Заповедник людей

– Я о ней сейчас часто вспоминаю,- вздыхает женщина.

– Насколько мне известно, самоубийство – смертный грех. А сидеть, сложа руки и не брыкаться, когда тебя поволокут на бойню – это самое настоящее самоубийство, преступление перед богом. Нет греха в том, что спасая себя и близких, приходится давить тварей.

– Так всё таки пойдёшь завтра … то есть уже сегодня?- в словах женщины мелькает страх.

– Обязательно. Если даже не получится наказать гадов, по крайней мере, проведём разведку. Я чувствую, что-то начинает происходить, словно мощный маховик стронулся с места, раскрутится – не остановишь, перемелет зубцами в труху.

– Ты мой маховик,- Нина украдкой оглядывается и впивается в его губы страстным поцелуем.

Виктор отвечает, но к своему удивлению чувствует пустоту в душе, словно в преддверии смерти. Это сочетание страсти и страха вскружило голову, он встаёт, рывком поднимает женщину:- У нас есть ещё один час,- шепнул он дрожа.

Нина неожиданно всхлипывает:- Мне кажется, тебя ждёт … - она не договаривает, лишь слёзы жемчугом скатились с лица.

– Пустые страхи,- говорит Виктор, но мрачнеет, его интуиция, сволочь этакая, словно ледяными пальцами обхватывает сердце. В любой другой момент он послушался бы её, но сейчас нет никакой возможности, за ним стоят люди, желающие мщения.

В неуклюжем доме, который он выстроил собственными руками, так уютно и хорошо, а рядом с ним любимая женщина. Она отдаётся ему со страстью молодой любовницы, а в глазах преданность жены.

Сквозь щели, изображающие окна, проникает серость рассвета. Виктор открывает глаза, пора. Как тягостно уходить, здесь тепло и спокойно, а Нина спит, такая нежная и трогательная. Виктор берёт автомат, щупает ножны, они пустые. Нож придавлен телом женщины, вероятно, он выпал, когда они были в объятиях. Нет, будить её он не будет, сил нет, впрочем, автомата вполне достаточно.

Вздрагивая от сырости, Виктор бежит к палаткам. Горит костёр, мужчины не спят, ему протягивают поджаренного голубя.

– Доброе утро,- здоровается он, присаживается, с аппетитом ест, тонкие косточки голубя хрустят на зубах, сочное мясо придаёт уверенность и даже интуиция уползает глубоко в сознание и лишь в глубине холодит сердце.

Подходит хмурый Алик, придерживая панаму у левого глаза.

– Кто это тебя?- узрев хороший синяк под глазом, удивляется Виктор.

– Так,- неопределённо произносит он.

– Аньку с Игнатом не поделили,- хихикнул Антон.

– Я ему тоже вмазал,- со злостью выпалил Алик.- Чего это он на чужих женщин заглядывается!

– Да, конечно, вмазал, если бы я не подоспел, он тебе как курёнку шею отвинтил бы,- хохотнул Антон.- А крепкий мужик, Игнат, а борода, какая, Анька явно в его бороду влюбилась, вот отрастишь такую, и у тебя шанс появится,- язвит его друг.

– Не хорошо это,- сурово двинул бровями Павел Сергеевич,- надо всё по интеллигентному решать. А вы как считаете?- в упор обращается он к Виктору.

– Я?- отрывается от голубя мужчина.- Тоже в драку полез. Свою женщину в жизнь не отдал бы.

Алик опускает взгляд, хмурится ещё сильнее, козлиная бородка обвисает, затем задорно вздёргивается:- Ничего, Анька всё равно будет со мной … запуталась девка.

– Верно, со многими путается,- не к месту вякнул Антон и едва увернулся от хлёсткого удара.

– Э нет,- на этот раз резко противится Виктор,- у нас не детский сад. Всё, Алик, пора,- он встаёт, швыряет в огонь обглоданные косточки.- Павел Сергеевич, организуйте охрану лагеря, Игната с Сашей отправьте на лодке за брёвнами, пусть хоть сколько привезут. А ты,- Виктор останавливает взгляд на Викентии Петровиче,- сигнальные ловушки поставь.

