Записки prostitutki Ket

– Садись, – во весь рот улыбнулся мне Эдик и великодушно указал на диван.

– Миленько, – покривила душой я. Мне нечего было больше сказать.

– Не обращай внимания, – засуетился вдруг он и заявил неожиданно гордо, указав на баулы, – это – товар!

– Аааа! – протянула я и стала стягивать кофточку. В душ решила не идти. Побоялась, что не перенесу вида душевой.

Секс с ним был совершенно обычный, такой, как сотни других моих сексов. Он вяло погладил меня по груди, шлепнул по бедру, отчего я, очевидно, должна была возбудиться, суетливо подергался сверху, пискнул, затих и откатился.

Чутьем я поняла: больше ему и не нужно.

Мы лежали рядом, и я вяло решала: сбежать уже сейчас или полежать с ним остаток оплаченного часа.

– Жениться хочу! – сказал он вдруг. Прозвучало это как-то истерически.

– Женись, – спокойно ответила я и потянулась за сигаретой и пепельницей, попутно рассматривая кандидата в чьи-то мужья.

Он посмотрел на меня с укоризной, будто я совсем не в себе.

– Ну ты че! Где она, а где я?

Да вот уж, действительно. Судя по виду комнаты, в которой он жил, свадьба была страшно далека.

– А где ты? – спросила я скорее для того, чтоб поддержать разговор.

– Ну вот смотри, – начал он монолог, и я поняла, что это надолго, – я приехал из жопы мира… Родился в Гюмри, оттуда уехал в Самару, и вот второй год как в Питере. Это, конечно, шаг.

– Шаг, – согласилась я, и еще раз осмотрела комнатушку, – так а что она-то? Замуж не идет?

– Не идет, – грустно согласился он, – но она передумает!

И вдруг, почти без паузы, мечтательно:

– Она знаешь какая! Красивая! Педагогический закончила, преподает, курсы еще ведет, английского…

– И что, ты тоже английский знаешь? – спросила я скорее для проформы.

– Ну не, ты че, – как-то даже возмутился он, – русский до конца б выучить… У нее квартира большая, прямо на Невском, представляешь?

Закурил, задумался.

– Ну ничего! Я еще раскручусь! У меня, знаешь, жилка есть!

– А чем занимаешься-то? – заинтересованно спросила я. Комнатушка никак не вязалась с жилкой.

– Бизнесом! – гордо сказал он и многозначительно показал глазами на баулы.

– И что в них?

– Сумки! – он подскочил с кровати, подтянул баул и развязал его. – Смотри!

Это был какой-то сумкотрэш. Розовые дольчегабаны с расползающимися нитками в строчках, пахнущие затхлым дермантином красно-желтые шанели с пошарпанными позолоченными цепочками и совсем уж безумные луивитоны со стекляшками, которым Эдик польстил, гордо назвав их «стразами этого, как его, Варовского».

– Слуушай! – ему явно пришла в голову какая-то идея. – Ты же с девочками общаешься, помоги распродать, а? С меня – процент, пять долларов со штуки…

– Боюсь, не распродам, – саркастически хмыкнула я.

Да что там «не распродам»! Я перестала бы общаться с человеком, не постеснявшимся носить такое.

Он сарказма не заметил, и в следующие двадцать минут я узнала дивную историю становления Эдика в большом бизнесе.

Если быть совсем краткой, то вскоре после приезда в Питер он познакомился с неким китайцем Ваней, и Ваня этот совсем по дешевке сбыл ему партию великолепных сумок, по пятнадцать долларов за штуку. Деньги у Эдика были – прислала мама из Гюмри.

Расчет был прост, как пень: Эдик берет сумки крупным оптом и рассовывает их по небольшим рыночным лавчонкам на реализацию.

Но тут выяснилась пикантная деталь: на товар не было документов, китаец Ваня как-то вмиг растворился, и дальше сбыть это великолепие без документов оказалось решительно невозможно. (Да и кому оно надо – хоть с документами, хоть без.)

И Эдик решил: будет торговать через «Вконтакте». Он где-то слышал – так тоже можно делать. Он через пень-колоду создал группу, заспамил ссылками всех, кого только можно, но… дело как-то не пошло. Питерские модницы совершенно не желали ни дермантиновых шанелей, ни дольчегабан с расползшимися строчками.

За три месяца Эдик продал восемь сумок. Остаток денег, высланных мамой, стремительно подошел к концу.

Через полгода Эдик был в долгах как в шелках.

Примерно в это же время ему и подвернулась Ирочка с Невского. Не то чтобы Ирочка желала Эдика – скорее Ирочке просто раз в две недели было жутко скучно, и она позволяла выгулять себя на кофе, когда он совсем уж доставал ее звонками. Ну, а дальше – ни-ни…

– Так что, поможешь продать? Прибылью поделюсь, – еще раз сказал мне Эдик, и вид у него был такой, будто речь шла как минимум о нефтяном миллионе.

– Прости, не могу, – отмахнулась я, – жилки нет…

Эдик как-то сразу сник. Похоже, светлый лик Ирочки становился все более недосягаем.

Мне на секунду стало его жалко. Ну, дурачина, это да, но совершенно ж искренний дурак.

– Слушай, – дружески погладила я его по плечу, – а может, тебе в модели податься? А что, внешность позволяет! Да и Ирочка оценит…

Внешность у Эдика и вправду была шикарная. Худой, пожалуй, даже очень. Глаза зеленые. Ресницы – мечта каждой девочки, губы – идеальные. Очень, очень красивый мужчина. Даже жалко было, что при такой-то внешности он был настолько обижен мозгами.

– Да ну, – ответил он сразу же, – что ж я, не мужик, что ли? Грудь брить, спать с кем попало… Но я уже придумал! Я тебе по секрету скажу. Я все равно буду свой бизнес делать. Я кредит уже даже взял.

Мне вдруг стало понятно, откуда у него деньги на то, чтобы купить меня, но вслух, конечно же, сказала совсем другое.

– Какой бизнес-то? – спросила я.

Вышло почти обреченно.

Его глаза загорелись.

– Продажа дизайнерских брелков!

В этот момент я поперхнулась дымом и закашлялась. Он подождал, пока я приду в себя, и продолжил:

– Ну да, именно брелков! С гравировками!

– И кому ты собираешься их продавать? – скептически усмехнулась я. – И откуда их возьмешь-то? И кто их гравировать будет? – в моей голове сразу родилась масса логичных вопросов.

– Они уже есть! – сказал он хорошо знакомым мне тоном, и я снова вспомнила про нефтяной миллион. – Я их закуплю и буду предлагать интернет-магазинам, и сам буду продавать, через группу «Вконтакте»…

– Что на них выгравировано-то? – спросила я не без издевки.