Записки Шанхайского Врача

Дьюи часто вспоминал о своем крокодиле. Оказывается, крокодил - очень умное животное, я этого не знал. Но вскоре после нашего знакомства тема воспоминаний Дьюи сменилась: он потащил меня к себе в каюту и показал буквально ворох фотографий своей филиппинской приятельницы, очень красивой молодой женщины, снятой в различных позах совершенно голой. На мой вопрос, почему на всех фотографиях она без одежды, Дьюи не моргнув глазом ответил: «На Филиппинах очень жарко», - и тут же рассказал мне о магическом ритуале, который исполняется филиппинками для сохранения любви мужа или любовника, но мое целомудренное перо отказывается его здесь воспроизвести.

Дьюи сразу вошел в нашу мужскую компанию и стал играть с нами в кости. Мы называли его судьей, чем он был чрезвычайно доволен. Симмонс как-то заметил: «У вас в Америке все или судьи, или полковники. Чтобы различать, кто есть кто, есть очень удобный и простой способ -по географической параллели: все живущие к югу - полковники, а все живущие к северу - судьи». Наш друг был одновременно и судьей, и полковником.

Дьюи постоянно проявлял недовольство плаванием. В Маниле он был счастлив со своей красавицей филиппинкой и с крокодилом, а тут у него каждый день случались неприятности с этим «богом-проклятым-сукиным-сыном» старшим помощником. Кроме того, его раздражали наши ежевечерние споры за стаканом виски или джина. Разговор обычно начинался с политики, и англичане ругали Советский Союз и США. Вначале Дьюи поддерживал англичан в их нападках на СССР, но вскоре заметил, что это ему невыгодно, так как в ответ я стал поддерживать англичан, когда они набрасывались на США. Тогда мы с ним заключили безмолвное соглашение: когда ругали Советский Союз, молчал Дьюи, а когда ругали США - я. Когда же англичане выдыхались, мы вместе с Дьюи начинали ругать Англию. После такой разминки начиналась следующая фаза: говорили о религии. Поскольку к ней все были одинаково безразличны, то и ругались все со всеми - просто так, из принципа или от безделья. К часу ночи разговор переходил на женщин - и воцарялось полное согласие.

В Табако мы прибыли на другой день вечером. О Филиппинах можно получить какое-то представление лишь в том случае, если проплывешь мимо всех островов - больших и крошечных. Посещение одного острова мало что дает. Филиппины - это архипелаг, насчитывающий более семи тысяч островов, из которых только две тысячи четыреста имеют названия. Больше половины островов вообще необитаемы. На остальных - двадцать миллионов жителей, которые говорят на семидесяти различных языках. На Филиппинах побывал английский мореплаватель сэр Франсис Дрэйк (кажется, одновременно пират: в те времена такое совместительство было в порядке вещей), затем островами долгое время владели испанцы и наконец американцы. По количеству людей, говорящих на английском языке, Филиппины стоят на третьем месте в мире после Англии с колониями и США. Конечно, английский язык филиппинцев объединяет, тут ничего не поделаешь.

Когда смотришь на карту Филиппин, конгломерат островов, где зарождаются тайфуны, то понимаешь, что надо быть хорошим мореплавателем, чтобы водить суда по этому ярко-зеленому лабиринту. Мы проходили мимо маленьких островков, мимо больших, но редко видели хижины на берегу. Везде ярко-желтый песок, ярко-зеленые пальмы, а за ними таинственные и темные заросли -тропические джунгли.

Подошли к Табако. Этот порт, так же как и Манила, находится на острове Лусон, но только в его южной части. В Табако заходят, очевидно, только за копрой. На обыкновенной карте его не найти, настолько это крошечный населенный пункт - его и городом-то не назовешь. Но вид, открывающийся, когда подплываешь к нему, неожиданно оказался впечатляющим. Обогнув какой-то островок, мы увидели почти прямо перед собой громадную темно-синюю гору, верх которой был закрыт длинной черной тучей, лежавшей параллельно земле, как большой, толстый блин. Это был вулкан Майон высотой около двух тысяч шестисот метров, который не упоминается ни в одном учебнике географии. Высота Везувия не превышает и тысячи трехсот метров, однако о нем знают все школьники. Правда, Везувий разрушил Помпею, но все же и о Майоне следовало бы упоминать в учебниках.

Табако расположен в глубине Албайского залива в лагуне. Это удивительно красивый городок, стоящий у самого подножия вулкана. Песок его пляжей не желтый, а черный, вулканический. Первое впечатление неприятное, как от всего непривычного, но песок мягкий. Местами растет кустарник, который заходит прямо в море, что довольно необычно. С гор текут прозрачные неглубокие речки, скрытые густыми зарослями бамбука, кокосовыми пальмами и банановыми деревьями. Много пальм ниппа, широкими листьями которых местные жители покрывают хижины, и море - буквально море!
– ярких неизвестных цветов. Вода в лагуне бирюзовая. Набережная хорошо бетонирована и может принять, наверное, три океанских судна. Сразу от набережной тянется неширокая тихая дорога, по обеим сторонам которой расположены склады пеньки и копры. На некоторых складах еще остались написанные тушью большие иероглифы,- начинающиеся знаками «Великий Японский Морской Флот». Всюду запах кокосового масла. Если от набережной свернуть влево, то можно выйти к небольшому зданию муниципалитета, построенному в стиле греческого храма, с надписью по-английски. Перед ним находится площадь, на которой стоит старинная католическая церковь, почерневшая от времени, и отдельно от церкви - колокольня, а рядом - школа. Здесь начинается главная улица, которая носит название «Национальная», хотя на стене школы осталась мраморная плита со старинной испанской надписью «Calle Real» - королевская улица. За церковью - базар. Как и везде в Юго-Восточной Азии после войны, на нем торгуют американскими товарами: военными поясами, таблетками для дезинфекции воды, зелеными тюбиками с мазью, предохраняющей от сифилиса и гонореи, канистрами для бензина и вообще всяким хламом. Все постройки на базаре легкого типа, в основном, деревянные балаганы, но иногда обходятся и без них: товары разложены на растянутых американских походных кроватях.

