Записки следователя

Было решено, что я направлюсь в МУР и договорюсь со Степановым, что они мобилизуют все свои возможности для того, чтобы помочь в раскрытии этой проклятой кражи.

Увы, Степанов, когда я обратился к нему, прямо мне сказал, что относится к этому делу пессимистически.

– Поймите, дорогой Лев Романович, - сказал он, - кража-то форточная, и вор, забираясь в эту квартиру, даже не знал, кого обворовывает. Толковый профессиональный вор вообще не полез бы в этот дом, это надо понять!.. Следовательно, в данном случае действовал какой-то штымп, новичок, одним словом - не рецидивист... Черта с два его найдешь!.. Мы уж с Кротовым и так наводили справки, прежде чем это дельце вам сплавить, хороший мой...

И Степанов с милой непосредственностью улыбнулся.

В самом скверном настроении я пошел к своим друзьям из первой бригады. Подробно меня расспросив, Осипов только покачал головой и стал ругать на все корки "этого проклятого Тихохода, который всегда умеет за чужой счет вылезти сухим из воды".

Ребята из первой бригады не любили Степанова и его "дипломатических методов". Осипов очень хорошо понимал, в какое тяжелое положение я поставлен, и искренне хотел мне помочь, но, как опытный работник, видел, что дело почти безнадежное. Он подтвердил слова Степанова, что "настоящий, деловой вор" ни в коем случае не полез бы в квартиру наркома.

– Прямо не знаю, как тебе помочь, друг, - говорил Осипов.
– Судя по всему, этот нумизмат от тебя не отстанет. Ничего нет хуже, чем иметь дело с коллекционерами, - это почти всегда маньяки... А тут еще какие-то динары с дырками... Будь они еще без дырок - полбеды, но с дырками - полная "хана"...

В этот момент к Осипову подошла секретарша и протянула ему шифровку из Одессы. Осипов прочел телеграмму, о чем-то задумался и потом с внезапно просветлевшим лицом человека, неожиданно обретшего надежду найти выход из казавшегося ранее безнадежным положения, протянул мне телеграмму.

– Прочти, старик,- сказал он,- это имеет отношение к интересующему нас вопросу. Ты родился в сорочке...

Я схватил телеграмму, дважды ее прочел, но так и не понял, почему она свидетельствует, что я родился в сорочке. В телеграмме было дословно написано:

"Начальнику МУРа Емельянову. В порядке оперативной информации сообщаю, что сегодня выехал скорым в Москву в международном вагоне известный медвежатник "адмирал Нельсон". Не исключаю возможности серьезных гастролей. "Адмирал Нельсон" год назад освобожден досрочно от наказания согласно амнистии. Оснований к его задержанию не имеем. "Адмирал Нельсон" проходил до революции по фамилиям Ястржембский, он же Романеску, он же Шульц.

Начальник Одесского губрозыска Николаев".

– Коля, какое это имеет отношение к динарам с дырками?
– робко спросил я Осипова.

– Имеет,- весело ответил он.
– Имеет, друже, и вот почему. Я хорошо знаю "адмирала Нельсона". Это крупнейший специалист по вскрытию стальных сейфов, работал еще в царское время, медвежатник с европейским именем - одним словом, последний из могикан. Он - король в уголовном мире, и его слово - закон. В общем... он нам поможет... Завтра утром приходи ко мне, поедем его встречать...

На следующее утро мы встречали на Киевском вокзале одесский скорый. Когда поезд подошел, мы остановились у международного вагона и стали поджидать "адмирала Нельсона". Он появился в соломенном канотье, с роскошным, перекинутым через руку коверкотовым плащом и солидной палкой в руке с большим слоновой кости набалдашником в виде львиной головы. "Адмирал" был уже немолод, сухощав, рыжеват, с единственным веселым, уверенным глазом, второй был закрыт черной шелковой повязкой. Его можно было принять и за преуспевающего негоцианта, и за старого морского волка, и за иностранного концессионера, и за международного злодея из фильмов выпуска киностудии "Русь".

– Здорово, "адмирал"!
– подошел к нему Осипов.
– С благополучным прибытием в столицу.

– Николай Филиппович, какими судьбами!
– весело воскликнул "адмирал" и стал трясти Осипову руку с таким видом, как будто накануне он провел бессонную ночь в ожидании этой встречи.
– Давненько мы с вами не видались. Я вижу, что наши фраеры из губрозыска уже накапали вам о моем приезде. Больше им нечего делать, как беспокоить занятого человека, ай-ай-ай... Я же приехал голый, как ребенок, - без багажа, без инструмента, так что они подымают шум, что, я вас спрашиваю?.. Я приехал встряхнуться, осмотреться, прийти в себя после кичмана, так эти дураки вас беспокоят! С другой стороны, спасибо им и за это, я вас все-таки повидал...

– "Адмирал", есть серьезное дело, - перебил его Осипов.
– Пойдем посидим в ресторане,

– Если пристав говорит садитесь, как-то неудобно стоять,- как утверждали когда-то в Одессе,- улыбнулся "адмирал".
– Пойдемте хлопнем по кружке пива и поговорим о жизни... А кто этот милый молодой человек?
– указал он на меня.

– Это мой большой друг, - ответил Осипов.
– У нас общее дело...

В ресторане, выслушав от Осипова историю динаров с дырками, "адмирал" забушевал от негодования.

– Что у вас тут делается в столице?
– кричал он с пеной на губах.
– Почему распустились московские ворюги, я вас спрашиваю?! Надо иметь нахальство забраться в квартиру наркома! Что, им мало нэпманов, частных контор, иностранных концессий, - так нет, они лезут прямо на советскую власть!.. Это же контрреволюция, я утверждаю это как советский человек!.. Николай Филиппович, вы знаете мое куррикулум витэ, или как это там говорят, я не очень силен в латыни, вы знаете все, и я спрашиваю: после Великой Октябрьской революции взял ли "адмирал Нельсон" на абордаж хоть один государственный или даже кооперативный сейф? Да или нет?..

– Ни одного, "адмирал", - согласился Осипов.
– Это факт.

– факт? Это не факт, а вопрос мировоззрения и мое профессион де фуа, как говорят французы. Вы слышите, молодой человек, вам это полезно знать, вы только начинаете жизнь. Мировоззрения!.. С моими руками, о которых в тысяча девятьсот тринадцатом году берлинский полицей-президент говорил на всемирном конгрессе криминалистов в Вене как о явлении выдающемся, вы слышите - он так и сказал: "Майн либе герр, даст ист вундерлихт унд артистик", - с моими руками взял ли я хоть одну сберкассу или хотя бы уездную контору Госбанка? Боже меня упаси!.. Я сказал себе так: "Семен, лучше отруби себе руки, чем взять хоть одну народную копейку!" Вот почему я возмущен до глубины души!

– О чем же мы договоримся, "адмирал"?- прервал Осипов этот поток возмущения.

"Адмирал Нельсон" очень выразительно посмотрел на Осипова, потом тихо сказал:

– Вам известны мои принципы, Николай Филиппович? Короче - монеты будут, человека не будет... Ясно?

– Вполне, - ответил Осипов, вставая из-за стола и давая этим понять, что высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению.

Простившись с "адмиралом", записавшим на прощанье телефон Осипова и заверившим, что он немедленно кое с кем встретится, чтобы "сделать демарш и предъявить ультиматум", мы сели в машину и поехали в МУР.