ними могучие лазоревые серафимы с четырьмя лицами – человека, льва, быка и орла. Их тело полно глаз, а шум крыльев подобен шуму вражеского стана, на них же восседает сам Господь Саваоф…

– Один ка-ак огнегривый тигр, другой – как бык, исполненный очей, с ними голубой орел индий-ский… – пропела я из Борисова.

– Кто это? Он взыскан Господом! – воскликнула наша собеседница. – Он взыскан! Как я в Сарове! Ему дано было увидеть…

– Крылатый лев, бык… Влияние ассиро-вавилонских верований… – произнес отец и с задумчивым видом скрылся в своем кабинете.

– Да-да, он взыскан, – продолжала Валентина свое, игнорируя моего отца. – Вот как я в Сарове, когда мощи преподобного Серафима туда внесли. Я шла крестным ходом из Москвы, а потом, после службы, о которой преподобный говорил: и среди лета Пасху запоют, – я увидела крест! Крест на небе! Я не горжусь – но я была взыскана. Грозовое черное небо, и вдруг облака так лезвием четко-четко разрезаются в форме Андреевского креста! Потом за тучи зашла луна, и воссиял крест России! Господь открыл мне: когда умрет третий Кощей Бессмертный, Россия освободится. Первый Кощей – Сталин, второй – Маленков и третий Каганович. Я кричу: люди, смотрите – Господь благословил наконец Россию! И я поведала всем о том, что знала. И все люди сказали: а ведь Валентина права!..

Мама смотрела на Валентину широко раскрытыми от ужаса и радости глазами и поддакивала после каждого слова.

Из слов нашей гостьи выходило, что вся российская и вообще мировая история существовала лишь для того, чтоб открыться ей, вразумить ее и сделать своим свидетелем.

Строго глядя на нас, Валентина продолжала:

– Служат Богу Господства, Силы и Власти. Одни властвуют над сономом ангелов, другие имеют силы над светилами и временами года, третьи – воюют за мироздание со злыми духами. Громадные Престолы Его, отрешенные от всего земного, не ведают о нас, хотя мы и можем созерцать их. Они звездными сонмами смотрят нам в окно или гремят громами в вышине и тем самым дают нам ощущение величия Божия… Если б не они – не писали б мы стихи и псалмы.

Валентина задумалась. Наверное, ей представлялась ее антиградовая станция в горах, в Приэльбрусье. И громада горы, и ледниковые ручьи, и Баксан, и страшное языческое капище с гнущимися под тяжестью «тканых молитв» деревьями, и вонючие бараньи головы, надетые на кол. И горячий возлюбленный, какого никогда не будет здесь, в России. Оставалось утолять свою страсть ветхозаветными преданиями, в которых читалась мощная мужская энергия Бога, могучая в своей первобытности.

Валентина протяжно вздохнула.

– Я пишу акафисты. Написала вот Серафиму Саровскому. Светозарный угодник Божий, от Господа рожденный…

– Почитать можно? – с трепетом и слегка подобострастно произнесла мама, давно не читавшая и папиных романов.

– Я дам вам. …За Престолами следуют Господства. Они властвуют над земными царствами и народами. В слове Божием есть, например, упоминание о ангеле царства Персидского и ангеле царства Эллинского. Они предстательствуют за свой народ перед Господом и наставляют царей и иерархов, как принести благо своим подопечным.

– И президентов? Или только царей? – полюбопытствовала я.

– Необъятные и несоизмеримые Сонмы Господств попечительствуют обо всем сотворенном Богом, – продолжала Валентина, невзирая на мои немощные «шпильки» в ее адрес, – попечение Творца равно простирается на все видимое и невидимое, малое и великое, и на президентов тоже. И ни на один день не перестает Бог от дела управления тварями, сказал пророк. Для Серафимов Бог – пламенногорящая Любовь, для Херувимов – светящаяся Премудрость, для Престолов – Царь Славы, для Господств – Промыслитель. Господствия учат людей властвовать над страстями, утеснять плоть, давая простор духу. Вот тебе, Маша, следует молиться Господствам.

– А дальше какие есть ангелы? – спросила я, и мама удовлетворенно закивала.

– Следующий ангельский чин – Власти, – сообщила Валентина. – От постоянного созерцания Божественной власти эти ангелы так проникаются Божьим всемогуществом, как раскаленное железо проникается огнем. Силы, которыми они облечены и преисполнены, невыносимы для дьявола. Власти обращают бесовские полчища в преисподнюю и во тьму кромешную. Вот почему все, мучимые от дьявола, должны молитвенно призывать Власти.

– Это тебе, Маша, это про тебя! Призывай власти, хорошо? – зачастила мама. – Будешь призывать?

– …о всех бесноватых, разных припадочных, кликушах, порченых надо просить их…

– Вот-вот-вот! – воскликнула мама, дергая меня за рукав. – Это для тебя, Маша.

Я отстранилась от нее.

– Надо ежедневно молиться им: Власти святые, отгоните от рабы Божией Марии беса! Дальше идут Начала. Ангелы эти так называются потому, что Богом вверено им начальство над стихиями природы: над водой, огнем, ветром, над животными, растениями и вообще над всеми видимыми предметами. Гром, молния, буря подвластны Началам…

– Он при-идет из вышины-ы, – неожиданно для себя пропела я из Борисова. Это случилось автоматически: я давно жила в мире рок-песен и рефлекторно находила ассоциации. – Копье дождя-а-а в его рука-а-ах…

– Это тот самый, который про херувимов пел? – спросила Валентина. – Он ищет божественное, и божественное поможет ему!

– А, – сказала я. – Значит, вам надо выпрашивать прощения у Начал, да? Ведь им вверены силы природы…

Валентина будто не слышала моих слов.

– Известно, например, что молния нередко попаляет кощунников…

– Ага… ага… – заулыбалась я.

– Не кощунствуй, Маша! – воскликнула мама и треснула меня по спине, чтоб я распрямилась.

– …Град одно поле побивает, другое оставляет невредимым… Кто неразумной стихии дает такое разумное направление? Начала делают это.

Валентина сделала едва уловимое движение головой. Как потом я поняла, она искала своего критика папу. Но папа давно стучал на машинке в своей комнате.

– Это казуальные миры. Миры высокого долженствования.

– Какого-какого долженствования? – переспросила мама, вся подавшись вперед.