Заплачено кровью

– Готовьтесь, Иван Тихонович, и вы, - сказал Гришину генерал Крейзер, командующий 3-й армией, - хотя твоя дивизия сейчас и на второстепенном направлении, но противника перед собой разбить обязан. Первая задача тебе Буреломы. Отбирай их побыстрее и выходи на Красивую Мечу.

Полковник Гришин за несколько дней подготовки к наступлению преобразился: стал веселее, настроение было всегда приподнятое, да и день рождения - сорокалетие - совпал с началом контрнаступления.

Дивизия получила пополнение и к 10 декабря в ней было около трех тысяч человек. Самое главное событие - вернулся с переформировки 409-й стрелковый полк. Хотя и двухбатальонного состава, но прибавка существенная. Командовал им вместо заболевшего Князева майор Тарасов. Многие командиры были из старых, еще с Судости. Велик был соблазн у полковника Гришина в кризисные дни ввести полк в бой, но все же удержался, не раздергал его, сохранил как боевую единицу для наступления.

Артиллеристы наконец-то получили боеприпасы, а то все последнее время сидели на голодном пайке. Артполк, орудия которого сведены были в два дивизиона, вновь стал действительно ударной силой. Часть орудий, поврежденных в боях, техники мастера лейтенанта Зверева вновь поставили в строй.

Готовясь к наступлению, дивизия перебралась поближе к Буреломам, собралась в кулак. Сплошного фронта в эти дни не было, обе стороны занимали лишь деревни и близлежащие дороги.

Приехав в полк к Фроленкову поздно вечером, полковник Гришин, красный с мороза, в хорошем настроении, что скоро наступать, спросил:

– Опять сам не спишь и немцам не даешь?

– Каждую ночь по два-три налета делаем, - ответил Фроленков.
– Вчера особенно удачно. Группа лейтенанта Ребрика уничтожила десять гитлеровцев и два пулемета, лейтенанта Прокуратова - три автомашины и четыре дома с гитлеровцами, а позавчера они же - в шести домах до тридцати гитлеровцев, два орудия и две автомашины. По мелочам вроде бы, а набралось неплохо.

– Да, молодцы, - похвалил Гришин, - представляй к наградам, не тяни. Значит, партизанишь вовсю? А как у тебя Нагопетьян?

– Ходит, чуть не каждую ночь. Я запрещаю, а он говорит, что это вместо сна, в личное, дескать, время, - Фроленков улыбнулся.
– Вчера попал в засаду, один выдержал бой с целым взводом. Двенадцать автоматчиков уложил. Позавчера тоже двенадцать, да орудие на санях привез!

– Ну?
– воскликнул Гришин.
– Так ты теперь с артиллерией? У Гогичайшвили тоже есть такой, Очерванюк, политрук роты, тоже орудие вывез. Прямо из-под носа у немцев уволок, - и уже серьезно: - Так сколько, говоришь, немцев в Буреломах?

– Человек четыреста. Думаю - батальон.

– А Гогичайшвили говорит, что до пятисот, и два батальона. Укрепились они, вот что плохо. И артиллерии засечено две батареи.

– Ночью бы атаковать, Иван Тихонович.

– А так и придется. Без фактора внезапности и темноты у нас вряд ли что и получится. Ну, готовься, Андрей Григорьевич, а я еще к Лукьянюку заеду.

Утром полковник Гришин собрал на совещание начальника связи дивизии капитана Румянцева, его помощника капитана Бабура, комбата связи капитана Лукьянюка и начальников связи полков.

– С организацией связи дело у нас, товарищи, обстоит плохо, - начал совещание полковник Гришин.
– Я, конечно, понимаю, что трудно. Но как-то выкручиваться надо. Из-за такой связи страдает, прежде всего, управление боем, а из-за этого и дела у нас обстоят неважно.

– Разрешите, товарищ полковник, - сказал капитан Румянцев.
– Может быть, резко будет сказано, но своими руками мы провода не заменим, голова вместо аппарата не годится. Были бы хорошие технические средства...

– Получили десять километров звонкового кабеля, - перебил Лукьянюк, - а он рвется от малейшего натяжения, не успеваем чинить. Телефонные аппараты системы ТАБИП - без источников питания. И слышимость всего до пятисот метров, это мало. Приходится снимать со столбов телефонные провода в тылу, но этого мало, да они, когда намокают, тоже теряют слышимость. По сельсоветам насобирали стенных аппаратов, но они громоздкие, и этих мало.

– Мы на полк получили двухпроводной кабель с медными жилами в хлорвиниловой изоляции, - сказал старший лейтенант Качкалда, начальник связи 17-го артполка, - но он предназначен только для помещений. От взрывной волны обрывается, закапываем - слышимость теряется, изоляция при морозе крошится, на катушку начнешь сматывать - осыпается, как сухая глина. Да и мыши ее едят.

– Радиостанций всего две, - добавил капитан Бабур.
– Одна рация РБ для связи с армией да в артполку "5-АК". Лейтенант Червов пытается отремонтировать еще несколько штук, но запчастей нет.

– А конных посыльных как используете?

– Всего десяток лошадей, а кормить их нечем, еле бродят. Две роты я использовал по цепочке, взвод на полк, а то и больше, так и передаем донесения.

– Начальник связи армии сказал, что ничего в ближайшее время дать нам не может, - сказал Румянцев.
– Предложил проявлять инициативу на месте.

– Пойдем в наступление - все немецкие средства связи надо будет тщательно собирать, - сказал Гришин.

– Это конечно, - согласился Лукьянюк.
– Только бы добраться до трофеев.

– А может быть, колючую проволоку использовать?
– предложил Качкалда. Мы на финской иногда пробовали. А вместо изоляторов можно использовать резину от автопокрышек.

– Колючки надоест снимать, - усмехнулся Лукьянюк, - но попробуем. Тоже выход.

Полковник Гришин еще раз всмотрелся в схему связи дивизии. На бумаге она выглядела нормально. Он вздохнул, выругался про себя, что в ходе боя, особенно наступательного, он руководить им будет почти не в состоянии, встал и вышел из блиндажа.

Покрытое белой дымкой, светило зимнее солнце. Ветер был теплым, чувствовалось, что будет оттепель.

– Вот некстати, если потеплеет, лучше бы морозец, - сказал Гришин Яманову.
– Пошли в политотдел.

Совещание политработников как раз заканчивалось, и полковник Гришин, чтобы не занимать времени, решил сказать всего несколько слов:

– Товарищи, костяк дивизии у нас надежный, много раз проверенный, но пополнение в основном молодежь, необстрелянные. И процент коммунистов невелик. Кстати, Петр Никифорович, сколько сейчас в среднем в стрелковых ротах коммунистов?

– По три-пять, есть и больше. Это на пятьдесят-восемьдесят человек в ротах.

– Да, раньше было больше.

– Но комсомольцев процент гораздо больше, - добавил Кутузов, начальник политотдела дивизии.

– Это хорошо. Всему составу политотдела сегодня же быть в батальонах. Командиров в бою не подменять, не мешать им руководить боем. Ваша задача прежде всего, настроить людей на наступление. Ну, а что делать в критические минуты, вы все знаете. Завтра последний день подготовки, а двенадцатого - в наступление, товарищи, - чуть торжественно сказал полковник Гришин.