Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)
Шрифт:
20-I-18
Подлость всегда труслива, а у нас она всегда с оттенком паники. Кто наблюдал за жизнью, начиная с 1914 года, тот знает, с какой легкостью наши соотечественники поддаются этому последнему чувству. Войска наши, в силу воспитания и при наличии дисциплины, заключая в себе в громадной массе крестьян, нелегко поддаются этому чувству, но горожане и интеллигенты подвержены этому в чрезвычайности.
Расшатанное войско-толпа естественно подвергающееся панике при самом ничтожном случае. Меня это поражало и еще более беспокоило во время войны, но окружающие меня начальники по беспечности относились к этому спокойно.
Если бы Советы с Лениным и Троцким были бы простые разбойники, они не напугались бы, а так как они интеллигентные и притом желавшие награбить российское достояние, то напугались очень. А так как эта высокомерная сволочь высокомерна, когда не грозит опасность, то с наличием таковой они перетрусили до величайшего бесстыдства и позора. Для меня еще
Меня гложет одна мысль, как бы все растлители России не исчезли бы. Для будущности важно, чтобы они все или большинство остались в руках народного правосудия. Я не казнил бы их, но я сохранил бы их, чтобы Россия могла бы видеть тех, которые погубили все: и честь, и имущество, и достоинство имени Российского государства. Но они уйдут за границу и там с большими награбленными богатствами они будут жить и пользоваться почетом. Как странно устроен свет: бедного воришку сажают и презирают, а негодяя, загубившего царство, народ, только потому, что он надел на себя кличку политического деятеля, ласкают.
Наши враги поступают по-своему правильно. Предложения Ленина и Троцкого примут, когда займут Псков, Валк, Витебск, может быть Минск, Ровно, Житомир, Киев, Проскуров, Жмеринку. Тогда начнут говорить. Намечаю в общих чертах. Будут ли они говорить с Советом рабочих и солдатских депутатов? На это боюсь ответить, но раз они с этой публикой связались, то нет основания не продолжать. Со стороны немцев, если их брать, как наших бывших соседей, как государство, которое с 1813 года было в тесной связи с Россией, это низость, но может быть это отвечает их выгодам. Цель оправдывает средства. Недаром комиссия рейхстага восхваляла терпение и настойчивость Кюльмана. Не легко ему было говорить с нашей публикой и быть с ними любезным.
Что встретят немцы в своем движении вглубь России, сказать трудно. Она нравственно очень развалилась. Может быть ничего, кроме покорности и страха, не встретят, а может быть, стыдно выговорить – благожелательство.
Но общественная мысль, которая примирилась, что всякий определяйся и затем отделяйся, с государственной мыслью ничего общего не имеет. Великие правители Керенский и Ленин с низкой толпой эмигрантов обратили великое русское государство в этнографическую формулу. <…>
24-I-18
Прекращение перемирия 5/18 имело последствием выдвижения немцев на Валк, Режицу, Минск и к стороне Ровно-Дубно. Петроградские правители взволновались. Трудно, не имея точных данных, определить, что там происходит в сердцах и головах правителей и обывателей. Но судя по прошлому в Петрограде и в Москве, в первые дни, как это всегда бывает, паническое настроение.
Когда увидели дней через 5–6, что не так страшен черт, как его малюют, – успокоились и стали дерзить понемногу, а дальше будут дерзить больше. И здешние журнальные стратеги с места стали выписывать свои соображения по карте, что будет, что будет. Немцы как будто выслали экспедиции, чтобы пользуясь общей суматохой занять большое пространство, узлы железных дорог, и захватить добычу. За экспедициями потянутся войска, но не много. В сочувствии к ним растерзанного населения они уверены, и в них, как это ни грустно, они найдут пособников. Так населению опротивели их законные защитники. После Режицы подтянутся с войсками к Пскову, может быть к Юрьеву, и там станут захватывать на восток Витебск и Оршу. А дальше будет виднее. Что будут делать наши, предвидеть в этой бестолочи и растерянности нельзя. <…>
Лондонская конференция {153} имеет повелительный тон и говорит поверх правительства, которое молчит.
12/25-II-18
Совет, комиссары, объяснения генералов Черемисинова {154} , Евгения Новицкого {155} и адмирала Беренса {156} выразились в принятии условий, предложенных России Германией. Для верности спешно послан курьер. Холуи, погубившие и продавшие Россию. Разговоры Ленина и его доводы достойны его низкой души. Оба наши генерала, достойные сотрудники врагов России. Никогда моя душа не лежала ни к тому, ни к другому.
153
… Лондонская конференция… – имеется в виду специальное заседание военного совета Антанты 15 марта 1918 в Лондоне, одобрившее англо-французские проекты интервенции в Россию.
