Записки prostitutki Ket

Молодой:

– Нет, просто за мной стоял охотник с настоящим ружьем…

Скрудж

Если честно, меня ему подарили.

Сам бы он, конечно же, ни в жизнь бы на такие траты не решился.

Ну как подарили… По правде говоря, проспорили.

Позвонил мне мой давний поклонник, мужик хороший и приятный. Я уж думала, что сам придет, ан нет.

Рассказал, что поспорил с приятелем, на девочку. В чем суть спора – не столь важно, но только уговор: кто проспорит, тот другому даму и оплачивает. Ну и проспорил мой поклонник.

«Съезди, мол, Катенька, на ночь. Если свободна – в восемь за тобой заедут, а я уж до вечера забегу, оплачу».

Работе Катька всегда рада. Собралась, приоделась, всем, чертовка, хороша.

В полдевятого звонок, мол, выходите, дама, ждем.

У парадного стояла машина. И я села. Мужчин в машине было двое.

Подвоха я не ждала (поклонник мой плохого не подгонит), а потому не напрягалась. Подвоха, собственно, и не было.

Мужчина помоложе, тот, что за рулем, – водитель (потом узнала – личный). Справа от него сидел классический такой пузанчик.

Пузанчик повернулся, довольно хмыкнул и сказал:

– Илларион.

– Какое красивое имя, – покривила душой я.

Пузанчик засмеялся:

– Для тебя можно просто Ларик.

И уже не мне – водителю:

– Ну, Валера, че стоим? Поехали. Через магазин давай.

Ехали недолго, трепались ни о чем, я заученно смеялась, пузанчик был доволен. То ли мной, а то ли собственным, довольно странноватым, остроумием.

И мы остановились у «Пятерочки».

– Красавица, пьешь? Что-то взять? – спросил он у меня.

И как-то странно, как будто опасаясь, что я пойду с ним, уточнил:

– Ты посиди, я сам схожу.

– Милый, возьми шампанского, – игриво протянула я, – или виски. Хорошо?

И он ушел. Мы с водителем сидели и молчали. Прошло буквально минут пять. Ларик вышел с хиленьким пакетом, на ходу засовывая деньги в кошелек, открыл дверцу, наклонился, почти сел и…

В машину посыпались монетки.

– Валера, сделай свет, – скомандовал Илларион, вылез и начал осматривать пол.

Две нашлось сразу. Третья, видимо, ушла в страну потерянных вещей.

– Иди-ка сюда, посвети зажигалкой, – снова позвал он несчастного Валеру, и тот обреченно обошел машину.

Ларик искал, Валера светил, монетка все не находилась.

Я сидела сзади и тихо фигела. На монетку – такую облаву!

– Та что ж такое, – бормотал пузанчик, – куда она укатилась? А ну, ты можешь отодвинуть мне сиденье? Наверное, она там где-то.

Это надо было видеть. Ларик стал коленом на порожек, скрючился-скорячился и полез шарить по полу ладошкой. Объемная попа торчала из двери наружу. Валера делал вид, что он не с нами, и, судя по лицу, молился, чтобы не заставили снимать сиденья…

У монетки не осталось шансов, она была с довольным хмыком выловлена, обтерта и отправлена обратно в кошелек. Водитель поправил сиденье, пузанчик почти сел и…

– А, сигареты забыл, сейчас приду…

И вылез из машины.

– Видала? – спросил Валера, когда Ларик скрылся за дверями. – Он же тебя тоже не сам покупал? А то б точно облез…

– Жмот? – одним словом поинтересовалась я.

– Не то слово. Чего, думаешь, он тебя в магазин не взял? Боится, чтоб, не дай бог, не развела на лишний рубль! – угрюмо съязвил Валера. – Сил никаких нет.

И оживившись:

– Ну ничего, последнюю неделю у него дорабатываю, уже и нашел куда свалить…

Пузанчик вышел, сел, и мы поехали.

Дом был огромный и красивый, но какой-то уж совсем пустой. С улицы было понятно: на многих окнах даже не было штор.

Собственно, действительно обжитым был только большой зал-студия на первом этаже. Везде в беспорядке валялись вещи. На столе стояли бутылка «Блю Лейбла» и один стакан.

– Ну, ты пока в душ сходи, – сказал мне Ларик и спешно начал ныкать бутылку в бар. И я сообразила: дорогого нам сегодня не обломится.

Как близко это было к истине, я окончательно поняла, когда вышла из душа. На столе больше не было вискаря, зато гордо возвышалась одинокая бутылка отчаянно дешевого пойла – «Советского шампанского». Пейзаж дополняла разломанная на кусочки такая же мегадешевая побелевшая шоколадка, и на тарелочке – аккуратная, явно магазинная, нарезка колбасы. Кусочков шесть.

Видимо, я не всегда умею скрывать эмоции, и на моем лице явно прочиталось удивление. Огромный дом, дорогущая мебель и личный водитель никак не вязались с «Советским» и обветренной колбаской.

– Ой, ты знаешь, – уловив мой взгляд, почему-то занервничал Ларик и понес ахинею, – я думал сначала взять чего-то другого, но тот отдел с более дорогими напитками был закрыт, и я решил не ждать продавца… Я так торопился к тебе, моя дееевочка…

И он протянул ко мне лапки.

Раньше ляжешь – раньше выйдешь.

В принципе, напряжным он не был. Чуть подергался, пискнул, затих и откатился. Полежали, помолчали.

– Налить тебе? – вдруг спросил Ларик.

Я ненавижу «Советское», но другого мне не предлагалось, а выпить почему-то захотелось.

И он разлил пойло по бокалам. Я отхлебнула, он отхлебнул… поморщился, шлепнул меня по попе и сказал:

– Ну, давай быстренько в душ, а я после тебя.

– Угу, – буркнула я и поплелась.

В этот раз в душе я была недолго. Похоже, меньше, чем он рассчитывал. Потому что когда я, видимо, внезапно для него объявилась в дверях комнаты, то застала картину: одной рукой Ларик спешно тулил бутылку вискаря в бар, а другой – молниеносно пихал туда же стакан. Судя по выпученным глазкам и дернувшемуся кадыку – он только успел промочить горло. Без меня, разумеется.

Я сделала вид, что не заметила. Мне почему-то стало весело.

На этом веселье прошел второй раунд.

«Советское» тихо томилось на столе, колбаска скучала без нас.

– Мне остаться или уехать? – аккуратненько спросила я после второго раза, когда стало ясно, что Ларик точно бы уже всхрапнул. – Я могу вызвать такси.

– Ну нееет, – обиженно протянул он, – тебя ж до утра оплатили, вот и оставайся. А такси не надо. Утром тебя Валера отвезет, пусть работает.

Видимо, сама мысль, что а вдруг я попрошу на такси, доставила ему душевных терзаний. Хотя я б его не попросила.