Записки следователя

Маснизон заметил, что многие мужчины обратили на нее внимание. Это ему польстило. Она и в самом деле была очень хороша, - светлая шатенка с задорным личиком и большими смеющимися глазами. Как всякая женщина, Валентина Ивановна почувствовала, что имеет успех, и потому была особенно оживлена. Маснизон смотрел на нее влюбленными глазами.

– Не пора ли нам перейти в кабинет?
– не выдержав, наконец, спросил он.

– Посидим еще, - мягко ответила Валентина Ивановна, - здесь, право, очень мило. Между тем публика все прибывала. Все чаще хлопали пробки, все пьянее смеялись женщины, официанты сбились с ног.

Около двух часов ночи с шумом открылась дверь из вестибюля, и на пороге лестницы кто-то очень отчетливо и трезво произнес:

– Внимание, господа! Тише, слушайте меня внимательно, джентльмены!..

Спокойный и вместе с тем повелительный голос этого человека сразу приковал внимание. Сидевший спиной к лестнице Маснизон повернулся и едва не подавился куриной ногой: на пороге стоял Ленька Пантелеев. Рядом с ним были еще двое.

– Тише, тише!
– еще раз крикнул Ленька, и в руках у него появился большой вороненый кольт. Стоявшие рядом с ним люди тоже навели на зал тускло блеснувшие револьверы.

В зале мгновенно стало тихо. У кого-то из рук вылетел и со звоном разбился графин, где-то истерически вскрикнула женщина.

– Ни с места, господа!
– продолжал Ленька.
– Дам прошу не волноваться, я интеллигентный бандит. Позвольте представиться - Леонид Пантелеев.

– Боже!
– с ужасом вскрикнула какая-то дама.
– Ленька Пантелеев!..

– Сударыня, - Ленька склонился в изысканном поклоне, - вы совершенно правы. Итак, добрый вечер, или верней - доброй ночи, друзья. Позвольте доложить программу. Мои ассистенты сейчас обойдут столы. Прошу их не задерживать и заранее приготовить все, что вызывает наш искренний интерес. Дамы, к вам это тоже имеет прямое отношение. Предупреждаю, малейшая некорректность - четыре сбоку, ваших нет. Главное, чтобы не было шухера. Официантов и метра прошу пока обождать на эстраде. Музыканты, можете спокойно отдыхать, к Шопенам наша фирма претензий не имеет. Начали...

"Ассистенты" ринулись вниз. Ленька продолжал стоять на пороге, оглядывая зал.

У Валентины Ивановны стучали зубы о края бокала, который она почему-то продолжала держать у рта. Маснизон посинел и шумно сопел от страха.

"Ассистенты" действовали с феерической быстротой. Мужчины и дамы безропотно складывали на столы бумажники, кольца, брошки и портсигары. Кое-кто из кавалеров торопливо помогал дамам снимать серьги. Работа спорилась.

Маснизон, придя в себя, быстро вытащил из кармана бумажник и портсигар и аккуратно разложил их на столе.

– Ну, - хрипло произнес он, - Валя, снимайте это... скорее...

– Что?
– шепотом спросила Валентина Ивановна.

– Это,-хрипел Маснизон,-это... как это называется?..

И он ткнул пальцем в ее бриллиантовую брошь.

Валентина Ивановна нервно засмеялась, но брошь сняла.

В этот момент их заметил Ленька. Он улыбнулся и подошел к столу.

– А, - сказал он, - юстиция... развлекается... Маснизон вскочил и молитвенно протянул ему обе руки навстречу.

– Рад, э-э... чрезвычайно рад, - пролепетал он.
– Такая необыкновенная встреча... Как вы себя чувствуете?..

– Вашими молитвами, - буркнул Ленька и, не подавая руки, присел к столу.

Маснизон, не зная, что ему делать, продолжал стоять. Валентина Ивановна привычно оправила прическу и затем, как-то отчаянно махнув рукой, начала спешно пудриться.

– Садитесь, господин Плевако,- мирно сказал Ленька, - но сначала представьте меня вашей даме.

– Эм-м, - промычал Маснизон, - охотно... Валя, э-э, Валентина Ивановна... э-э-э, как это говорится, позвольте вам представить... моего, моего... друга... гм-м...

– Очень приятно, - любезно сказала Валентина Ивановна и с большой готовностью протянула руку.

Ленька поднялся, щелкнул каблуками, ловко поцеловал ее руку и опять сел. Маснизон как-то неуверенно присел на кончик стула. Валентина Ивановна, наоборот, сразу почему-то обрела спокойствие и, кокетливо улыбаясь, смотрела на Леньку.

– Какой вы молодой, - протянула она, - я представляла себе вас другим...

Ленька засмеялся и налил ей и себе вина.

– Давайте выпьем, - сказал он просто, - давайте выпьем за нашу молодость...

– Охотно, - весело произнесла Валентина Ивановна и чокнулась с Ленькой.

– Э-э, прелестный тост, - залебезил было Маснизон, но Ленька только тяжело на него посмотрел, и тот сразу осел.

– Ваш муж?
– коротко спросил Ленька, кивнув в сторону Маснизона.

– Нет, просто знакомый, - ответила Валентина Ивановна.

– Плевако, - продолжал Ленька, - мастер язык чесать. Соловей. Меня защищал.

– Поверьте, от души, - произнес Маснизон, - от всего сердца...

– Так и пел, так и пел, - продолжал Ленька, не обращая на Маснизона внимания, - славно пел, да плохо сел. К расстрелу меня приговорили. Слыхали, верно?

– Позвольте, - опять вмешался Маснизон, - я ведь сделал все, что мог... Всю душу вложил... Надеюсь, вы понимаете, что я здесь, так сказать, неповинен. Я сегодня даже в тюрьму к вам ездил, кассационную жалобу привозил. На подпись.

– Кассационную?
– переспросил Ленька.
– Что ж, это можно подписать. Давай подпишу.

– К сожалению, - как-то проблеял Маснизон, - я ее...э-э-э... не захватил с собой. Не учел, так сказать, возможность встречи. Разрешите, я за ней сбегаю домой... Это тут недалеко...

Ленька, прищурясь, посмотрел на него и весело сказал:

– Далеко пойдешь. Далеко пойдешь, Плевако. Но домой ты сейчас не пойдешь. Бог с ней, с жалобой. В другой раз подпишу... Верно, Валентина Ивановна?

– Вам виднее,- ответила женщина.

Ленька посмотрел на нее и, взяв ее руку, сказал:

– Красивая вы. Большой красоты женщина. Легко жить будете.

– Как знать, - почему-то вздохнула она.

– Факт, - настаивал Ленька.
– У меня слово и рука верные. Потом не раз вспомните...

"Ассистенты" между тем заканчивали свою работу. Разделив зал на две половины, они быстро обходили столы. Потом они подошли к Леньке и молча свалили на стол груду бумажников, часов, портсигаров, брошек и колец.

– Богат улов нынче, Леонид Пантелеевич, - почтительно сказал один из них.
– Давно так не фартило.

– Да очень благородно все получилось, - произнес другой.
– И публика хорошего воспитания - ни один фраер даже не пикнул, честное слово...

– Чего удивляетесь, чижики?
– ответил Ленька.
– Настоящей работы не видали? Сами знаете, с кем пришли...