Заплатите налоги, госпожа попаданка!

Я хихикаю. Термином «не юная» здесь наверно могут обозначить и девушку лет девятнадцати.

Ее светлость покачивает головой, осуждая мое легкомыслие. Ведь мы говорим о таких серьезных вещах!

– Жюстин прекрасно помнила, как в свое время ее семья обманула нашу, и чтобы не допустить того же со стороны Аренвилей, потребовала, чтобы наличие магии у невесты было подтверждено еще до помолвки. Мы отправились в столицу, дабы проверить способности Клэр в королевской магической академии.

– И она согласилась на такую проверку? – это кажется мне унизительным.

Герцогиня отвечает вопросом на вопрос:

– А что еще ей оставалось делать? Чтобы породниться с таким семейством как де Ламарки, еще и не на такое пойдешь. Она проходила проверку на муленире. Ты, как я понимаю, уже познакомилась с ним, и объяснять принцип его работы нет нужды. Муленир показал наличие вполне приемлемого уровня магии – на нее среагировали два камня из пяти. Тут же было объявлено о помолвке, а через пару месяцев состоялась и свадьба. Нужно ли говорить, что обман вскрылся только после того, как они стали законными супругами?

Ее светлость требует принести ей бокал вина – воспоминания о Клэр Аренвиль приводят ее в негодование, – и я послушно выполняю просьбу.

Она залпом осушает его до дна – весьма неаристократично, надо признать, – и только после этого оказывается способной продолжить рассказ:

– Уже после первой брачной ночи Роланд понял, что магия у его жены отсутствует напрочь. Он впал в такой гнев, что готов был растерзать ее прямо в спальне – обманщица вынуждена была признаться. Оказалось, что в день испытания девица привязала к своему пальцу крохотный мешочек из свиных кишок с каплей крови своего младшего брата. Именно эта кровь и попала в муленир. Да, бывает и так – у брата была магия, у сестры – нет. Откуда же было взяться магии у малышки Эжени?

У меня уже голова болит от такого обилия информации. Нужно запомнить хотя бы имена внезапно обретенных родственников.

– Но у моих родителей тоже не было магии! – горячусь я. – Значит, и у меня ее нет! А муленир ошибся!

– Ах, ну что за глупости! – удивляется она. – Откуда ты знаешь, что у твоей матери ее не было? Если в вашем мире не признают магию, это вовсе не значит, что ее на самом деле нет.

Наш разговор прерывает горничная:

– Простите, ваша светлость, но прибыл гость к ее сиятельству. Сам герцог де Шарлен!

Она говорит с придыханием. Ну, еще бы – первое лицо герцогства удостоило нас визита.

– Хорошо, – я уже чувствую беспокойство, – я сейчас приду. Пусть его светлость немного подождет.

А горничная скрывается, я спрашиваю бабушку, понизив голос:

– А между Эжени и его светлостью случайно не было связи?

Ну, а иначе с чего бы ему так ратовать за ее осуждение? Она обманывала многих – быть может, и его самого. Не в финансовых, конечно, делах, а в любовных.

Но герцогиня смеется:

– Конечно, нет! Откуда такие мысли? Эжени для него – птица слишком низкого полета.

9. Герцог де Шарлен. Разговор с графиней

Я прибываю в особняк де Ламарков исключительно для того, чтобы соблюсти правила этикета – в зале суда я был не на стороне графини, и теперь, когда формально она считается невиновной, требуется поздравить ее с таким благополучным (для нее, разумеется) завершением дела. Первое лицо герцогства и наследник королевского престола внешне должен оставаться беспристрастным, даже если на самом деле это не так.

Не я один считаю, что графиня выкрутилась из этой щекотливой ситуации лишь благодаря умелым действиям своего адвоката. Ох, и ловок же шельмец! И я должен дать ей понять, что ее притворно-покаянный вид отнюдь не обманул местное общество.

– Ваша светлость, ее сиятельство просила передать, что спустится к вам через несколько минут, – сообщает мне хорошенькая взволнованная горничная. – Если позволите, я принесу вам лимонной воды и ликера.

Графиня – женщина, и как всякой женщине ей нужно время, чтобы припудрить носик и надеть свое любимое платье, прежде чем выйти к гостям. Только это и побуждает меня не проявить раздражения и даже улыбнуться в ответ раскрасневшейся девушке.

Между прочим, из уважения к моему титулу вместо горничной ответ графини могла бы мне передать Дениз Ренуа. Я вспомнил милую светловолосую девушку – всегда покорно-печальную, – и мысленно ее пожалел. Быть приживалкой у графини де Ламарк – та еще радость. А ведь ее отец когда-то был удостоен ордена воинской чести – высшего ордена Виларии, который вручается самим королем. Нужно будет спросить у Маршаля, получает ли она военную пенсию.

Графиня появляется в гостиной только через полчаса – после того, как я пять раз измерил комнату шагами и выпил три рюмки довольно недурного ягодного ликера.

– Рада приветствовать вас, ваша светлость, – она приседает в низком реверансе, демонстрируя при этом не очень скромное декольте.

Как ни странно, сама при этом заметно смущается.

– Позвольте поздравить вас, ваше сиятельство, с удачным завершением дела в суде, – я отвешиваю ей вежливый поклон. – Надеюсь, недолгое заключение и треволнения этого дела не нанесли серьезного ущерба вашему здоровью.

– Благодарю вас, ваша светлость! – по ее губам пробегает улыбка. – Крайне любезно с вашей стороны проявить ко мне участие.

Это звучит весьма двусмысленно. Она сразу дает понять, что моя притворная вежливость ее не обманула. Ну, что же, так даже лучше.

– Мне хотелось бы верить, что столь печальный опыт многому вас научил, и в дальнейшем вы будете более благоразумны.

Она предлагает мне присесть, и сама опускается в кресло.

– Не беспокойтесь, ваша светлость, я учту прошлые ошибки.

Здесь, в привычной для себя обстановке, она кажется еще более красивой. Плечи горделиво расправлены, исчезла настороженность в движениях.

– Послушайте, ваше сиятельство, мне не хотелось бы на вас давить, но, если позволите, я дам вам маленький совет.

Она непринужденно щебечет в ответ:

– Я вся во внимании, ваша светлость!

– Забудьте об открытии магической школы! – надеюсь, серьезность моего тона заставит ее понять, что я не шучу. И что это – не просто совет. – Да-да, я знаю, что только благодаря этой школе вас освободили из-под стражи, но уверяю вас – если вы откажетесь от этого плана, никто вас не осудит. Дело не будет открыто снова. Я лично поговорю с судьей, и он тоже забудет о ваших намерениях.