Запрещенная реальность. Том 1

— Все, тупик, — сказал Василий, с разочарованием оглядывая дверь. — Вряд ли нам удастся открыть эти крылышки без Горшина. Если только гранатой попробовать? — Он подошел ближе, дотронулся до сияющей поверхности «крыла» и вдруг заорал. — Сезам, откройся! А то взорву к чертовой матери! — И отскочил назад, потому что «крылья» вдруг бесшумно сложились одно в одно и провалились вниз. В лицо пахнуло озоном, странными запахами, напоминающими ароматы пряных трав, сухим теплом.

— Понял? — опомнился Василий. — Что б ты делал без меня? Добро пожаловать в пещеру сокровищ. — Василий пропустил вперед приятеля.

— Благодарю, Али-баба, — хмыкнул Матвей, соображая, по чьей мысленной команде открылся проход, его, Василия или их обоих.

— Ты все-таки осторожней там, — не удержался Балуев. — Если помнишь, дверь Храма, куда привел нас Горшин, открывалась иначе.

Матвей пошарил «щупальцами» чувств впереди, угрозы не учуял и двинулся по новому широкому коридору, выложенному со всех сторон все теми же «крыльями жуков» и дважды повернувшему влево-вправо. На стены лег желтоватый отсвет — впереди обозначился светлый прямоугольник выхода. Еще несколько шагов, и они вышли на широкий карниз, огражденный какой-то белой решеткой с изумительно красивым рисунком. С карниза им открылся вид на гигантскую полость в недрах скального массива, сверкавшую кристалликами слюды и гипса, в центре которой, далеко внизу, метрах в ста, высилось сооружение таких сложных форм, что сравнить его можно было разве что со множеством гармонично увязанных геометрических фигур. И все же общее впечатление у обоих сложилось одинаковое это четырехбашенный замок, окруженный двумя рядами ажурных стен и накрытый ажурным зонтиком.

Если материал Храма Горшина походил на золото, то материал этого сооружения напоминал снег и лед, хрусталь и серебро.

Контрразведчики замерли, поглощенные невероятной картиной. Освещения в пещере не было, но казалось, здесь светится сам воздух, и видно все было великолепно, до мельчайшей детали. В пещере стояла такая ничем не нарушаемая торжественная тишина, что невольно хотелось идти на цыпочках и лишь молча обмениваться жестами.

Матвей первым обратил внимание на другое сооружение рядом с замком, правда, на порядок меньшее по размерам. Приглядевшись, он понял, что это скульптура или статуя, изображающая какого-то древнего бога, а может быть, демона или строителя этого Храма.

— Кто же сотворил такое чудо? — прошептал Василий, сжимая побелевшими пальцами прутья решетки ограждения.

— Конечно, не люди, — так же тихо ответил Матвей.

— Сам вижу. Я имею в виду, что Храм Горшина строили разумные пчелы, а этот — неизвестно кто.

— Пауки?

— А что, похоже.

— Посмотри чуть левее, почти за Храмом, видишь?

— Что это?

— Изваяние местного бога… или строителя.

— Красавец! — Василий будто только что очнулся, с удивлением озираясь, словно не понимая, как сюда попал. — Не очень-то он похож на паука. Соболь, я не сплю?

— Ты уже это говорил когда-то.

— Потому что волнуюсь. Грандиозно! Самандар не солгал… Успенский был прав!.. Цивилизация Инсектов существовала! Да-а-а, если даже правы теологи и теософы и материя вторична, а мысль — первична, то это — не человеческая мысль! Ну что, пошли вниз, поглядим на это чудовище поближе? Пути назад у нас с тобой все равно нет.

Они поискали спуск вниз и обнаружили круглый, гибкий, сетчатый — из того же материала, что и решетка карниза, — рукав, очевидно, и представляющий собой «лифт» или «пожарную лестницу», и начали спускаться по нему, цепляясь за прутья узора, сухие, но скользкие, словно смазанные жидким мылом.

