Записки провинциала
Шрифт:
Дворец «Слушали и Постановили» будет широко открыт для всех бюрократов. Все двери его будут открыты настежь:
– Приходите! Володейте нами! Заседайте!
Вообще заседания всякого рода разрешается устраивать только во Дворце «Слушали и Постановили».
Главарям любого учреждения предоставляется право заседать в любой из дворцовых зал на таких условиях:
а) первые 30 минут – совершенно бесплатно;
б) еще 2 минуты – с платой за счет учреждения по карательному тарифу из расчета 20 рублей за минуту;
в) неограниченное количество времени – с изысканием платы
И можно считать верным делом, что больше тридцати двух минут ни одно заседание продолжаться не будет.
Конечно, из нудного стана бюрократов послышится ужасный визг.
Они будут протестовать. Они начнут кричать о гибели страны. Они потребуют, чтобы разрешили проработать вопрос о Дворце «Слушали и Постановили» на заседаниях по старой норме времени.
Но этого позволять не надо!
Кто вообще установил, что заседания не ограничиваются временем?
Ограничены известным, заранее установленным временем и рабочий день, и пароходный рейс, и сеанс в кино, и солнечная ванна.
В театре за один вечер спектакля Гамлет решает важнейшие вопросы, а восемнадцати надутым чиновникам из конторы «Торг– лоханка» нужно шесть часов, чтобы решить вопрос о закупке одного кило гвоздей для нужд своего лоханочного производства.
Если они уже иначе не могут, то пусть заседают за свой счет! По карательному тарифу! «Чудак» за постройку Дворца «Слушали и Постановили».
Древо познания
В жизни каждого гражданина неизбежно наступает день необыкновенной значительности.
В этот день гражданин окончательно убеждается в том, что ему никак не обойтись без мебели.
До сих пор он пробавлялся случайными вещами. Висела у него в комнате еловая полочка, купленная некогда на аукционе предметов искусства и старины. Пружинный матрац покоился на козлах, сделанных дворником дома. А больше ничего и не было.
Ныне гражданин понимает, что так дальше жить нельзя.
Ему нужна настоящая кровать со спинками – надоело ему спать на качающемся матраце, с которого валятся подушки.
Ему нужен посудный шкаф – должны же когда-нибудь обресть тихую пристань тарелки, стаканы и белые кастрюли.
Ему нужен платяной шкаф, стулья и обеденный стол. Многое требуется гражданину, внезапно понявшему, что жить совсем без мебели все-таки неудобно.
Хорошо бы завести также диван, письменный стол и книжный шкаф, но о таких пышных деталях гражданин старается не думать. Все равно денег не наберется.
Итак, в первую голову надо купить кровать, посудный шкаф, стулья, обеденный стол и шкаф для платья.
Соразмеряя приблизительно стоимость намеченной покупки с наличными своими средствами, гражданин убеждается, что купить мебель он может только в кредит.
Гонимый лучезарной мечтой о новой жизни, он уже на другой день бродит по магазину кооператива «Коммунар», который торгует мебелью Мосдрева.
Только здесь, в
прохладном мебельном подвале, потребитель начинает соображать, что весь этот пир кооперации и кредита дается совсем не в его честь.Уже в самом начале похода за мебелью лучезарная мечта несколько тускнеет.
Потребитель выражает желание посмотреть посудный шкаф.
Ему вежливо отвечают, что посудных шкафов нет.
В магазине есть только мебель Мосдрева, а Мосдрев таких шкафов не изготовил. Впрочем, ленинградский Древтрест тоже не снисходит до сооружения посудных шкафов.
Потребитель все же интересуется тем, куда ему складывать посуду и продукты. Тогда его проводят в отделение, где рядами стоят буфеты.
Мосдреву издавна принадлежит первенство в изготовлении безобразной, мещанской мебели. В этой области впереди всех остальных предметов стоят мосдревские буфетики, украшенные стеклышками, зеркальцами и резьбой.
На боках этой жалкой мебели вырезаны лилии, декадентские женские лики либо какие-то волосы, стилизованные по моде 1909 года.
Долго стоит потребитель перед этим изделием, трогает его дрянные замочки и жалкие латунные украшения. Буфетик настолько противен, что потребитель уже сразу решает по-прежнему хранить свою посуду на подоконнике. Решение это еще укрепляется, когда он узнает, что жалкий буфетик стоит только полтораста рублей.
Потерпев такую решительную неудачу с посудным шкафом, потребитель приступает к осмотру кровати.
Кровати Мосдрева имеют пугающий вид.
Государство борется с лавочниками и с духом лавочничества. Мещане – враги государства.
Но пока общественность схватилась врукопашную с мещанством, госорганизация на государственные деньги изготовляет рекордно мещанские предметы.
Фальшиво-пышные кровати Мосдрева с балясинками и шишечками вызывают отвращение.
В дореволюционное время среди всякой дребедени изготовлялась и мебель простая, удобная и красивая. Но Мосдрев из наследия прошлого выбрал только самые пошлые образцы.
Ими он и снабжает новых потребителей, снабжает, кстати, по ценам, доступным только нэпманам или казнокрадам.
Когда видишь, как Мосдрев, пользуясь своим монопольным положением, вынуждает пролетариев покупать свою мебель, становится противно.
Пир кооперации и кредита время заменить деловой поставкой населению потребной ему мебели.
Для моего сердца
Какие смешные вещи происходят в Москве.
Удивительный город! На его перерожденных окраинах выстроены пепельные здания научных институтов с именами ЦАГИ, НАМИ, НИТИ. Окраины перешли в лагерь науки. Там говорят:
– Энерговооружение. Магистраль. Куб.
А в центре города расположился бродячий базар. Здесь на горячих асфальтовых тротуарах торгуют шершавыми нитяными носками и слышен протяжный крик:
– Вечная игла для примуса!
Зачем мне вечная игла? Я не собираюсь жить вечно. А если бы даже и собирался, то неужели человечество никогда не избавится от примуса! Какая безрадостная перспектива.