Записки prostitutki Ket

К интуристу нужно лучше подготовиться, интуристов у меня давненько не было.

Помылась, прошла скрабиком неделю назад сделанную эпиляцию, волосы уложила утюжком, даже коту зачем-то завязала бант. Ну прямо вот предчувствовала праздник.

Жду-жду, а нет его. В Интернете посидела, пару фраз на английском повторила – вдруг он расчувствуется и забудет русские слова.

Час прошел, полтора.

Звонок.

Заблудился мой интурист. У них там, не знаю уж где, дома как-то иначе расставлены, а он в Питере хоть и не впервые, но еще не до конца догнал, как ехать.

– Эй, приятель, ты таксисту трубочку дай, я объясню, – сказала я.

– Я пьешьком, – услышала в ответ.

Ну и какие из этих-то у нас особо жадные? Не припомню я, чтобы иностранцы ко мне хоть раз пешком приходили, чай, не на Невском живу.

– Где ты? – спрашиваю безнадежно.

– На проспекте, – выдает он, и разговор наш сразу прерывается.

Таааак, думаю, ну хорошо, что не в лесочке.

Телефон звонит снова:

– На каком проспекте, милый? – спрашиваю я.

– Я не знаю, – как-то понуро отвечает он с жутчайшим акцентом, – тут торговый центр есть.

– Отлично! – говорю. – Какой?

– Продукты! – выдает он, и я сползаю. Потому что понимаю вдруг, что торговые центры с площадью в 25 квадратов могут быть только в очень бедной стране. Быть может, он из Африки добрался?

– Тааак, – я начинаю кипеть, так как на вечер у меня уже есть планы, а этот, похоже, только к утру доберется, – милый, поймай машину, а? И продиктуй адрес.

– Дорого, – спокойно выдает он.

«Точно Африка», – решаю я про себя.

– Милый, – говорю в трубку, – я тебя долго ждать не буду. У меня планы, понимаешь? Так что ты или скорее добирайся, или прогуливайся дальше, в Питере достопримечательностей много. Только без меня.

Не уверена, что он понял все, что я ему сказала, но нотки моего голоса явно словил точно.

– Повтори адрес, – попросил он.

Я повторила.

– Сейчас уже, скоро, – сказал он и отсоединился.

Не прошло и пары минут, как я услышала звонок домофона.

– Да.

– Я пришел.

Спустилась, забрала. Смотрю: мамадорогая, это же индус! Живой!

Ростом с меня, крепенький такой, лицо – землистого цвета, и зеленющие глаза.

А на глазах очечки, сам в пиджачке в зеленом, под цвет глаз. Бородка двухнедельная, густая. И большие губы.

И самое смешное: на голове тюрбан, а из тюрбана торчит какая-то мулька. Замотал он его, что ли, косо?

– Что это у тебя из чалмы торчит, милый? – интересуюсь не из вежливости, а просто любопытно.

Оказалось, темная я, не знаю совсем, что у индусов чалма замотана ровно, когда они давно и прочно окольцованы, а вот эта мулечка торчащая – это что-то вроде специальной зазывалочки для самочек, вроде павлиньего хвоста. Ну вроде «налетай, свободно!»

Удобно все-таки у них в этой Индии. Это они круто придумали – отметки на людях ставить, сразу видно, женат мужик или свободен, при муже мадам или ищет.

Индус этот оказался уже обрусевший слегка, а потому, хоть и имел он жуткий акцент, но болтал довольно сносно. У него здесь, в России, дела – небольшой, но все же бизнес. Что-то вроде продажи сувениров в гостиничных номерах.

И мотается он в Питер уже пару лет как. И мульку свою всем выпячивает, да только вот пока не забрали его в русские мужья.

Податливый он оказался. Предложила чаю – согласился.

Предложила в душ – взял полотенце и пошел.

Предложила в покои пройти – прошел, трусы снять – снял. Сел на кровать, смотрит на меня во все глаза и зажимается слегла.

– Расслабься, милый, – говорю, а сама ближе подхожу.

Деньги получены, время идет, пора уже и действовать.

И тут он, бедный, как-то сжался и… начал отползать на край кровати.

«Боится, что ли?» – промелькнула мысль.

Я потянулась к нему, он отодвинулся еще, я замерла, а он спросил:

– А у тебя водка есть?

И я опешила слегка.

– Есть, – говорю.

– Неси!

Я принесла пузырь и два стакана. Ну, гулять так гулять.

Пару лет поездок в Питер, похоже, даром не прошли. Он схватил бутылку и из горла: буль-буль, буль-буль…

Пока я ловила воздух ртом, он выдул граммов сто. А то и больше.

И ладно б это! Мне стоило немалых трудов не выпучить глаза, когда я увидела, как он занюхивает лежащей рядом чалмой. В следующий миг он блаженно растянулся на кровати.

– Можно! – сказал уверенно.

«Делааа…» – подумала я.

Я подобралась к нему, он лежал и, ни слова не говоря, задумчиво смотрел на меня. И в тот момент, когда я решила было слегка испугаться, он спросил:

– А у тебя помада есть?

– Есть, – опешила я, – тебе зачем?

– Дай, а? – жалобно попросил он.

Ну что ж, слова клиента – закон.

Я встала и принесла из ванной помаду. Бежевую, от «Ланком».

– Что это? – спросил он расстроенно.

– Помада…

– А красной нет?

– Есть, – растерялась я и встала снова.

Когда я притащила красную помаду, он как раз устраивал второй буль-буль.

Помаду было очень жалко – отчего-то я решила, что ею он закусит.

– Дай, – сказал индус и протянул ко мне свои коричневый лапки.

Я отдала помаду, мысленно прощаясь с ней и убеждая себя в том, что это – издержки профессии, да и вообще, она, помада эта, давно мне надоела, и я хочу другую – ну и зачем мне две красные помады? Пусть ест!

Не успела я додумать мысль, как он привстал, открутил колпачок, вывинтил помаду и… очень ловко, одним махом, ткнул ею в мой лоб. Аккурат промеж глаз.

– Эй, ты чего? Это ты на фига? – я ошалело повернулась к зеркалу, рассмотрела красную точку на лбу и вдруг словила себя на мысли, что так я, темноволосая, и впрямь очень похожа на индианку.

Он прижался сзади, и я поняла: его чудо было в полной боевой готовности.

Индийский гость ловко опрокинул меня на кровать и, не сводя глаз с красной точки, которую изобразил у меня на лбу, сам натянул презерватив.

Дальше все было быстро и довольно скучно. Он пробыл во мне минуту, от силы полторы.

Все это время он не сводил с меня глаз. Должно быть, красная точка служила ему если и не путеводным маяком, то афродизиаком – точно. Потом он тихо кончил и развалился на кровати.