Запредельный перебор

Поначалу враг даже не стрелял в черное марево. Затем, когда осажденные долбанули, причем Анжа едва не вывихнула пальцы, горшок врезался в решетку, смесь смолы и масла разлилась и снова паника. Новый выстрел поразил катапульту. Тут противник обрушил на них волну стрел, рассчитывая поразить вслепую. Попадания были, но не смутили воинов-монахов, а вот протогоблинам досталось.

Один из них выскочил из дымоухи и был тут же изрешечен, став похожим на ежика. Другой просто упал и судорожно зарывался в землю.

Гризетка продолжала вести огонь, еще попадание, за ним другое. Противнику достается, потом подбита очередная катапульта. Тут впрочем, воинам-монахам не повезло, стрела снова разбила горшок, да еще прямо в руках Гризетки. Женщина-буйвол вскрикнула, похоже ее зацепило и рухнула на дерн судорожно сбивая пламя. Анжа попыталась помочь ей, но она отогнала:

– Ты так только навредишь, я сама.

Действительно потушила быстро и поднялась, заряжая рогатку вновь. Теперь гвардейцы действовали более нагло, попробовал приблизиться. Кое-как упершись ногами юноша-дьяволица и женщина-богатырь вновь врезали по ним, дали изрядно прикурить.

Пылающая жидкость растекалась по земле, и подпаливала бойцов из вражеского отряда. Хотя бить приходилось почти вслепую, Гризетка ориентировалась прекрасно и не промахивалась.

– Как это тебе удается?
– Удивилась Анжа.

– Я уже объясняла, нужно лицезреть мозгом, а не только глазами. Вот сейчас я вижу, противник готов вот-вот податься назад, мне это на пользу, дает новые шансы.
– Воительница-монашка снова весьма метко послала гостинец.

– Замечательно, вот-вот погоним противника!
– Обрадовалась Анжа.

– Не будь таким оптимистом. У нас не армия, а сброд, когда дело дойдет до рукопашной схватки, то просто сомнут как яичную скорлупу.
– Досадно буркнула Гризетка.

– Я подозреваю это, но лучше даже не думать о поражении.
– Заметила дьяволица.

– Горшки надо беречь, впрочем, уже я распорядилась рабы в первую очередь дети лепят новые, а смолы и масла хватит.
– Монашка-терминатор сняла не в меру ретивого пращника.

Арбалетный болт угодил Анжи прямо в лицо, едва не выбив глаз, и набив синяк, юноша-дьяволица непременно упала, если бы Гризетка его не подхватила.

– Что словил зайку!

– Ничего себе меткость. Кол ему в рот!
– Ругнулась Анжа.

– Просто закон вероятности стрелков сотни, хоть один да попадет сквозь марево.
– Утешила Гризетка.

Тут в боевую монашку угодили сразу три тяжелые стрелы, отскочив от доспехов:

– Видишь, я не пробиваема, только легкие царапины остались. Давай шевелись, заряжай еще.

Они выстрелили еще раз, снова попали:

– Вот мы бьем зверо-людей!
– Крикнула Анжи.

В туже минуту долговязая стрела с необычайно длинным наконечником пробила плечо Гризетки, монахиня упала, с трудом сдержав стоны.

– Кажется, меня повредили! Надо срочно сделать перевязку.

– Я буду стрелять один!
– Дьяволица тряхнула подбородком.

– Нет, уходим, ты все равно не натянешь тетивы, но рогатку мы унесем, врагу не отдадим.

Отважным бойцам пришлось играть ретираду!

Анжи и Гризетка вынуждены были спрятаться за стену, их вместе с рогаткой вытащили уже не плохо организованные прирожденной воительницей Ификой рабы. Противник также утратил воинский дух, он отступил, прекратив обстрел, настало зыбкое равновесие.

Если не считать отдельных выстрелов, стало спокойнее, многие рабы утомленные на тяжелых работах и жарким боем стали снова подкрепляться и спать. Бургомистр неожиданно проявил инициативу и велел выдать всем невольникам порцию сала и жира. Это взбодрило и отяжелило их.

Погода менялась, подул сначала слабый, затем все время усиливающий ветерок. Робко закапал, но затем быстро перестал дождик, но небо потемнело. Наступили сумерки и полуголым рабам, даже стало прохладно, большая часть из них стала прятаться в дома. Усиливавшийся ветер угрожал сдуть.

– Знаешь что?
– Сказала вдруг Гризетка.
– Нужно применить древнее оружие нашего монастыря. То, о котором ты читал в учебнике стратегия горного боя.

– Там было много приспособлений и большинство довольно громоздких.
– Заявила Анжа, проглотив кусок прожаренной с чесноком говядины.

– Верно, но на сей раз нужно самое легкое, то, что монахи используют для войны в местах, где дуют сильные ветры и парят восходящие потоки.
– Гризетка энергично обладывала кабанью голову.

– Я понял, ты хочешь применить монокрылья.
– Усмехнулась своей догадливости дьяволица.

– Вот именно!

– Так значит, мы их изготовим из парусины.
– Анжа поморщилась чеснока в говядине, было слишком уж много.

– Нет, это нет, не хорошо, делать из парусины. Лучше всего из специальной слюды и разборных палочек полых внутри.
– Объяснила Гризетка.

– А где это взять?
– Анжа чуть не поперхнулась мясом.

– В том мешке, что я везла с собой, они легкие и разбираются. То есть их можно перевозить. Летать, как небожители мы еще не можем, но использовать силу стихи вполне реально.
– Монахиня жадно откусила смазанный хреном свиной пяточек.

– Да ветрище поднялась, не упаси боги!
– Анжа даже немного поежилась.

– Так и воспользуемся этим. Ты мне поможешь собрать монокрылья, а то мне любое движение причиняет боль.
– Монахиня впрочем, съела куда больше, чем обычно.

– Я готов!
– Отчеканила Анжа

Гризетка шагала ровно, не шатаясь, но вот правая рука повисла как плеть. В помещении, молодая женщина сняла с помощью Анжи одежду, показав рваную рану. Потом юноша-дьяволица, её этому обучали, обработала наставницу мазями, раствором и зельем, удавив нагноение. Вслед за тем Гризетка сказала:

– Вот веревки тут есть, выбери из них те с которыми ходят на охоту, они легкие и прочные. Пара крепких рабов под руководством девушки Ифики, она умнее и надежнее чем протогоблины, раскрутит ее, а ты полетишь к лагерю. Стало прохладнее, да и специально откормленные гвардейцы имеют нечеловеческий аппетит. Костры будут гореть по ним с ориентируешься.