Первым не удержатся Василий и покатился вниз, как бобслеист, слетевший со своего боба. Подождав немного и не слыша его криков, Матвей тоже отпустил прутья и помчался на спине вслед за Балуевым. Таким образом, спуск на стометровую глубину занял у них всего несколько секунд. А внизу, напротив статуи «демонобога», куда выбросил их рукав необычной «бобслейной трассы», друзей ждал человек в кожаной куртке, таких же штанах и кепке, в солдатских сапогах. Его лицо напоминало лицо арабского шейха, взгляд был умным и острым, а от всей фигуры исходили особые токи уверенности и внутренней силы.

— Привет, — сказал Василий, поднимаясь на ноги как ни в чем не бывало.

«Шейх» посмотрел на него внимательно, перевел взгляд на появившегося Матвея. Взгляд его был необычайно глубок, всепроникающ, полон сдержанной печали и достоинства.

— Кто вы? — спросил Матвей, уже догадываясь, кто стоит перед ними.

Человек снял кепку, пригладил черные как смоль волосы, снова по очереди оглядел ганфайтеров, одетых в черные комбинезоны и армейские ботинки до лодыжек.

— Я Хранитель. — Голос незнакомца взлетел под купол пещеры и вернулся россыпью тихих, но звонких отголосков. — Вы не должны были попасть сюда, люди действия. Никто не должен знать о МИРах Инсектов, кроме Посвященных. Вы же, хотя и подготовлены, но не Посвящены. Как вы здесь оказались и что вам нужно?

— Подумаешь, невидаль, — проворчал Василий, — Храм Инсектов. Видали мы уже один такой… ну, или не совсем такой, но тоже созданный инсектоцивилизацией.

— Значит, это вы проникли в хранилище МИРа Изоптеров год назад с помощью Отступника?

— Отступник — это, вероятно, Горшин, — посмотрел на Соболева Василий, — а что такое МИР Изоптеров?

— Изоптеры — латинское название семейства термитов. Этот МИР, — незнакомец кивнул за спину на сияющий белоснежно-хрустальный «замок», — принадлежит другому роду инсектоцивилизаций, а именно роду Арахнидов.

— Пауков?!

Хранитель, не ответив, снова глянул на молчащего Матвея.

— Вы Соболев. — Это был не вопрос, а утверждение. — Люди Внутреннего Круга наблюдают за вами давно, однако до сегодняшнего дня вы не проявляли особого желания следовать Закону восхождения. Что привело вас сюда?

Матвей вдруг испытал мгновенное чувство стыда. Хранитель пришел в Храм Инсектов специально для встречи непрошеных гостей, серьезно полагая, что у них есть высокая цель и готовность к постижению Пути. Сказать ему правду — означало если не подписать себе приговор, то выставиться в неприглядном виде. И все же лукавить, придумывать «благородные обстоятельства», приведшие их сюда, не хотелось. Выручил Василий, прямой как стрела и честный.

— О Храме Инсектов… э-э… об этом вашем МИРе…

— МИР — это аббревиатура слов «Модуль Иной Реальности», — терпеливо пояснил Хранитель.

— В общем, об этом МИРе нам рассказал один приятель, и мы решили проверить, правда ли это.

— Нам хотелось бы взглянуть на «тронный зал», — тихо добавил Матвей, — с саркофагом «царя».

Хранитель покачал головой.

— Тебе не стоит идти этим путем, полуизбранный. Моха [118] — лучшее состояние для ординарного человека.

118

состояние неведения (эзотерич термин).

— Почему?

— Иерархи — не Учителя вам, просто линии их связи в иных реальных планах бытия пролегли в астрале через твои сны, вернее, через твою психику. Ничего хорошего от ваших контактов с ними не получится.

— Вы говорите с такой… неприязнью… Люди Внутреннего Круга враждуют с иерархами?

Хранитель раздвинул губы в едва заметной улыбке.

— Как можно враждовать со своими детьми? Нет, они выросли и ушли в другие иномерные слои Вселенной, оставаясь рядом и одновременно пребывая очень далеко. Но вы правильно уловили эмоциональную окраску наших отношений: мы не одобряем многих их действий, особенно по контролю над… Впрочем, вам знать о таких вещах рано. Прежде чем мы расстанемся, я хотел бы услышать ответы на кое-какие вопросы, это поможет мне и моим коллегам решить, как относиться к вам.