154
… генерал Черемисинов… – видимо Черемисинов Владимир Михайлович (1875 – после 1920), генерал-майор. В 1916 – и.д. генерал-квартирмейстера штаба 11-й армии, в 1917 – и.д. коменданта Севастопольской крепости. С июня 1918 – в армии Украинской Державы, с ноября 1918 – в Красной армии, с 1919 – участник Белого движения, с 1920 –
в эмиграции.155
…Евгений Новицкий… – автор путает Новицкого Евгения Федоровича (1867–1931), участника Белого движения, с действительно служившим в Красной армии его родным братом Новицким Федором Федорович (1870–1944), генерал-майором (1914), генерал-лейтенантом авиации СССР (1943).
156
Беренс Евгений Александрович (1876–1928), контр-адмирал, участник русско-японской войны 1904–1905. В июне 1915 – марте 1917 – военно-морской агент в Италии; в 1917 – возглавлял статистический, потом иностранный отделы Морского генштаба. После революции перешел на сторону советской власти.
Но что же дальше? Переговоры в Бресте и ратификация. Еще 14–17 дней агонии умирающей политической России.
Неужели государство столь могущественное, народ еще молодой и сильный, его населяющий, могут так легко, так быстро погибнуть от кучки в сущности ничтожных негодяев. Пока это факт. Что будет завтра, не знаю; все еще теплится надежда, что соберется духовная и физическая сила, что спадет с глаз слепота, явятся Минин и Пожарский и, опираясь на наступающих союзников, скажут нет. <…>
26-I-18
Ревель, Юрьев, Псков, Житомир заняты немцами. Уполномоченные для подписания мира выехали в Брест. Все это совершилось, надо думать в течении 11/12 февраля. Ленин ложью опутывает своих наивных слушателей, указывая и объясняя, что это делается с тайным согласием союзников, дабы уничтожить власть максималистов, для торжества буржуазии и империалистов. Верят ли ему?
Граф Гертлинг высказал две мысли, что к миру можно было бы скорей подойти, если бы собрались ответственные представители – чтобы прийти к какому-либо соглашению (это было выражено в английском парламенте). Предложение Вильсона он считает наиболее, из всех речей государственных людей, подходящим (un l'eger progr`es vers un rapprochement r'eciproque) [25] . По вопросу об определении народов делает экивок на Англию (Индию и Египет) и Эльзас-Лотарингию (il n’y a aucune question d’efface Lorraine dans le sens international du mot) [26] .
25
небольшой прогресс, достигнутый в области взаимного согласования.
26
в международном смысле вопрос о ликвидации Лотарингии не стоит.
Прикладываю вырезку:
«…Мы не считаем необходимым утвердиться, например, в Эстонии и Лифляндии. В Курляндии и Литве речь идет о создании органов, которые позволят этим странам самим определять свою судьбу и систему правления. Наши военные действия оказались успешными и вышли далеко за рамки тех целей, которые мы ставили изначально…
Русские недвусмысленно высказали свое стремление к заключению мира; наши условия были приняты, и заключение мира должно последовать без промедлений в самое ближайшее время.
Именно для обеспечения результатов мира с Украиной генералитет нашей армии обнажил шпагу. Счастливым результатом этого будет заключение мира с Россией».
И все это слова. Если бы их не было, и если бы даже эта Германия, способствовавшая разложению нашей армии, уничтожению признаков нашей государственности, затем силой оружия взошла бы дальше, не признавая ни Петрограда ни Украины, а просто покоясь на своей силе взяла бы и сохранила бы взятое, это было бы терпимее, ибо было бы честно. Но она вошла в переговоры с теми, которых признавать законной властью она по ее понятиям не может, чтобы прикрыть свои цели и свою жадность.
Вот это останется и непонятным и позорным пятном для того государства, которое покоится на других началах. В этом я вижу низость немцев, а не в том, что они завоевывают и разбойничают.
Die dummen Russen, das Mistvolk [27] , так им и нужно, – будут они утешать себя. Как я был наивен, когда считал государственную мысль Германии наиболее порядочной и честной в Европе.
27–11–18
Движение немцев к Петрограду и занятие Пскова вызвали панику в Москве. Посланцы, для подписания мира не доехали до Пскова. В Петрограде сумятица и Троцкий призывает пролетариат вооружиться и защищать столицу до последней капли крови. Всю ночь мучают служащих на трамвае, заставляя трамвай подвозить защитников куда-то. Сирены заводов гудят всю ночь. Безработные требуют 10 1/2 млн. по расчету по 500 pуб. на человека и банки и кто-то еще с ними толкуют и что-то выдали. Растерянность, ложь и бестолочь повсюду.
27
Глупые русские, это удобрение, навоз.