Запрещенная реальность. Том 1

— Не понимаю.

— Надо почувствовать Учителя, увидеть его изнутри… постараться выяснить, что он потребует.

— А разве Учитель обязан требовать?

— Ничто в мире не делается бесплатно. Знание тоже не дается бесплатно. Люди должны расплачиваться за минуту удовольствия, спокойствие, знания, силу, любовь, даже за воздух, которым дышат, короче — за жизнь! Правда, редко кто понимает это.

— Я уже понял. Однако речь шла об Учителе… я не совсем вас… вы хотите сказать, что Учителя бывают…

— Разные, идущий, — истинные и ложные. Приглядись к своим, иначе можешь пойти не той Тропой…

— У меня нет Учителей… если не считать… — Матвей вспомнил Самандара, но сумел вовремя остановить свой язык, вернее, мысль. С директором МИЦБИ, назвавшим себя Проводником, надо было разобраться самому.

Лицо женщины потускнело, замерцало огнями, и она исчезла… Зато появился еще один персонаж, в котором смутно угадывались знакомые черты.

— Узнаешь? — раздался тихий голос с когда-то слышанными уже интонациями.

— Заторможенный ты какой-то. Приходи быстрее в себя.

Что-то громко треснуло, внутренний объем сферы резко уменьшился, однако лицо собеседника не обрело при этом резкости, оставаясь расплывчатым, текучим и по-прежнему неуловимо знакомым.

— Горшин? — с сомнением спросил Матвей. Тотчас же лицо незнакомца проступило четче — лицо человека и Будды, живое и неживое одновременно.

— У тебя действительно мало времени, ганфайтер. Мы со Светленой можем поддерживать закапсулированный хрононереальный объем лишь в пределах определенной мысли-формы. Достучаться до твоего истинного «я» удалось только с двадцать первой попытки.

— Чем это вам грозит? Неужели в вашем раю тоже существуют запреты, суды, система наказаний?

— Да, но на другом уровне… и трудно это называть наказанием, но аналогия есть. Просто там, где я обитаю, формула: «Цель жизни не счастье, а опыт» — реализована гораздо конкретней.

— И все же вы рискуете. Ну ты-то, положим, отступник известный, а почему Светлене понадобилось сопротивляться системе общепринятого уклада?

— Есть нюансы… в том числе и личного порядка. Некогда объяснять. Читай.

Книга, висящая в воздухе, раскрылась. По ее странице ползли все те же иероглифы, знаки и буквы, понять которые Матвей был не в состоянии.

— Да что я должен прочитать, черт возьми?!

— Тут у нас со Светленой разные подходы. Она исповедует религию чистоты, этики, гармонии, красоты и хочет, чтобы ты поднялся над варварским чувственным естеством человека-зверя. Я же — практик и знаю, что ее мечта недостижима без борьбы. За истину и гармонию, любовь и жизнь надо сражаться насмерть! Иногда и с самим собой… Очень скоро тебе придется столкнуться с адептами иных реальностей, против которых даже твой тренинг ганфайтера-волкодава окажется слаб! В этой книге ты обретешь знание Внутреннего Круга, которое даст тебе новую силу, новые возможности и владение абсолютной системой защиты, которой обладали наши предки — Первые Люди — метаморфы Инсектов.

— Как?

— И это потом, читай. Используй свои способности психофизической адаптации, ведь не зря я корректировал твою нервную систему.

Гулкий удар потряс «мыльный пузырь», свет в нем померк, в воздух взметнулись мириады багровых звездочек, словно рой искр над костром.

— Засек все-таки, пограничник.

— Кто, Монарх?

— Нет, декарх, отвечающий за границу реальности. До связи, ганфайтер, будь осторожен…

Матвей проснулся с ощущением, что его сон «подсматривал» кто-то еще. Но поиск этого любопытного ничего не дал, сферу чувств Соболева не затронул ни один тревожный сигнал.

На работу он поехал с твердым намерением ни во что не вмешиваться, однако намерение это дало трещину сразу же после появления Матвея в приемной.

У стола Людочки толпился народ, она с заплаканным лицом разговаривала по телефону, дверь в кабинет Афонина была открыта. Матвей заглянул туда, но увидел лишь Баблумяна и своего зама Носкова.

— Что тут произошло?

Баблумян молча протянул Соболеву листок бумаги с коротким текстом: «Босс фирмы у нас. Требуем выкуп. Даем два дня на сбор ста тысяч баксов. Настучите мусорам — босс умрет!» И подпись: «Комитет национального спасения».

— Я чувствовал, что происходит что-то не то… — начал было Носков, но Матвей перебил его:

— Кто наехал на этот раз?

Баблумян поморщился, закурил.

— Те же, кто и раньше. Это дело рук Маракуца и его банды. «Комитет национального спасения» — их визитная карточка.

И Матвей вспомнил свое посещение хорбм некоего Маракуца по поводу избиения учительницы. Неужели это один и тот же человек?!

— Почему меня не предупредили? Я бы принял какие-то дополнительные меры.

— Решили зря не поднимать шума…

— Черт подери вашу осторожность! Вам уже погрозили пальчиком — во время выезда в Москву, неужто надо иметь семь пядей во лбу, чтобы подстраховаться? Кто такой Маракуц?

— Вор в законе, кличка Боксер, — объяснил Носков. — Местный авторитет. У него тут все куплено, милицию подкармливает, а мэра и администрацию вообще кормит.

Матвей пожалел, что давно не пользовался компьютерной сетью спецслужб. Этот пробел надо было восполнить как можно быстрее.

— Данные по Алимбаеву в компьютере имеются?

— Зачем это тебе? — Баблумян выпустил клуб дыма. — Мы решили заявить в местное отделение ГУБО… хотя надежд все равно мало.

— Так. И кто посоветовал обратиться к «губошлепам»?

— Аркадий Самсонович.

— Я так и думал. Позволь еще один вопрос, последний: в случае… э-э… летального, так сказать, исхода, кто будет командовать парадом в «Рюрике»?

— Номинально я… до собрания акционеров, фактически — Шаровский, у него контрольный пакет акций.

— Вопросов больше не имею. Пошли, Вадим.

Носков послушно направился следом за начальником.

— А-а… э-э… — растерянно промямлил им в спины Баблумян. — Что вы предлагаете? Собирать деньги?

— Делайте что хотите, — не обернулся Матвей. — Если начнете звонить местному отделению ГУБО, Сергей Сергеевич вряд ли вернется живым. Я займусь этой проблемой на своем уровне. Единственное, что мне нужно, — доступ к делам фирмы.

Заместитель Афонина нервно закурил очередную сигарету.

— Я не имею права… Да черт с ними, дам я тебе файл входа. Но только никому ни слова… Уверен, что выручишь Сергеевича?