Запредельный перебор
Шрифт:
Они получили возможность бить прицельно, и плохо прикрытые чудовища, стали заваливаться. Кое-кто падал на настил, другие валились со стены, где их легко добивали, один из раненых застрял между камнями и вопил. Ему врезали дубиной по башке. Тем не менее, разгоряченные протогоблины не сдавались, продолжая метать, а те, кто был ранен, возвращались в строй. Казалось, что твердость защитников поколебала атакующих.
Но тут неожиданно поднялись щиты, и в протогоблинов полетели емкости, глиняные бутылки с горючей смесью и зажженными фитилями.
– Вот дьяволы, переняли наши приемы.
– С явно выраженной досадой, выкрикнула Гризетка.
– Учиться, сражаясь, все равно, что спать наряжаясь!
– Изрекла софистскую мудрость Анжа. С болью в голосе добавила.
– Они, похоже, поняли эффективность нашей тактики.
На стенах началась паника, особенно пострадали рабы; не прикрытые шерстью, они получали страшные ожоги, а поток камней и стрел практически прекратился. Враг добрался до стены и стал выбрасывать лестницы, теперь его остановить стало нечем. Один из центурионов трусливо завопил:
– Мы сдаемся, пощадите наши жизни.
Гризетка выстрелила из лука в затылок предателю, тот затих. Тем не менее, сама монахиня была в панике. И зазвучал сильный и звонкий голос Ифики, девушка запела, а юноша дьяволица Анжа, тут же подхватила, юноша-дьяволица стала исполнять древний мотив со своими, придуманными на ходу словами:
В неволе не пристало нам томиться,
Возьми меч в руки, устремившись в бой!
Парней, девчат светлее стали лица,
Цена свободы будет дорогой!
Но это не смущает, тех, кто верит,
Про то, солнце светит равно всем!
И то, что человек сильнее зверя,
Был раньше раб, теперь душою лев!
Хочу девичьей страстно я любови,
Не утихает вал в груди страстей!
И хоть накрыли волны бурной крови,
Ты будешь навсегда мечта моей!
Жестоко сеча, трупов море в поле,
Под светом лунным, бьюсь жестоко я!
И радости настанет еще боле,
О буря чувств к тебе, вся жизнь моя!
Пыль юных лет наивных обещанья,
Она легка как тополиный пух!
Но принял крест любви я без роптанья,
Горящий факел в сердце не потух!
Верь, никогда тебя я не забуду,
Плохое сгинет как печальный сон!
Ношу священный образ твой повсюду,
А если струшу, буду осужден!
Дерусь в пределах жутко отдаленных,
Жестокий Марс пирует, в пасть как дичь!
Блеск тяжкий ран, на нас запечатленных,
Дай силу Бог, мрак Ада сокрушить!
Каких мучений стоит час разлуки,
Моей вконец источенной душой!
В мозолях, язвах у солдата руки,
Но отдаст за мир страны Родной!
В баталии есть благо вдохновенья,
Вперед орлиный устремляя взгляд!
Черпаю в битве, удаль, вдохновенье,
Победным будет в славе результат!
. ГЛАВА Љ 29
Янешь почувствовал, что наклон труб изменился, и его увлекло наверх. Раненная нога стала болеть гораздо сильнее.
–
Надо сделать перевязку.– Пробормотал паренек про себя.
Продвинувшись еще не много, он оказался в уютном, выложенным пластиком подвале, выкрашенном в зеленый с серебристой крапинкой цвет.
– Я, кажется, куда-то попал, не пойму только туда ли куда мне надо!
– Растеряно произнес мальчик. Янешь поднялся, отряхнул пыль, подошел к лестнице и начал карабкаться вверх. Затем заметил часового аккуратно обошел его и завернул влево.
– Тут надо сначала подумать, а лишь затем двигаться.
Про себя произнес мальчишка. Потом Янешь прополз по лестнице, другой часовой, судя по сплюснутой роже негр оказался в тылу, у него была большая уродливая рация, и только ее наличие остановило Янеша от выстрела, в противном случае, почему бы и не убить, ведь автомат бьет бесшумно.
Когда он уже оказался в коридоре и окоченевшие от сырости, босые, детские ноги погрузились в пышный ковер. Мальчишка ощутил огрубевшими ступнями блаженство, таким приятным было щекотание, мягкими как бархат ворсинками ковра из натурального меха редчайших зверей иных миров. Юный боец резко вскинул автомат, послышалось движение и прямо ему на встречу выплыло неведомое животное. Оно было овальным словно яйцо и передвигалось на тонких ножках. Передняя часть у него была полосатой, а задняя в клеточку. Янешь впервые видел такого зверя и не стал стрелять, а лишь замер, застыв истуканом. Он лихорадочно обдумывал свое дальнейшее поведение. А вдруг этот зверь подымет тревогу. С другой стороны не хотелось убивать столь забавное существо, что он изверг что ли. Мальчик продолжал стоять, животное поползло к его ноге, потерлось об царапину на коленке. В ответ Янешь протянул руку, мягко погладил. Зазвучала музыка похожая на перезвон колокольчика, и тут паренек заметил, что поцарапанная крысами рука моментально заживает.
– А он музыкальный. Хорошая киска!
– Янешь не нашел другой более удачной ассоциации.
Зверек подполз к раненой ноге мальчика, где сиротливо торчали покореженные детские пальчики. Он мягко потерся, и сломанные кости стали срастаться, а кровь исчезать.
– Да это просто чудо кто тебя создал такого?
– Спросил Янешь.
Колокольчики снова звякнули, звук стал тоньше.
– Это способ передавать информацию, ты что телепат?
Животное несколько раз поменяло тональность, видимо желая, что-то донести до Янеша, и отчаявшись, замолкло.
– Ты говоришь на непонятном мне языке.
– Янешь притворно вздохнул. Посмотрим, что твориться за окном.
Мальчик аккуратно одернул штору, на широкой площадке было видно несколько неподвижно стоящих эролоков. Рядом шумел заведенный бронемобиль основанный на принципе внутреннего сгорания. Через открытую форточку доносился запах бензина и выхлопных газов. Сама комната была обставлена довольно богато, был виден странный, как показалось пареньку уродливый портрет.