Жилые дома на Филиппинах строят на сваях, поскольку всегда есть опасность наводнения от волн, которые с моря в любой момент может пригнать тайфун, однако иногда и сваи не помогают. Дома выглядят очень живописно: крыши из листьев пальмы «ниппа»; окна со вставленными вместо стекол пластинками перламутра от раковин, через которые, конечно, ничего не видно, но они пропускают внутрь немного дневного света; уютные резные балкончики, устроенные вокруг всего дома по периметру. На своих балкончиках филиппинцы разводят много цветов, словно мало им роскоши окружающей природы и мало моря всюду растущих цветов. Меня поразило, как часто среди горшков всевозможного типа, в которых выращивают цветы, встречаются ночные горшки европейского образца. Пикантно, тропический цветок - яркий и пышный, растущий из ночного горшка!

На ближайшей улице мы зашли в один из домиков с приусадебным участком. Главная забота хозяина такого участка состоит в том, чтобы каждый день полоть на участке дикую траву, бурно наступающую на городок из джунглей. Нам говорили, что если ее не выпалывать ежедневно, то через три недели участок становится непроходимым. Вся площадь участка занята кокосовыми пальмами. Одна пальма росла изогнуто, верхняя ее половина низко наклонилась и шла почти параллельно земле. Хозяин предложил кому-нибудь из нас забраться на пальму и сорвать кокосовые орехи. За десять сентаво рвать можно столько, сколько можешь с собой унести. Звучало заманчиво, а для гимнаста (я в то время им был) залезть было пара пустяков. Я без труда добрался до кроны, но, сорвав один большой кокосовый орех, сообразил, что другого мне уже не ухватить. Слезать надо было одной рукой цепляясь за ствол пальмы, а в другой - держа орех. В общем, обыкновенное мошенничество: на базаре такой орех я мог бы купить за пять сентаво.

В этот же день мы ходили смотреть петушиные бои. Довольно противное зрелище. На площади собралось много народа. Мужчины были одеты в рубашки навыпуск и белые грязные штаны. За плечами у некоторых женщин я заметил что-то вроде прозрачных сетчатых крылышек, прикрепленных к платью. Мне объяснили, что это метиски, а крылышки означают, что в их жилах течет и испанская кровь. Зрители сидели на корточках кругом, а два хозяина петухов науськивали их друг на друга. К лапам петухов были привязаны маленькие ножички, которыми они разбивали друг друга буквально в клочья. Зверское развлечение. Бой быков в миниатюре. Естественно, заключались пари.

Пассажиры и свободные от дежурства офицеры весь день провели на берегу. Мы бродили по черному песку, любовались цветами и наблюдали за купающимися в лагуне ребятишками. Они купались голышом.

Потом мы отправились в сторону вулкана Майон. Казалось, вершина его совсем рядом, но это, конечно, иллюзия. Если высота вулкана две тысячи шестьсот метров, то по его склону нужно подниматься, наверное, не меньше десяти километров. Сразу за хижинами, находящимися на окраине городка, начинаются джунгли. Они поднимаются от подножия вулкана вверх по склонам, и совершенно очевидно, что, если метров двести пройти вперед, можно окончательно заблудиться и вообще никогда не вернуться к цивилизации. Лианы опутали стволы деревьев, и в полутьме не разобрать, лианы это или змеи. Земля влажная. Под сенью листвы жарко и душно, как в бане. А из глубины леса доносятся зловещие незнакомые звуки: клекот, писк, шорохи и какая-то возня. Страшно. Нет, не гостеприимны джунгли.

Я прогулялся и в ту сторону городка, где расположилось «Китайско-филиппинское общество вдохновения». Что это означает, непонятно, но что-то безусловно китайское: китайцы любят такие названия, как «Павильон душистой старости», «Беседка десяти тысяч лет нескончаемого наслаждения»... Это была Китайская торговая палата, или пятая колонна Китая, отделения которой можно увидеть по всей Юго-Восточной Азии вплоть до Цейлона. Большой, чисто прибранный участок. На нем стоит несколько зданий. Первое здание - школа. Много китайских детей. Девочки одеты в белые блузки и синие юбки, мальчики - в белые рубашки и синие шорты. Филиппинские же дети ходят голышом, потому что море в пятидесяти шагах, а все время одеваться и раздеваться - требует много времени, хотя время здесь не считают.

«Китайская торговая палата — острие экономического и политического проникновения Китая в другие страны», -это строки из дневника, написанные в 1947 году; сегодня, в 1979 году, я думаю так же. Над главным зданием висит только китайский флаг. В Китае после войны иностранные фирмы обязаны были вывешивать флаг Китая наряду со своим собственным: надо уважать страну, в которой живешь. Но это похвальное правило, очевидно, не распространялось на самих китайцев, живущих в других странах. Филиппинцев, видимо, уважать не обязательно.