Караби яйла просыпается. На свинцовом море с опаской пробегают акварельные блики от порозовевшего горизонта, потянуло свежим ветром, бежит рябь, отбрасывая медные отблески. Далеко в море показывается знакомое стадо касаток, в последнее время они часто подплывают к побережью, где-то в увязнувших в море скалах, расположились морские котики. Вода несколько прогрелась и сейчас в неё можно по пояс погружаться, без риска отморозить себе пятки. Конечно, море всё равно холодное, ближе к семнадцати, но не одиннадцать, как это было месяц назад. Всё равно Виктор вздрагивает, когда, зачерпнув воды, резко обливает голову, пытаясь прогнать сонную вялость – результат бессонной ночи. Алик тоже умывается, с удовольствием фыркает, встряхивает козлиной бородкой, утирается панамой, давно потерявшей первоначальную форму, жизнерадостно улыбается, ослепляя мир, синим фингалом:- Хорошая водичка, бодрящая, искупаться бы, да идти надо,- Алик проверяет остроту ножа, сбривая волоски на руке, всовывает в ножны, с завистью смотрит на автомат.

– Касатки что-то волнуются,- раздувая ноздри, Виктор смотрит вдаль.

Алик подходит к нему, тожё смотрит, тень набегает на лицо:- Там лодка … перевёрнутая.

– Да,- соглашается Виктор.

– Вдруг там люди?- всполошился Алик.

– Их сейчас там нет,- Виктор морщится, словно от боли, ему нравятся эти морские звери, но человек их обидел, он вспоминает слова Ани, говорившее, что по касаткам стреляли из пистолета, а они злопамятные – не простят.

– Может, лодку спустим?

– Чтоб они и нашу перевернули.

– Откуда она здесь появилась?- задумался Алик.

– Сейчас в море много островов … с какого-нибудь из них.

– Значит и людей много?- в надежде у Алика разгораются глаза.

– Не думаю что много, но однозначно есть,- кивает Виктор.- Четырдаг над водой, Карадаг, Ангарский перевал, Демерджи, Ай-Петри …

– Красивые места, дикие,- кивает Алик,- но жрать там нечего.

– Захотят, найдут,- жёстко отвечает Виктор.

Он последний раз глянул на резвящихся касаток и сворачивает с берега вглубь холмов и скал. По берегу идти нельзя, мигом засекут, необходимо выбрать такой путь, где нет постов и ловушек. Очень волнует Идар, даже больше Вагиза. Виктор уверен, главарь зеков недолго будет хозяином этих мест, автомат его козырь, но его можно и отобрать. Для Идара это дело времени, если конечно он действительно был офицером ГРУ.

Интуиция, сигнализирующая об опасности и некоторое время выжигающая сознание, трансформируется в адреналин и теперь бодрит кровь, вызывая возбуждение, похожее на радость. Хочется быстрее подойти к Чёрному монастырю, но разум не лишён холодного рассудка и приходится обходить удобные тропы, забираясь на кручи, рискуя сорваться, но выхода нет, Виктор знает – их ждут. Как бы их перехитрить? Где бы найти такое место, откуда можно расстрелять людоедов и избавиться от одной из проблем? А затем можно будет вплотную заняться Идаром Сергеевичем. Виктор знает, им будет тесно на этой земле, кому-то придётся уйти.

К Чёрному монастырю мужчины подходят с тыла, взбираются на соседнюю сопку и замерли за туром. Пещера отсюда не видна, её заслоняют деревья и многочисленные скалы, но дым от костра ощущается, он вновь тягучий и сладковатый.

– Твари,- судорожно вдыхает Алик, он догадался, кого сейчас готовят на огне.

– Придётся ниже спуститься, отсюда нам до них не дотянуться. Вот что,- Виктор передаёт автомат Алику,- я пойду на разведку, а ты, если что, меня прикроешь.

– Давай лучше я схожу.